Дизель и танк (СИ) - Тыналин Алим

— Mannaggia! — ругался он, прижимая к виску носовой платок.

На ярославском грузовике дела были хуже — их водитель Прохоров получил серьезное ранение в ногу, когда пытался завести заглохший мотор. Его напарник Востряков, бывший фронтовик, подхватил товарища и оттащил в безопасное место за колеса.

Бой длился не больше пяти минут. Когда дым рассеялся, на дороге остались только раненые налетчики. Остальные растворились в тумане.

После боя пришлось организовать полевой лазарет. Варвара, имевшая опыт работы медсестрой в Гражданскую, быстро перевязала раненых. Серьезнее всех пострадал Прохоров — пуля застряла в голени.

— Придется в Грязовце искать доктора, — вздохнула она, заканчивая перевязку. — Тут нужна операция.

Звонарев стоически терпел, пока она обрабатывала его рану:

— Ерунда, царапина. Работать смогу.

Смит, морщась от боли, благодарно кивал, пока ему бинтовали простреленное предплечье. Марелли, с забинтованной головой, уже шутил и размахивал руками, рассказывая о подобных приключениях в Италии.

— Черт знает что, — покачал головой Травников, помогая устроить раненых поудобнее. — И ведь главное — все в протоколе отмечать придется.

Теперь предстояло не только бороться с бездорожьем и морозом, но и заботиться о раненых товарищах. И о раненых бандитах тоже. Впрочем, общая опасность еще больше сплотила интернациональную команду.

Бережной деловито собирал трофеи — оружие и документы раненых бандитов. Мы связали пленных и уложили в кузов.

— Надо в сельсовет сообщить, — сказал он. — Пусть милиция забирает этих молодцов.

— И побыстрее выбираться отсюда, — добавил Травников. — Они могут вернуться с подкреплением.

Через полчаса наша колонна уже догоняла основную группу. О случившемся решили пока не распространяться — незачем нервировать остальных.

Только Варвара долго не могла успокоиться:

— Знаешь, — тихо сказала она, — я ведь первый раз видела, как в людей стреляют.

Я молча сжал ее руку. Впереди снова расстилалась пустынная зимняя дорога.

После стычки с бандитами двинулись дальше. Морозный воздух обжигал лица — температура упала градусов до двадцати. Зимнее солнце едва пробивалось сквозь низкие облака, обещая метель.

— Давление топлива падает, — встревоженно произнесла Варвара. — Похоже, солярка замерзает.

В кузове Звонарев, морщась от боли в простреленном плече, помогал Велегжанинову укрыть раненого Прохорова теплыми одеялами. Ярославский водитель был бледен, но держался стойко.

— Нужно срочно что-то делать с топливом, — Руднев озабоченно постукивал по топливопроводу. — Еще немного и встанем.

Бережной, не говоря ни слова, достал из-под сиденья старый медный чайник:

— Сейчас организуем, — пробормотал он, спрыгивая в снег.

Вскоре под двигателем запылал костер из промасленной ветоши. Бережной колдовал над чайником, подогревая солярку и бормоча какие-то заговоры.

Впереди «Форд» Джонсона тоже остановился. Смит, с перевязанной рукой, пытался отогреть замерзший карбюратор паяльной лампой. Итальянский «Фиат» безнадежно заглох — Марелли, с белой повязкой на голове, отчаянно жестикулировал, пытаясь объяснить что-то своим механикам.

— Temperatura! Freddo maledetto! — доносились его возгласы.

— Леонид Иванович, — окликнул меня Травников, — там впереди вроде деревня виднеется. Может, стоит заехать, обогреться? Да и раненым отдых нужен.

Деревня оказалась большим селом Спасское. У добротной пятистенки нас встретил председатель сельсовета Мокрощелов — коренастый бородач в овчинном полушубке.

— Милости просим! — загудел он басом. — Как про бандитов услыхали, сразу в район сообщили. Милиция уже выехала.

В просторной избе было жарко натоплено. Пока хозяйка, Аграфена Петровна, поила раненых горячим чаем с малиной, местный фельдшер Кривошеин осматривал их раны.

— С этим в больницу надо, — покачал он головой, заканчивая осмотр ноги Прохорова. — До Грязовца не дотянет.

— Я довезу, — вмешался Востряков. — Только бы машину на ход поставить.

К счастью, в селе нашелся знающий механик — бывший путиловский рабочий Клюквин. Он помог правильно развести спирт для разжижения топлива и показал, как утеплить двигатели соломенными матами.

— У нас тут полгода зима, — усмехался он в седые усы. — Без таких хитростей никак.

Марелли, раздобыв где-то самогон, пытался объяснить Клюквину устройство итальянского карбюратора. Тот понимающе кивал:

— Карбураторе… Каписко… Манифольдо… — и ловко орудовал инструментами.

Джонсон тем временем помогал ярославцам укреплять рессоры. Смит, несмотря на раненую руку, показывал, как правильно регулировать зажигание на морозе.

— Дружно работаете, — одобрительно заметил председатель. — Сразу видно — одно дело делаете.

К вечеру все машины были готовы к дальнейшему пути, но выезжать на ночь глядя в метель, да еще с ранеными, было безумием.

— Заночуете у нас, — безапелляционно заявил председатель. — Места всем хватит. А завтра, как развиднеется, с Богом и поедете.

Спорить никто не стал. Раненых разместили в чистой горнице у председателя, остальных распределили по избам. Фельдшер Кривошеин остался присматривать за Прохоровым, чье состояние внушало наибольшие опасения.

— Думаю, до утра температура спадет, — сказал он, закончив перевязку. — Но в Грязовец его нужно будет доставить обязательно.

Марелли со Смитом устроились у механика Клюквина — тот никак не мог наговориться с итальянцем о тонкостях регулировки карбюраторов. Джонсон с командой занял просторную горницу у вдовы Матрены Савельевны.

Нашей команде досталась светелка в доме председателя. Варвара долго не могла уснуть, прислушиваясь к завыванию метели за окном.

— Как думаешь, завтра проберемся через болота? — тихо спросила она.

— Должны, — ответил я, глядя на падающий снег. — Главное, чтобы мороз продержался. По замерзшей земле всяко легче пройдем.

За окном мела поземка, заметая следы трудного дня.

Проснулись мы затемно от пронзительного петушиного крика. Термометр за окном показывал тридцать градусов мороза. Село тонуло в синеватой предрассветной мгле, только из труб уже поднимались дымные столбы.

— Эк приморозило, — покачал головой председатель, выходя на крыльцо. — Давно такого не было.

В каретном сарае, где стояли машины, царил промозглый холод. Бережной, кутаясь в тулуп, осматривал двигатель «Полета-Д».

— Беда, Леонид Иванович, — вздохнул он. — Топливо совсем загустело. Да и масло как кисель стало.

Варвара, растирая покрасневшие от мороза руки, склонилась над приборами:

— Даже нажимать на педаль газа бесполезно. Все замерзло намертво.

От других машин доносилась многоязычная ругань. Джонсон безуспешно пытался завести «Форд», чей двигатель издавал лишь жалобное шипение. Марелли, забыв о ране, в отчаянии размахивал руками над остывшим «Фиатом».

— Finita la commedia! — восклицал он. — Tutto congelato!

Местный механик Клюквин неспешно обходил машины, посмеиваясь в усы:

— Эх вы, городские… Сейчас дядя Афанасий вас учить будет.

Он деловито растопил железную печку-буржуйку, притащенную из кузницы. Над самодельным чаном с водой поднялся пар.

— Значит так, — командовал Клюквин. — Берем ведра с кипятком, ставим под картеры. А сверху брезентом накрываем, чтоб тепло не уходило.

Звонарев, морщась от боли в простреленном плече, помогал Велегжанинову обкладывать двигатель нагретыми кирпичами. Руднев колдовал над самодельной системой подогрева топливопровода.

— А теперь главный секрет, — Клюквин достал из кармана фартука пузырек. — Спирт-денатурат. В пропорции один к пяти с соляркой мешаем.

Бережной одобрительно крякнул, доставая заветный чайник для подогрева смеси.

Через час упорной работы послышался первый обнадеживающий звук — мотор «Полета-Д» неуверенно чихнул и затарахтел.

— Давление масла растет, — обрадованно сообщила Варвара. — Две атмосферы… три… четыре!