Парагвайский вариант. Часть 2 (СИ) - Воля Олег

Айзакс тут же стал серьезным.

— Так, — согласился он, подумав. — Помогу и третий раз. Завтра у ювелира вас будет ждать Мордехай Розенбах. Он старый работник почты США. Но политические пертурбации оставили его без привычной и любимой работы. Он тот, кто вам нужен. Но договаривайтесь с ним сами. Я тут ни при чем. И, надеюсь, на этом всё?

— Да, хаззан, — встал и поклонился Солано. — Был очень рад общению с вами. Надеюсь, что оно впредь будет таким же плодотворным.

(1) Бейт-кнесет с иврита переводится как «дом собрания». Синагога по-нашему. А Рави — раввин. Солано не знает иврита, но некоторый набор слов и оборотов, конечно, слышал и помнит.

(2) Шеарит Исраэль(Shearith Israel) является самой старой сефардской еврейской конгрегацией в Соединённых Штатах, основанной в 1654 году в Нью-Йорке.

Бней Иешурун(B’nai Jeshurun) — ашкеназская конгрегация, основанная в 1825 году, имела более современный подход в богослужении и быстро расширялась, особенно среди иммигрантов из Центральной и Восточной Европы.

Хаззан(певец) — это духовный руководитель еврейской религиозной общины без официальной раввинской ординации.

(3) «Зажигали свечи субботние» — иносказательное сообщение о иудейском вероисповедании. Слово «ландслейт» означает «земляки» или «соотечественники», в данном контексте — «свои».

(4) Коль дварим бе-шалош(כל הדברים בשלשה) — известное изречение: «Всё значимое приходит тройками» (аналог: «Бог троицу любит»).

(5) Шиксегойф(Schicksogeif) — буквально переводится как «козел судьбы». В разговорной речи это выражение использовалось для обозначения человека, попавшего в неприятную ситуацию или ставшего жертвой обстоятельств.

* * *

Идею сменить гардероб Солано счёл очень своевременной и откладывать визит к мастеру не стал. По указанному адресу он наткнулся на квинтэссенцию стереотипного еврейского портного. Тут было всё: и вся боль еврейского народа в глазах, и сетования на молодёжь, не уважающую старость. В общем, все литераторы, описывающие хрестоматийных еврейских портных, наверняка одевались у Моше Леви.

И о сроках литературные классики не обманывали.

— Таки если вас не устраивают сроки, то вы вольны купить себе любой мешок с рукавами в магазине готового платья — и не морочить мне голову!

Моше Леви готов был отказаться от заказа, но не от своей манеры работы. Получить новый костюм Солано мог не раньше чем через месяц.

«Ну хоть не полгода», — подумал он, представив себя в своем модном бразильском наряде посреди нью-йоркской зимы.

Зато и комплект впечатлял: сюртук длиной до колена, с широкими лацканами и приталенный по талии — визитка для деловых встреч; брюки прямого кроя с высоким поясом и подтяжки к ним; жилет из узорчатого шёлка с вышивкой; шёлковый галстук; несколько пар кожаных перчаток; рубашки, кальсоны, носки.

От пальто и фрака Солано пока отказался. Но не отказался от визита к сапожнику, который снял мерку с ноги и получил предоплату за сапоги и туфли, и к шляпнику, который тоже снял мерку, но уже с головы.

Вся эта эпопея обошлась Солано в сто долларов. И он чувствовал себя немножечко ограбленным.

Чтобы снять стресс, он зашёл в магазин, привлекший его внимание богатой вывеской, где золотыми буквами на чёрном фоне было написано:

«Абсолютно необходимые товары для путешественников».

Выбор был очень богат, хотя насчёт абсолютной необходимости большей части представленного барахла можно было и поспорить. Но среди компасов, подзорных труб, зонтиков и серебряной посуды Солано увидел револьвер! Самый настоящий капсюльный пятизарядный «Colt Model Paterson № 2» 31-го калибра (7,7 мм) — ценой в 35 долларов.

«Ну наконец-то что-то похожее на нормальное оружие, — обрадовался Солано, словно вернулся в родной двадцатый век».

Сколько ни ходил Солано по городу, оружейный магазин ему до сих пор так и не встретился. Тем приятнее была такая находка.

— А ещё у вас такие есть? — с надеждой спросил он, вертя в руках удобное и не особо тяжёлое оружие.

— К сожалению, таких нет, но есть модель гораздо лучше. С ней вы можете не опасаться никаких опасностей в вашем путешествии, — начал разливаться соловьём продавец и вытащил из стойки с штуцерами и мушкетами монструозный барабанный карабин производства того же Кольта. Выглядел он, конечно, внушительно, но Солано даже в руки его брать не захотел.

— Нет, — вздохнул он. — Это мне не подходит. Я хочу купить ещё четыре таких револьвера. Добудете мне их?

— Э… Да. Но чуть дороже, мистер, — почуял верный доход продавец. — По сорок долларов. Завтра же с утра будут ждать вас.

И не обманул. Четыре шкатулки с револьверами-близнецами ждали Солано и компанию. Сделка сделала всех счастливыми — и продавцов сбывших дорогой и не слишком популярный товар, и спутников Солано, которые ещё накануне наигрались с новой пушкой босса и тоже хотели себе такую.

— Отлично. Отлично, — довольно рассматривал свои покупки Солано. — А не подскажите ли мне, уважаемые, адресок хорошего шорника, который умеет работать очень быстро и качественно?

(Подробнее о оружии купленном Солано у меня в ТГ канале: https://t. me/paragvajskij_variant/45)

* * *

Соломон Левенталь весьма ответственно подошел к проверке золота.

Каждый слиток последовательно проводился по поверхности мелкозернистого чёрного сланца, оставляя характерную черту. Рядом наносились черты от эталонных игл с пробами 850, 900 и 950. На каждую партию черт — исследуемую и эталонных — капалась азотная кислота. По скорости исчезновения линий определялось содержание золота в образце. У всех слитков реакция соответствовала пробе выше 900, что как раз и соответствовало типичному речному золоту. Если бы это были переплавленные монеты или украшения, проба не могла бы быть такой высокой.

После вычислений на бумажке вердикт ювелира был таков: вся партия стоит $11 162, но с вычетом комиссии Солано полагалось только $8 930.

— Но за ними вы в понедельник придете, — вздохнул ювелир, которого во всю эту операцию втянули, не особо спрашивая.

Впрочем, свой гешефт он наверняка получит, поэтому Солано на его настроение внимания не обращал.

Пока тянулась неспешная процедура проверки пробы, которую Солано контролировал лично, в гостевой его дожидался пятидесятилетний бывший работник почтового ведомства — Мордехай Розенбах. Он уже успел познакомиться с предполагаемым нанимателем и был немало удивлён его возрастом. А теперь он косился на здоровенных мужчин, сопровождавших Солано, вслушивался в непонятную испанскую речь и размышлял: «Стоит ли связываться с такими большими… и явно не законными деньгами?»

Один раз он даже порывался встать и уйти. Но мысль о семье, долгах, обучении детей придавила его к стулу тяжёлой рукой. Он выдохнул, смирился и мысленно воззвал к Богу, чтобы всё это окончилось хорошо.

* * *

Солано и его спутники расположились в таверне «Фрэнсис» и с немалым аппетитом поглощали жареную свинину с яблоками, картофель в мундирах и устрицы с лимоном. Запивая всё это отличным лагером.

Мордехай Розенбах внимательно осмотрел это изобилие и заказал себе отварную куриную грудку, чёрный хлеб и кружку яблочного сидра.

Солано удивился.

— Не стесняйтесь, мистер Розенбах. Я заплачу.

— Я не ем ничего, что хрюкает, плавает без чешуи или готовилось в одной сковороде с тем, что хрюкает.

— М-да? Ну хорошо. Заповеди… Они такие заповеди, — пробормотал Солано, чувствуя, как все-таки реальны культурные, религиозные, бытовые границы.