Учитель. Назад в СССР 4 (СИ) - Буров Дмитрий

Я не понимал, что со мной происходит, язык словно к небу прилип, да и мысли гуляли неведомо где, не желая складываться в слова. Молча поглядывал на Оксану, хотел заговорить, вместо этого шел и прикидывал, что теперь будет. Зоя Аркадьевна по любому раздует из этой истории скандал, наверное, надо подготовиться к обвинениям в мой адрес. Хотя я решительно не мог придумать, в чем меня можно обвинить.

Салют я с пацанами не делал, и уж тем более не рассказывал им о том, как изготовить самодельный фейерверк. Разве что притянуть меня за доверительные отношения, мол, не уследил, вовремя не разглядел опасность. Но это глупость чистой воды. Ладно, поживем, разберемся.

— Влетит Леньке на орехи, — пробормотал себе поднос.

— Конечно, влетит, — заверила Оксана. — Еще как. Вы же поняли, что дедушка подсказал, как собрать эту штуку.

— Да понял, конечно, — подтвердил я. — С другой стороны, может сейчас и пожалеют, отложат наказание. Все-таки рука-то сильно болит, как бы Ленька не бравировал и не уверял, что ему не больно.

— Болит, — кивнула фельдшерица. — Кажется, пришли, — добавила Оксана Игоревна, бросив на меня короткий взгляд. — Вы оставайтесь, Егор Александрович, один дом остался, я сама дойду.

— С чего вдруг? — удивился я. — Провожу до калитки.

— Так у вас гости, — фельдшерица посмотрела на меня странным взглядом.

— Гости? Откуда? — рассеянно переспросил я, покосившись на Гриневу. — Мы же вроде на «ты» перешли, или запамятовала? — уточнил, глядя прямо в глаза девушке.

— Ой, точно, — улыбнулась Оксана, и от этой светлой улыбке все смущение, неясность и прочие непонятные чувства слово растворились. Осталась только уверенность в том, что все у нас будет хорошо.

— Может, ко мне на чай? Я вчера конфет вкусных купил, шоколадных, — предложил девушке.

— Так у вас гости, — Оксана удивленно на меня посмотрела.

— Какие гости? — не понял я.

— Ну, вон же, у калитки девушка стоит. С чемоданом, — пояснила Гринева, с любопытством разглядывая незнакомку.

— Наверное, ошиблись адресом, — не меньше девушки удивился я. — Ко мне точно никто приехать не может. Ни сестры, ни жены, один я, — улыбнулся Оксане.

— Ну, разве что ошиблись, — неуверенно произнесла Оксана.

В этот момент девушка, что сидела на чемодане, повернулась в нашу сторону, удивленно вскинула брови, окинула Оксану оценивающим взглядом, скривила накрашенные губы, затем посмотрела на меня, медленно поднялась и недовольно произнесла хорошо поставленным голосом:

— Ну, наконец-то! Где тебя носит, Егор? Я жду целый час! Рабочий день уже давно закончился!

Глава 13

Ответить я не успел. Девица презрительно скривила губы, прошлась по Оксане самым пренебрежительным взглядом, на который видимо была способна. После чего повернулась ко мне, выгнула идеально выщипанную бровь и капризно поинтересовалась:

— Ты про менял меня на вот эту серую невзрачную моль? Все твои громкие слова — это всего лишь прикрытие вот этой вот… интрижки? Егор, не ожидала от тебя! Где твой вкус? Ты был самым блестящим студентом всего курса. Юноша из приличной достойной семьи и кто? Доярка? — незнакомка презрительно фыркнула. — На это ты променял свое блестящее будущее? Карьеру? Перспективы? И бросил меня, свою невесту, ради вот этой?

Неприятная особа ткнула ярко алым ноготком в сторону Оксаны.

Только услышав слово «невеста» до меня дошло, наконец, кого принесли черти.

— Аккуратней в выражениях, мадам, — ледяным тоном одернул я девицу, затем перевел взгляд на Гриневу, ожидая увидеть растерянность, смущение, гнев, но Оксана умудрилась и здесь меня удивить.

Вместо всего вышеперечисленного девушка рассматривала невесту Егора (черт, как же ее зовут-то?) внимательным взглядом хирурга, перед которым на операционном столе лежит пациент с очень интересным диагнозом.

«Ну да, диагноз головного мозга „самоуверенная идиотка“ — это для исследователя очень любопытная форма мозговых явлений», — хмыкнул я про себя.

— Оксана Игоревна, прошу простить столичную даму за невоспитанность. К сожалению, немногие девушки в нашем прекрасном городе могут похвастаться приличным воспитанием. Некоторые гражданки не имеют ни малейшего представления о том, как следует вести себя в обществе, — со всей вежливостью заговорил с я фельдшерицей нарочито печальным тоном, позволив себе сочувствующие интонации в адрес невоспитанной хамки.

— Я так и поняла, Егор Александрович, — улыбнулась Оксана, совершенно не обращая внимания на нежданную гостью, затем посмотрела на меня и добавила. — Я, пожалуй, пойду. Завтра трудный день, да и сегодня выдался не легче. До свидания, товарищ Зверев.

Девушка протянула ладошку.

— До свидания, Оксана Игоревна, — с сожалением ответил я, пожимая протянутую руку.

— Саквояж, — произнесла Оксана.

— Что? — не понял я.

— Могу я получить обратно свой саквояж? — в глазах докторши прыгали веселые искорки смеха.

— О, черт, — невольно вырвалось у меня, но извиниться я не успел, снова вмешалась девица с красными губами.

— Да как ты смеешь! Егор! Ты слышал, что сказала эта… эта… пигалица! Она меня оскорбила! Немедленно сделай что-нибудь!

«Черт, да как же ее все-таки зовут?» — снова подумал я, вслух же произнес:

— Еще раз извините, Оксана Игоревна. И, знаете что, позвольте, я все-таки вас провожу. Не люблю нарушать собственные обещания. А вас я обещал довести прямо до калитки, — я не дал Оксане возразить.

— Но как же ваша гостья? — со всей серьезностью поинтересовалась докторша, глядя на меня.

— Подождет, — жестко отрезал я.- Незваный гость хуже татарина, знаете ли, а незваные бывшие невесты и в четыре раза хуже, чем все татаро-монгольское иго. Пойдёмте.

— Егор! Да как ты… Немедленно остановись! Ты меня слышишь? Егор! — взвизгнула практически на ультразвуке невеста Егора, имя которой я так и не вспомнил.

Я предложил Гриневой руку, фельдшерица, нисколько не колеблясь, просунула ладошку под мой локоть, и мы пошли в сторону ее дома, полностью игнорируя вопли столичной гостьи.

— Егор! Я сказала, стой немедленно! Я буду жаловаться! В конце концов, я твоя невеста! Ты меня слышишь? Ты в этой своей деревне совсем одичал! Как тебе не стыдно! — неслось нам вслед.

— Еще раз прощу простить за неприятный инцидент, — прощаясь с Гриневой возле калитки, передавая саквояж, извинился перед девушкой за неприятную сцену, участницей которой Оксана невольно стала.

— Вам не за что извиняться, Егор Александрович. Некоторым девушкам очень сложно смириться с тем, что не все в жизни происходит так, как им хочется. Вы не виноваты в отсутствии воспитания у посторонних людей.

Мне показалась, что на слове «посторонние» Оксана сделала особый акцент. Захотелось что-то сказать в свое оправдание, но я не стал. Чем больше объясняешь ситуацию, тем меньше собеседник тебе верит, тем больше уверяется в том, что ты оправдываешься.

А когда оправдываешься, значит, есть в чем, значит, виноват. Моей вины в том, что Егор расстался с истеричной меркантильной девицей, не было, поскольку мой реципиент разошелся с невестой задолго до меня. Во всяком случае, перед своим отъездом по к месту назначения, если судить по письмам, Зверев точно расставил все точки на «и». Поэтому я никак не мог понять, какого черта бывшая зверевская подружка приперлась черти куда за сотни километров от столицы, которую не желала покидать ради глухой провинции.

Но, уверен, прямо сейчас мне все объяснят. Осталось придумать, куда ее сбагрить. Потому как оставлять у себя на ночевку бывшую подружку Егора у меня было ни малейшего желания. Знаю я эти штучки: дайте попить, а то так есть хочется, то переночевать негде. А потом бац: ой, Егорушка, а я беременная. Как ты не помнишь? У меня никого кроме тебя не было! Ты подонок! Я буду жаловаться в горком! Или куда там бегали дамочки, желающие захомутать перспективного женишка.

Впрочем, перспективным женихом для столичной девицы я себя не считал. Возвращаться в столицу я не планировал как минимум еще несколько лет.