Скорость. Назад в СССР 2 (СИ) - Хлебов Адам

— Именно, Давидик, я полностью с тобой согласен там хренова куча нахлебников. Вот поэтому нам и нужен этот мой человек. Если с его помощью все команды будут нам подчиняться, то судьи и федерация нам больше не нужны.

— Это почему еще, я стесняюсь спросить?

— Потому что тогда мы будем диктовать командам, кто какое место займет. Хочешь, номера к финишу придут по порядку: один, два, три четыре, пять и так далее. Хочешь в обратном порядке, пять, четыре, три, два, один. А если захочешь, чтобы к финишу доехали только четные номера, то так оно и будет. И никакие судьи ничего не смогут сделать.

— Ну подожди. Мы и так можем делать все, что ты перечислил.

— Не можете.

— Ну почти можем. Мы можем сделать так, чтобы выиграл любой номер, который ты пожелаешь. Я тебе не хотел рассказывать, Марат, у нас тоже есть свои секреты.

Судя по беседе этот Марат был птицей очень высокого ранга. Оба брата в жизни резкие и борзые, говорили с ним в исключительно уважительном тоне.

К кому Котэ, считающий себя «авторитетом», будет так почтительно обращаться при своей свите? Только к авторитету более высокого уровня.

Посмотреть бы на него. Может быть мне это удастся позже, когда он будет выезжать? Скорее всего Волга с дисками под Линкольн принадлежит ему. Я в уме еще повторил номер машины, который запомнил.

— Марат, ты думаешь, у нас все просто так, с бухты -барахаты? Нет дорогой. Совсем не с бухты-барахты. У нас своя система есть.

В деле всегда участвуют две-три команды. Затершики. Это те. которые если надо могут и затереть и аварию сделать так, чтобы все выглядело как надо.

Мешалы. Это те, кто будут с самого старта идти не быстро и мешать движению в случае необходимости.

Ну и фавориты, это та команда которая должна выиграть. Все больше нам никто не нужен.

— Как же твои мешалы будут влиять на гонку, если они в самом конце идут, а лидеры гонки впереди.

— Как-как, Марат, будто сам не знаешь, как это на ипподроме делается? Кольцевых гонок с одним кругом не бывает. Мешалы специально тормозят, чтобы не давать дороги лидеру, когда он их на круг обходит. Тут все самое интересное начинается. Если лидер не тот, кто нам нужен, то мешала его будет держать до тех пор в хвосте, пока фаворит не догонит и не обгонит лидера. А будет возбухать — затирщик отправил его к жестянщику, ну или к докторам.

— А как ваши мешалы и затирщики понимают, кого нужно за бортом оставить?

— Это тоже секрет, но мы тебе доверяем, поэтому расскажем, Марат, — это уже как разговору подключился Котэ, — вот наш Мамука он сильный радиолюбитель. Про радио знает все что можно и нельзя. Кстати, если тебе надо Голос Америки или Би-би-си настроить, то обращайся — бесплатно поможем. Так вот Мамука обеспечивает нам радиосвязь. У всех в машине есть маленький приемник с динамиком. Специальный человек смотрит за гонкой и руководит по радио.

— Это интересно, Котэ. На ипподроме так нельзя. В лошадь приемник не вставишь.

— А ты говоришь, не можете один, два, три. Твой человек так может?

— Мой человек, много что может.

— Поговаривают, что он из ментов. Марат, ты же понимаешь, что мы не сможем с ним одну лямку тянуть.

— Он не из ментов, не переживай. Он бывший атташе.

— Атташе это кто?

— Если коротко, то это военный дипломат. Пусть его прошлое тебя не беспокоит.

— Именно люди, чье прошлое я не знаю, меня сильно беспокоят больше всего. Пусть он в прошлом, к примеру, скажем, стукач, или беспредельщик, или даже мусор. Я всегда знаю, что от такого ожидать. А тут…

— Я передам ваши опасения «старшему», но по-большому счету вопрос закрыт.

Так. Ни хрена себе. Оказывается Марат не самый старший, он адъютант кого-то повыше. Кто же тот шишка, что всем этим заправляет?

— Подожди, Марат, сейчас женщины нам накроют на стол, мы выпьем Хванчкара, Киндзмараули, покушаем шашлык. У нас так не принято, гость не может обсуждать серьезные дела голодным. Это позор хозяина дома. Сейчас выпьем и закусим, а потом вместе подумаем, что можно предложить, чтобы все было хорошо.

Он захлопал в ладоши, как падишах.

— Ламара, Нина, Манана накройте нам стол. Там шашлыки готовы?

— Спасибо, конечно, Котэ, но я алкоголь пить не могу.

— Слушай, Марат, не обижай меня. Киндзмараули какой алкоголь? Это разве алкоголь? Полусладкое красное, вкусное как бабушкин компот. Знаешь, кто его любил? Сталин! А Сталин плохого не посоветует. Это просто сок, а не вино! Можешь хоть трехлитровую банку выпить и все равно похмелья не будет. Если боишься гаишников, то у тебя есть целая гоночная команда водителей. Тыкни пальцем — любой домчит тебя домой быстрее ветра.

Котэ обратился к одному из присутствующих на грузинском, тот кивнул и вышел из комнаты.

— Я сказал, чтобы он не пил и сходил за правами. Если надо, то он отвезет тебя домой.

В комнате начала происходить какая-то суета. Было слышно, как сдвигаются столы и стулья.

Пока шумно сейчас самое время попробовать разглядеть Марата. Я встал на узкую ступеньку выпирающего бетонного цоколя и медленно подтянулся.

Осторожно приблизившись к уголку оконной рамы и медленно сдвигаясь к проему, заглянул внутрь.

Но Марат сидел вне поля зрения. Я сумел разглядеть только идеально начищенный черный ботинок и одну штанину от костюмных брюк.

Зато я увидел, как Нина вместе с другими женщинами раскладывала тарелки. Я вспомнил наш последний разговор о ее необычайной интуиции.

В какой-то момент она что-то почувствовав, бросила взгляд в мою сторону.

Наши глаза встретились. Она узнала меня, по ее лицу пробежала тень беспокойства, но она быстро взяла себя в руки и опустив глаза, продолжила заниматься посудой.

Одна из двух грузинок заметила заминку в поведении Нины и резко повернулась к окну. Я отпрянул в последнее мгновение.

Женщина обратилась к одному из мужчин на грузинском и что-то беспокойно ему выговаривала.

— Да нет там никого, тебе показалось. Ты просто еще не привыкла к дому Давида, Манана. Все успокойся, тут даже муравьев нету — послышался веселый голос Котэ, — Нугзар, посмотри на всякий случай.

Каналья, надо делать ноги. Их слишком до хрена, бокс тут не поможет.

Я спрыгнул и как только коснулся подошвами грунта увидел, как в оконный проем высунулся атлетически сложенный мужчина. Он всего лишь мгновение смотрел на меня, а потом забасил:

— Э, парень, ты что тут делаешь? Ну-ка стой!

Он повернулся к своим, выпалил, какую-то фразу на грузинском*, и спешно полез через оконный проем наружу.

*ფანჯრის ქვეშ ლეკვი უსმენს (panjris kvesh lek’vi usmens)

— Тут какой-то щенок под окном подслушивает.

Глава 13

Я спрыгнул и как только коснулся подошвами грунта увидел, как в оконный проем высунулся атлетически сложенный мужчина. Он всего лишь мгновение смотрел на меня, а потом забасил:

— Э, парень, ты что тут делаешь? Ну-ка стой!

Он повернулся к своим, выпалил, какую-то фразу на грузинском, и спешно полез через оконный проем наружу.

* * *

Но я уже бежал обратно к соседскому участку, не чуя под собой ног.

Теперь я понял, что это выражение имело под собой физическую основу. Я даже не заметил, как оттолкнулся и сходу перепрыгнул, нет — перелетел через соседскую ограду.

За мной гнались. Кто-то кричал взаимоисключающие команды, которые меня всегда удивляли своей крайней нелогичностью.

— Стой! Стой, кому говорят! Если поймаем — хуже будет!

И так понятно, что от преследователей не стоит ждать ничего хорошего. Зачем стоять?

Я рванул в проулок к велосипеду, спрятанному в кустах. Шансов оторваться от преследователей на машинах, прямо скажем, нет совсем.

Но если уходить от погони по тропинками между домами, там где не проедет автомобиль, то у меня было преимущество перед перед всеми, кто гнался за мной за рулем или пешком.