Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 3 (СИ)
Он снова кивает, расписывается на заявке, ещё в каких-то бланках и прошнурованных тетрадях, и ему возвращают его документы…
…Ну что ж, общие работы — это куда пошлют. Да ему хоть с метлой стоять, лишь бы взяли. А то — ссуду всё-таки придётся вернуть — в Комитете открытым текстом сказали. Ладно. А сейчас… надо купить еды, посуды… чего ещё?
И тут он услышал свист. Знакомый с детства, с питомника. И медленно, осторожно повернул голову, нащупывая в кармане кастет. К нему шёл высокий мужчина в полушубке, ушанке, бурках… Тим узнал Эркина, разжал пальцы и улыбнулся.
— Не узнал тебя сразу.
— Значит, богатым буду, — улыбнулся Эркин. — Доехал?
— Как видишь. А ты, я вижу, совсем… по-русски.
— А чего ж мёрзнуть? Ты как, в порядке?
Тим кивнул. Они сами не ожидали, что обрадуются друг другу. Но привычки обниматься или ещё как-то выражать такие чувства у них не было.
— Ты… работаешь здесь? — Тим неопределённо показал за спину Эркина.
— Нет, — Эркин мотнул головой. — Я на заводе, а сюда в магазин. Ты когда приехал, сегодня?
Тим кивнул.
— Да. Ты… в «Беженском Корабле»?
— А где ж ещё? Кто через Комитет, все туда, — Эркин говорил уверенно и весело. — Ты в Комитете был? Получил… ну, что положено?
— Да, — настороженно ответил Тим, снова берясь в кармане за кастет. — А ты в какой магазин собрался?
— В хозяйственный.
И Тим решил рискнуть.
— Ты с чего начинал?
— В квартире? — уточнил Эркин и после кивка Тима улыбнулся. — С ведра и тряпки. Ну, чтоб пол мыть. И щётки с совком.
За разговором они дошли до магазина. И Тим вошёл следом за Эркином. Что ж, в самом деле, деньги у него есть, а Эркин по-русски, чего уж там, куда лучше говорит, и, хоть и не очень приятно просить помощи у… Тим покосился на Эркина и поймал ответный взгляд… да, они квиты и теперь на равных, здесь эти счёты ни к чему.
По магазину они ходили долго и на улицу вышли уже в полной темноте и навьюченные… как рабы.
— Тебе помочь? — предложил Тим, показывая на коробку с набором для ванной.
— Ты мне её на спину подай, — попросил Эркин. — А сумку я сам возьму.
Разобрав коробки и свёртки, они уже не спеша пошли рядом.
— А зачем тебе ремонт? Обои не нравятся? — насмешливо спросил Тим.
— Рваные — нет, — ответил Эркин. — Понимаешь, как после заварухи квартира, только что окна целы. А у тебя как?
— Нормально, — осторожно, чтобы не рассыпать ношу, пожал плечами Тим. — Никакого ремонта не надо. Только пол вымыть. А ты чего такую взял?
Эркин нахмурился.
— Ты много перебирал или сразу согласился?
— Мне понравилось, и я согласился, а ты…
— А я выбрал. Ждать ремонта в бараке, или сразу вселяюсь и ремонт сам делаю.
— Тогда да, — сразу согласился Тим. — Охренели бараки эти.
Они говорили на смеси русских и английских слов. Но у Эркина русских слов больше, чем английских.
— С работой уладил?
— Да, в автокомбинате. Общие работы в цеху. Слушай, прописка дорогая?
— Как у тебя, не знаю, а мне в тридцать рублей обошлось. Пиво и бутерброды к пиву на всю бригаду.
— Переживу, — кивнул Тим. — А вообще как здесь?
— Нормально, — Эркин усмехнулся и перешёл на английский. — У русских расовой гордости нет.
Они дружно громко захохотали так, что на них даже оглянулись.
— Да уж, — отсмеялся Тим. — Без неё как-то лучше.
— Не то слово. Ты квартиру большую взял?
— Как и говорили тогда. Восемь комнат. А ты?
— Тоже, как говорили. Четыре.
Тим ждал вопроса, что, дескать, куда столько, чтобы небрежно сказать: дети пойдут — тесно станет. Но Эркин ни о чём не спросил. Дескать, его какое дело. Хоть в десяти живите. Тиму стало как-то… неловко. Он слышал, смутно, правда, что со спальниками что-то такое особое делают, и красавчиков этих потому на случку никогда не берут, потому как детей от спальников не бывает. В самом же деле, что за удовольствие беляшке от раба беременеть, мулатов и хозяин от рабынь наделает, вон их сколько получилось. И не сам же парень в спальники пошёл, как и он в телохранители не просился. Тим ещё раз покосился на молча идущего рядом Эркина и спросил о магазинах. Эркин рассказал о Филиппыче, что на самое первое обзаведение самое лучшее.
— Ага, сойдёт, — кивнул Тим. — Далеко к нему?
— Не очень. Ты как, хорошо ориентируешься?
Тим счёл вопрос настолько глупым, что не стал отвечать. Эркин усмехнулся и продолжил:
— Вон от того фонаря возьми направо и до переезда через пути. А там…
Выслушав его, Тим кивнул.
— Понял, — и, помедлив, добавил: — Хорошо объясняешь.
— А что тут сложного? — удивился Эркин.
Тим улыбнулся его вопросу и промолчал. Они уже подходили к дому.
— Ты где?
— В левом крыле, семьдесят седьмая. А ты?
— В центральной башне. Двести сорок седьмая, — Тим улыбнулся. — Семёрка — счастливое число, а у тебя аж две.
— А я вообще везучий, — весело ответил Эркин.
У самого дома они разошлись по своим подъездам.
Тим поднялся к себе на четвёртый этаж, свалил свою ношу у двери с дести сорок седьмым номером и достал ключи. Прислушался. За дверью тишина, но живая. Он открыл дверь и наклонился, чтобы поднять и занести покупки. Тут же его оглушил радостный визг Димы и Кати, и смех Зины, и руки, тёплые живые руки теребящие его, хватающие за полы и рукава куртки, затаскивающие его внутрь, хватающие свёртки и коробки.
— Тише, тише, — приговаривала Зина, — зайти-то отцу дайте. Тима, ты раздевайся, устал наверное. Суп горячий, поешь сейчас.
Тим сам не понял, когда и как всё случилось, но он уже без куртки и шапки, как все босиком, в кухне, и от запаха горячего супа сладко ноет в животе, а… а это откуда?!
— Вот, — Зина заметила его взгляд и смущённо улыбнулась. — Вот, на новоселье нам… соседи подарили.
— Соседи? — переспросил он, рассматривая стол и табуретки.
— Ну да, не в лесу живём, Тима, среди людей живём, — Зина говорила быстро, успокаивающе. — Нам помогут, мы поможем.
Тим медленно кивнул. И Зина захлопотала, накрывая на стол, расставляя привезённые с собой миски и ложки.
— Пообедаем сейчас.
Ей хотелось расспросить Тима, как он сходил, как устроился, но она помнила усвоенное с детства: Мужика сначала накормить, всё остальное — потом.
— Дима, Катя, руки мыть, живо. Найдёте, найдёте ванную, не заплутаете, — Зина рассмеялась и кивнула Тиму. — Представляешь, забежали на тот конец и кричат. Мама, где мы? — пропищала она тоненьким голосом.
Тим невольно рассмеялся, прислушался к детскому визгу в ванной и покачал головой.
— Пойду разберусь.
И наконец сели за стол. Зина разлила суп, положила нарезанный хлеб.
— Вкусно как, — заявил Дим, облизывая ложку.
— Ну так домашнее же, — гордо улыбнулась Зина.
Тим кивнул.
— Да, вкусно.
Сам он не мог бы сказать, нравится ли ему, вкусно ли, но дети довольны, суп сытный, горячий… конечно, хорошо. Он ел и чувствовал, как медленно выходит из него холод. Он, оказывается, здорово замёрз и даже не заметил за беготнёй.
— Тима, ещё?
Он покачал головой.
— Нет, сыт.
— Пап, а ты чего купил? — вклинился Дим.
— Дай поесть отцу, — строго сказала Зина, мимоходом погладив Дима по голове. — Сейчас чаю попьём, — и, поглядев на Тима, спросила: — Ну, как всё? Хорошо сходил?
— Да, — Тим улыбнулся. — С работой всё в порядке. В четверг уже выхожу. В Комитете я всё оформил. Ссуду нам дали. Безвозвратную.
Зина сидела напротив него и смотрела. Смотрела так… Тим не знал, как это назвать. Не было в его жизни ещё такого, вот и слов для названия нет.
— Сегодня на полу спать придётся. Завтра пойдём, купим, постели, кровати, посуду…
Зина кивала и поддакивала.
После чая он показал Зине покупки. Она ахала, расставляла, раскладывала…
— Я… — он запнулся, не зная, стоит ли называть Эркина его индейским именем, в лагере, как он помнил, его называли только Морозом, наверное, и здесь лучше так. — Я Мороза встретил.
— Это Женькин муж? — живо спросила Зина.
— Дядя Эрик, да? — немедленно влез с уточнением Дим.
— Да, — кивнул Тим. — Они тоже здесь живут. В семьдесят седьмой.
— И Алиска здесь? — обрадовался Дим. — Во весело будет!
— Сугроб будете измерять? — улыбнулся Тим.
И тут позвонили в дверь. Зина удивлённо посмотрела на Тима. Почему-то Тим сразу решил, что это Эркин. И спокойно пошёл открывать. Даже не спросив, кто там, щёлкнул замком и распахнул дверь. И замер. Перед ним стоял белый в форме. Не армейской, но… Полиция?! Зачем?!
— Участковый инспектор старший лейтенант Фёдоров, — и чётко привычный взмах руки под козырёк. — Могу я войти?
Тим попятился, впуская странного гостя в квартиру.
