Игорь Карде - Бронелетчики. Кровь на снегу
А экипаж был уже готов к бою: Молохов откинул люк, приподнял пулемет и дослал патрон в патронник. Майор Злобин, Лепс и Самоделов рассредоточились на холме – с автоматами в руках. Хотя «дегтярев» и не был предназначен для стрельбы по самолетам, но благодаря некоторым доработкам, а также особым патронам, изготовленным в Институте времени, вполне годился, чтобы быть небольшим зенитным пулеметом…
Тем более что бомбардировщик скорее всего пойдет низко – прицельно кидать бомбы с большой высоты финские летчики еще не умели, не учили их этому – надобности не имелось. Попасть же в небольшую мишень вроде автомобиля или танка можно было лишь на бреющем полете и при невысокой скорости – иначе легко промахнуться и скинуть груз в глухую тайгу.
Дороги в Суоми узкие, извилистые, тянутся среди густых лесов, объект бомбовой атаки не сразу и заметишь, вот и приходилось идти над самыми макушками деревьев, чтобы не промазать. К тому же финны знали, что советские зенитчики не имеют опыта отражения воздушных атак – слава богу, на СССР никто никогда с воздуха не нападал и бомбовых ударов не наносил. Вот и не боялись попасть под огонь зенитных «максимов»…
Для них гораздо опаснее были краснозвездные истребители – быстрые, стремительные И-16, которые могли догнать их и изрешетить. «Дорнье» – самолет медленный и довольно неуклюжий… От шустрых «ишачков» как раз удобнее уходить на бреющем, спрятавшись за лесистыми холмами, растворившись в тумане. Вот и держались финны над верхушками елей, вот и прижимались к земле…
Герман Градский остался в машине – следить по монитору за бомбардировщиком и сообщать о его перемещении и скорости. Все члены команды четко слышали в наушниках голос Пана Профессора:
– Около километра на северо-восток, высота примерно четыреста метров, постепенно снижается. Это точно «Дорнье», значит, у него четыре бомбы. Вряд ли больше – скорее всего послали его как разведчика, а не как бомбардировщика…
– Вполне хватит, – мрачно заметил Самоделов, – даже одной будет очень даже достаточно. Если попадет в грузовик с боеприпасами или в автоцистерну… Разнесет всех к чертовой матери.
– Цель рядом, – раздался в наушниках голос Градского, – вон за той старой елью, справа от вас…
И точно – не успел Пан Профессор произнести это, как раздался тяжелый гул, и из-за верхушки громадной ели неспешно выплыл финский бомбардировщик. Он шел низко, прямо над лесом, и на его борту отчетливо виднелась синяя паукообразная свастика, знак финских вооруженных сил. В застекленной носовой части кабины была даже видна скрюченная фигура штурмана-бомбардира, припавшего к окуляру и уже выискивающего цель. Экипаж самолета приготовился к бомбометанию…
«Дорнье» медленно поплыл над переправой, сделал первый заход – прицелочный. Внизу началась обычная в таких случаях паника: командиры нервно закричали, бойцы забегали, засуетились, стали бестолково толкаться, кто-то открыл беспорядочную пальбу в небо из винтовок…
Как и предполагал майор Злобин, зенитные установки оказались совершенно не готовы к бою – столпились у реки и не могли развернуться, чтобы организовать прикрытие. Еще минута, и на колонну полетят смертоносные бомбы. А затем, когда с техникой будет покончено, экипаж спокойно добьет из пулеметов уцелевших людей…
Но осуществить смертельный план финнам не дали – навстречу им ударил пулемет Молохова. Матвей был точен – сразу попал в правый двигатель. Мотор мгновенно вспыхнул, из него повалил густой, жирный дым… Бомбардировщик резко качнулся вправо и начал заваливаться набок.
Пилот попытался выровнять «Дорнье», поднять повыше, чтобы уйти от смертельного огня, но автоматные очереди Лепса и Самоделова добили-таки его. Пули прошили кабину… Брызнули осколки стекла, дернулся, раненный в грудь, штурман, а пилот тяжело уткнулся головой в штурвал – был мертв.
Бомбардировщик «клюнул» носом и пошел вниз. И через пару секунд с жутким воем и гулом, срезав верхушки елей, врезался в гранитные скалы. Раздался оглушающий взрыв, взметнулся высокий столб черно-желтого огня, земля дрогнула от удара. Все было кончено – над деревьями поплыли едкие, горькие клубы дыма… Спастись, разумеется, никому из экипажа не удалось.
Красноармейцы радостно закричали, начали подбрасывать вверх буденовки и шапки-ушанки, даже стрелять в воздух – от избытка чувств. Каждый понимал, что только что избежал смерти. Хотя бы на сегодня. А там, даст бог, и война скоро кончится – если дело так и дальше пойдет. Одну победу только что одержали, а вот теперь и бомбардировщик даже вражеский подбили…
Глава десятая
– Похоже, это те самые финские разведчики-диверсанты вызвали бомбардировщик, – веско заявил майор Злобин, – обнаружили нашу толчею у моста и решили нанести упреждающий удар. Все правильно, я и сам бы точно так же поступил, вполне логичное решение… У них, выходит, есть рация, и они могут оперативно сообщать своему командованию о передвижении наших частей. И отслеживать маршрут дивизии… Это очень плохо, товарищи, теряется эффект неожиданности. У финнов есть время для подготовки к обороне… Подтянуть резервы, перекинуть дополнительные силы, замедлить движение 44-й на Оулу…
Совещание экипажа проходило в кабине бронелета вскоре после нападения финского бомбардировщика. Сидели и думали, как быть дальше, что нужно предпринять, чтобы обезопасить красноармейскую колонну от дальнейших атак. Ясно же – сегодня прилетел один бомбардировщик, а завтра их будет уже несколько. И один бронелет со всеми не справится. На зенитчиков же с их «максимами» надеяться не приходится – они не имеют опыта отражения воздушных атак. Тем более массированных…
– Что вы предлагаете, товарищ майор? – спросил Леонид Лепс, хотя и знал уже ответ.
– Надо финскую разведгруппу срочно ликвидировать…
– Согласен, – кивнул Лепс, – но как? В смысле – чьими силами? Одним нам не справиться, это понятно, людей маловато…
– Придется обратиться к майору Легкодуху, – пожал плечами майор Злобин, – не впервой уже. Пусть выделяет своих красноармейцев… В конце концов, это и в его интересах – ликвидировать эту разведгруппу.
– И не просто красноармейцев, – влез в разговор Матвей Молохов, – а хорошо подготовленных. Своих разведчиков, например. Они в прошлый раз, на озере, нам хорошо помогли. К тому же они на лыжах быстро бегают, и стреляют метко, и вообще – в бою не трусят. А от обычных красноармейцев толку мало, они с диверсантами не справятся…
– Верно, – согласился Лепс, – разведчиков мы попросим в первую очередь. Ну и обычных красноармейцев тоже – в качестве загонщиков. Поставим их широким полукругом, пусть гонят диверсантов на нас. А мы в засаде подождем, в секрете… Как на волчьей охоте.
– Финнов желательно бы взять живыми, хотя бы одного-двух, – уточним майор Злобин, – надо их допросить и выяснить, что им известно. Пан Профессор, надеюсь, нам в этом поможет, поработает переводчиком. Не так ли?
Градский кивнул – конечно, о чем речь! Среди многих языков, которыми он владел, значился и финский. Подумаешь – перевести пленного!
– Решено, – кивнул Злобин, – я потолкую с майором Легкодухом и попрошу роту. А с разведчиками мы сами договоримся – так проще. Они нас хорошо понимают…
Действительно, после битвы на озере между бронелетчиками и разведчиками установились очень хорошие, дружеские отношения. Командир разведроты, старший лейтенант Николай Овсянников, побывал в гостях у экипажа и остался очень доволен приемом. Посидели, поговорили и, как водится, выпили. Чисто символически – за Красную армию, за Родину, за боевое сотрудничество и, как положено, за товарища Сталина. Ну, и за победу, само собой.
На старшего лейтенанта неизгладимое впечатление произвело оружие, которое имелось у бронелетчиков, и особенно – новенькие, еще с заводской смазкой, «дегтяревы».
– Нам бы в роту побольше таких, – завистливо протянул Овсянников, разглядывая автоматы, – а то винтовки – длинные, тяжелые, с ними по снегу ползти неудобно. А от пистолета толку мало – только для самого ближнего боя. А с этими штуками мы бы финнов на окрошку покрошили…
Еще ему очень понравились бинокли со встроенным прибором ночного видения («классная вещь!») и специальные лыжи – широкие, удобные, легкие, с надежными креплениями. По виду – самые обычные, деревянные, заводского производства, а на самом деле – изготовленные по спецзаказу, из особо прочного пластика. Не требуют ни смазки, ничего, не ломаются и не трескаются. На них бежать по снегу или мчаться с горки – одно удовольствие.
Овсянников оценил и экипировку бронелетчиков – теплые, толстые штаны, в которых не холодно лежать даже в самый сильный мороз (ничего не отморозишь), короткие, удобные полушубки, не мешающие быстрому движению (не то что наши тяжелые, длиннополые шинели!) и еще двойные перчатки (пальцы не леденеют).
