Владимир Контровский - Ракетоносцы. Адское пламя
– Ты чего, Пол?
– Дорога…
– Что дорога?
– Она не такая, какой была полчаса назад. Норман Манли Хайвэй – это современное шоссе с асфальтовым покрытием, а эта дорога – обычная грунтовка, слегка присыпанная гравием. Видишь? – он шевельнул носком ноги мелкие сероватые камешки. – Не понимаю… Этот чёртов туман – он что, растворяет асфальт?
Мэрилин присела рядом с ним, разглядывая гравий, потрогала его пальцем – твёрдый, настоящий, – а потом подняла голову, посмотрела в сторону моря и вскрикнула испуганно:
– Смотри, Пол!
Туман исчез, исчез бесследно, словно стёртый взмахом гигантской невидимой тряпки, и стала видна сияющая поверхность Карибского моря – далеко, до самого горизонта. И всю эту поверхность усеивали серые силуэты кораблей – военных кораблей, – как будто галеоны эпохи паруса, потопленные когда-то пиратами Ямайки, всплыли вдруг со дна морского, и, обретя грозные контуры крейсеров эпохи брони и пара, устремились к Порт-Ройялу, чтобы стереть с лица земли саму память об этом кровавом разбойничьем гнезде.
Один из кораблей мигнул несколько раз яркими вспышками, заметными даже при свете солнца (странно, машинально отметил Павел, полчаса назад ещё не наступил рассвет, а сейчас солнце уже стоит высоко – часов десять, не меньше). Взлетели дымки, безобидные и даже красивые, и примерно через минуту пришёл звук, густой и раскатистый. А ещё раньше в небе над головами Павла и Мэрилин провыли (неужели снаряды?) и по то сторону длинной косы Палисадос, в заливе Кагуэй, выросли высокие белые столбы.
– Перелёт… – пробормотал Павел.
– Что это? – взвизгнула Мэрилин. – Они что, стреляют? Это террористы, да?
Ответить Павел не успел. За их спинами раздался скрежет тормозов, и студенты услышали хриплое:
– Эй, ребята!
* * *Машина, остановившаяся метрах в двадцати, отличалась от допотопной колымаги Павла и Мэрилин: это был открытый приземистый спорткар «с претензией». Разъезжать по Ямайке на такой машине – сущее пижонство, и Павел уже догадывался, кто в ней сидит, хотя после всего случившегося он ожидал появления на странно трансформировавшемся шоссе кого угодно – например, динозавра из «Парка Юрского периода» или марсианского боевого треножника.
Из машины, торопливо распахнув дверцы, вылезли двоё. Мужчина лет сорока пяти, одетый в джинсы и спортивную рубашку, был кряжист и высок, с бычьей шеей и короткой стрижкой. Фигура его была заметно оплывшей, с обозначившимся брюшком, но было видно, что он силён и в драке может быть опасен. Что же касается дамы неопределённого возраста «от двадцати до пятидесяти», то она являла собой растиражированную ксерокопию Памелы Андерсен, изготовленную с помощью последних достижений в области косметологии и пластической хирургии, одетую в белые обтягивающие лосины и в расстёгнутую рубашку с короткими рукавами, стянутую узлом под более чем внушительным бюстом.
– Что здесь творится, а? – спросил мужчина, подходя к ребятам. – Бум, трам, тарарам, и всё такое. Что за шоу, которое мы не заказывали?
– Вы русские? – спросил Павел на родном языке, игнорируя вопрос.
– Ага! – обрадовался коротко стриженый. – Вован меня зовут, будем знакомы, братан.
Судя по всему, назвавшийся «Вованом», выйдя в люди, пообтесался на околосветских тусовках, но сейчас, когда над головами ревели снаряды и вообще происходило непонятно что, он, обрадованный неожиданной встречей, снова влез в свою старую привычную шкуру, в которой ему когда-то было уютно и комфортно.
– Анджела, – представилась «ксерокопия», растягивая гласные. – Певица и модель.
Вероятно, она ожидала от соотечественника, встреченного на Ямайке, восторженного «Как, неужели та самая?!», но Павел восторга не выразил, и Анджела слегка поморщилась, словно надкусила что-то кислое.
«Всё ясно, – подумал Павел, – «модель певицы», привет с далёкой родины. Ну-ну…».
– Павел, – представился он, – а мою girl-friend зовут Мэрилин. Мы студенты, только Мэри американка, и по-русски знает всего пару слов, так что давайте будем говорить на английском.
– Нет проблем, – Вован широко улыбнулся, продемонстрировав фарфоровые зубы, и перешёл на язык Конан-Дойля: – Я со своим английским хоть на приём к королеве Британии могу!
Одной этой короткой фразы Павлу хватило, чтобы понять: Вован явно переоценивает свои лингвистические способности. Тем не менее, разобрать его речь было можно – всё-таки не «пиджин инглиш»[29].
– А что здесь происходит… – Павел пожал плечами и посмотрел на море, усеянное серыми кораблями. – Я знаю не больше вашего: мы ехали в Порт-Ройял, а потом вдруг этот странный туман. А когда он рассеялся…
– Во-во, – Вован почесал квадратный подбородок, – те же, гм, только вид сбоку. Мы тоже ехали, только из Порт-Ройяла – ночевали там на плэнере, – и тут эта хрень серая. Что за чудо природы?
У самого берега (на это раз со стороны открытого моря) снова взметнулись всплески снарядных разрывов, и Павел подумал, что дискуссию о природных аномалиях лучше вести в каком-нибудь другом месте, более спокойном, где хотя бы не стреляют.
– Давайте вернёмся в Кингстон, – предложил он, – узнаем, что к чему. А то здесь…
Самолёт промелькнул над ними крылатым демоном. Дорогу перечеркнула длинная полоса пыли, выбитой крупнокалиберными пулями; посыпалось каменное крошево.
– Ложись! – заорал Вован.
В любом человеке дремлют древние гены – зачастую он теряется и стоит столбом, но иногда проявляет чудеса проворства, спасаясь от опасности. Павел не успел даже испугаться, как уже лежал в кювете, причём ухватив в охапку Мэрилин; рядом пыхтел и отплёвывался «братан Вован» со своей «моделью певицы».
Над дорогой с рёвом пронёсся второй самолёт, а через секунду ахнуло, грохнуло, и машина студентов вспыхнула и взорвалась, расплёскивая во все стороны струи горящего бензина.
– Зажигательными бьёт, зараза, – одобрительно пробормотал Вован.
– У меня там права остались, – растерянно произнёс Павел, – на ветровом стекле…
– А у меня документы и деньги, – добавила Мэрилин. – В сумочке, кредитка и кое-что наличными.
– Эх, вы, молодёжь, – Вован укоризненно покачал головой. – Не била вас жизнь, не ломала… Документы и деньги всегда с собой носить надо, – он похлопал себя по нагрудному карману, – мало ли что. Ладно, пацаны, в нашей тачке места хватит на всех. Ну, ходу, ходу, шевелите булками, пока эти воздушные террористы снова не налетели!
Отряхиваясь, они вылезли из кювета, но бывший браток сглазил: шоссе обстрелял ещё один самолёт, подняв целую тучу пыли, выбитой очередями, и им снова пришлось прятаться, прижимаясь к земле всем телом, а потом сломя голову бежать к машине Вована (к счастью, каким-то чудом оставшейся невредимой).
– Пол, – негромко сказала Мэрилин, когда они с Павлом плюхнулись на заднее сидение «феррари», и Вован рванул с места, расшвыривая колёсами гравий, – ты ничего не заметил?
– Что именно?
– Этот самолёт, который сжёг нашу машину…
– А что самолёт? Похож на спортивный, с пропеллером. Да и некогда мне было его разглядывать – он же в нас стрелял!
– У него на крыльях, – голос Мэрилин упал до шёпота, – были нарисованы звёзды. Красные звёзды, Пол. Русские звёзды.
* * *Вован сосредоточенно крутил руль, матерясь сквозь зубы. Мэрилин трясло: девушка прижалась к Павлу, и он чувствовал, как её колотит. Спокойнее всех вела себя Анджела: она, приставив ко лбу согнутую ладонь, с интересом смотрела на далёкие корабли, над которыми время от времени появлялись дымки новых залпов, не вопила и не визжала. Павла удивило олимпийское спокойствие и хладнокровие фотомодели, но потом он догадался, что Анджела, несмотря на взорвавшуюся машину, просто не воспринимает всё происходящее всерьёз и считает это или съёмками нового блокбастера Джеймса Камерона, или грандиозным шоу, организованным для развлечения туристов. Да и какие могут быть реальные неприятности в Карибском море, у берегов Соединённых Штатов Америки, в курортном заповеднике для богатых людей всего мира? Это же не Ближний Восток, где вечно кто-то в кого-то стреляет. «Да, – подумал он, – самые счастливые люди – это дураки. Во многом знании много печали, правы были древние».
Далеко уехать им не удалось. Снаряды падали всё чаще и чаще, вспенивая воду по обе стороны косы, а потом впереди, за ближайшим поворотом дороги, развернулся жёлто-серый веер дыма, пыли и вывороченного песка – снаряд разорвался на берегу.
Вован тормозить не стал. Машина влетела в колышущееся облако, расползавшееся и медленно оседавшее, а затем что-то хлопнуло (Павел ощутил, как напряглась Мэрилин), и «феррари» повело вбок, словно кто-то ухватил спорткар за переднее колесо и потащил.
– Приехали, – зло прошипел Вован, вылезая из машины, – покрышка лопнула.
Причина аварии отыскалась сразу: у самого колеса, взрезанного как ножом, валялся на земле крупный – с ладонь, – обломок металла: зазубренный, с острыми краями.
