Владимир Контровский - Ракетоносцы. Адское пламя
Но кроме Гаити, была ещё Ямайка, и именно этот остров привлёк внимание стратегов кайзеррейха – с Ямайки дальние истребители могли прикрывать тяжёлые бомбардировщики при налётах не только на Кубу, но и на Флориду, а Эспаньола оказывалась в клещах.
После завершения Карибского морского сражения Хохзеефлотте располагал восемью авианосцами («Мольтке», «Дерфлингер», «Зейдлиц», «Рейнланд», «Гессен», «Фритьоф», «Хеймдалл», «Один»). В мае в строй вернулся «Фон дер Танн», однако ремонт «Лютцова» в Буэнос-Айресе и «Хагена» в Сан-Паулу затягивался. Зато неожиданную прыть проявили французы, сумев вполне прилично отремонтировать на Мартинике авианосец «Ганновер», повреждённый двумя авиабомбами. И неожиданный подарок Лютьенсу сделали русские: прибывшая на Тринидад с Балтики плавмастерская (по сути, небольшой плавзавод) «Серп и молот» не только устранила повреждения «Чесмы», но и в течение двух недель выправила полетную палубу германского авианосца «Зигфрид», что произвело сильное впечатление на командующего Хохзеефлотте.
В итоге к концу мая у союзников имелось шестнадцать тяжёлых и лёгких авианосцев с пополненными полнокровными авиагруппами против десяти авианосцев US Navy – перевес весьма ощутимый, – а к Барбадосу подтянулась четыре линкора-ракетоносца, получившие на вооружение новые ракеты «Зеефогель». И – количественное и качественное превосходство в авиации берегового базирования, уже доказавшей свою высокую боевую эффективность.
Муссолини заикнулся было о сокращения участия итальянского флота в дальнейших десантных операциях, на что кайзер ответил, что ничего не имеет против: дредноуты дуче можно заменить бразильскими и аргентинскими линкорами – старыми, но пригодными для обстрела берега, тем более что латиноамериканцы рвутся в бой, надеясь получить свой кусок Антильских островов. Дуче всё понял, и вскоре на смену итальянским кораблям, погибшим и повреждённым у Пуэрто-Рико, в Карибское море прибыли новый линкор «Имперо», только что законченный постройкой, модернизированные линкоры «Кавур» и «Дуилио», тяжёлый крейсер «Больцано», четыре лёгких крейсера и шесть эскадренных миноносцев.
По рассмотрении плана атаки Ямайки адмиралы кайзермарине пришли к выводу, что шансы на успех достаточно велики, но при одном условии: при активном участии русского Атлантического флота, в состав которого летом должен был войти новый – третий по счёту – линейный авианосец «Полтава». По мнению Редера, поддержанному Адмиральштабом, ради этого стоило пойти на уступки Москве и превратить Ямайку во вторую Исландию.
Германское предложение было принято «русской тройкой», и Атлантический флот Народной России приступил к подготовке десантной операции против Ямайки. От себя же Макаров сказал Лютьенсу, встретившись с ним в Порт-оф-Спейне: «Остров Сан-Сальвадор на Багамах, где Колумб впервые ступил на землю Нового Света, – это, конечно, заманчиво. Но мне с детства хотелось побывать в Порт-Ройяле, где развевался «Весёлый Роджер» Генри Моргана, и я сделаю это с большим удовольствием».
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Часть вторая
НЕ ОТ МИРА СЕГО
Глава шестая
СЕРЫЙ ТУМАН
– Мне с детства хотелось побывать в Порт-Ройяле, где развевался «Весёлый Роджер» Генри Моргана, – Павел подобрал с обочины небольшой камешек и наугад швырнул его в серую туманную взвесь, затянувшую всё вокруг. – А теперь, когда до Порт-Ройяла рукой подать, стой и жди, пока рассеется эта непонятная пакость, неизвестно откуда взявшаяся…
– Стоило вставать в такую рань, – Мэрилин зябко поёжилась и потёрла ладонями плечи. – Бр-р-р… Если бы кто-то мне сказал, что летом на Ямайке можно замёрзнуть, я бы только посмеялась, но сейчас… Надо было поспать, понежиться в постели – каникулы всё-таки, – а потом не спеша позавтракать – кстати, кухня в нашем отеле неплохая, – и поехать, когда станет тепло. У тебя, Пол, шило в заднице, не иначе – у вас, у русских, всё не как у людей, поэтому вы и не можете жить по-человечески, как живёт весь мир. Бежите куда-то, вечно чего-то ищите – а зачем? Порт-Ройял, Порт-Ройял – чего мы там не видели?
– Маринка, не брюзжи, как старая дева из Армии Спасения. Ты когда-нибудь видела рассвет над морем, когда солнце осторожно и боязливо выползает из-за горизонта, а вокруг всё ещё спит? И ты, словно первый человек на Земле в первый день творения, говоришь этому миру «Здравствуй! С добрым утром!». У нас с тобой впереди целый месяц, успеем ещё и выспаться, и в постели, того… понежиться. А Порт-Ройял – ты только представь, что и как там было триста двадцать лет назад…
* * *…Город, родившийся на острове Ямайка в тысяча шестьсот пятьдесят шестом году, первые пять лет своей жизни назывался Кагуэй, но вскоре, раздувшись от гордости, сменил имя на высокопарное «Порт-Ройял» – Королевский Порт, Порт-Король-Карибского-Моря.
Город вырос на крови – кровь, стекавшая с лезвий абордажных сабель, превращалась в золото, вырванное из пузатых трюмов испанских галеонов, а золото уплывало из корявых лап «джентльменов удачи» в цепкие руки торговцев, осевших в Порт-Ройяле и поставлявших пиратам немудрёные удовольствия – ямайский ром и разноцветных женщин, – до которых охочи были морские разбойники. И закладывались в веке семнадцатом основы громадных состояний века двадцатого, только об этом ещё никто не знал.
Город жил лихорадочно и безалаберно, жил сегодняшним днём, от кутежа до кутежа и от похмелья до похмелья, от поножовщины до поножовщины, от страстных стонов мулаток, метисок и белых побродяжек, вышвырнутых за океан доброй старой Англией и ублажавших в грязных кабаках Порт-Ройяла грязных матросов, и до блеска драгоценных камней в тонких пальцах ювелиров, до звона монет в карманах и кошельках высокопоставленных особ.
В 1658 году британский коммодор Мингс, возглавлявший порт-ройялских пиратов, взял штурмом испанское селение Кампече в Мексике и несколько венесуэльских городков. Оттащив добычу в своё ямайское убежище, он быстро превратил её там в нехитрые радости плоти, подав заразительный пример для других.
Город рос как на дрожжах. Половину его населения, численность которого достигала восьми тысяч человек, составляли выходцы из Африки, другую половину – переселенцы из Азии и Европы (по большей части англичане). Хотя город и был выстроен на песке, в нём насчитывалось две тысячи кирпичных, каменных и деревянных зданий, и некоторые из них были четырёхэтажными. В Порт-Ройяле имелись укрепления и церкви, глубоководная гавань с множеством причалов, четыре рынка, синагога, католическая часовня, молитвенный дом квакеров, просторные склады, десятки таверн, военные плацы и даже зверинец.
Зенита славы Порт-Ройял достиг при Генри Моргане, грабившим испанские города на побережье Карибского моря, а затем (тринадцать лет, с 1675 по 1688 год) занимавшим пост вице-губернатора Ямайки. Англии требовались такие люди – воюя с Испанией (временами открыто, а исподтишка – постоянно), английское правительство сознательно поддерживало «джентльменов удачи», главными целями которых были испанские корабли и испанские поселения. Флибустьерский темперамент определял образ жизни города – его обитатели славились как «самые неверующие и развращенные люди». Обычным явлением в «Пиратском Вавилоне» были оргии, насилия и убийства; процветали азартные игры, вдоль улиц тянулись бесчисленные кабачки и таверны, где наперебой предлагали хмельной ром, обильную пищу и доступных женщин. И поэтому многие сочли катастрофу 7 июня 1692 года божьей карой, ниспосланной Господом грешному городу…
…Небо в это день было безоблачным, море – спокойным и умиротворённым. Солнце стояло в зените, и Порт-Ройял тонул в потоках липкого зноя. Эта духота тревожила горожан: давно было замечено, что именно в такую жаркую и безветренную погоду почти ежегодно происходят подземные толчки. Но к их регулярной повторяемости жители уже привыкли, тем более что ничего особо страшного до сих пор не случалось.
У пирсов и на рейде лениво покачивались корабли – их было до ста, и среди них тридцатидвухпушечный английский фрегат «Лебедь», кренговавшийся на берегу. Экипажи судов с явной неохотой скоблили борта, заросшие ракушками; вдоль причалов вальяжно прохаживались «деловые» горожане, по грязным улицам от одной таверны к другой переходили (и переползали) оборванные матросы, пребывавшие в разной степени опьянения.
И вдруг всё замерло, как будто время на миг остановилось. А затем деревья согнулись от порыва ураганного ветра, хлынул дождь – да такой, словно разверзлись хляби небесные, – и вспенившееся море стеной рухнуло на берег. Земля вздрогнула, и закачались деревянные причалы, а с гор донесся рокочущий гул, похожий на раскаты далёкого грома.
За первым толчком последовал второй, потом третий. Перепуганные люди не верили своим глазам: берег поплыл, сползая в море вместе с домами, улицами, церквями и кабаками. Город тонул, захлёбываясь в солёной воде, и вместе с ним тонули его несметные сокровища и люди, которым эти сокровища были уже не нужны.
