Афганский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

Командир эскадрильи подошёл к нему и взял протянутую бумагу. Радость быстро испарилась с лица комэска. Он посмотрел на меня и подозвал ближе.

— Сань, ну ты был прав. Приказ Министра обороны.

— Разницы никакой нет, верно? — уточнил я.

— Майора ты действительно получил Сан Саныч. Только служить будешь не у нас.

Дорога к штабу Центра казалась мне в эти минуты бесконечной. Хрустящий снег под ногами приятно звучит, а морозец щекочет нос и щёки. Яркое солнце приятно слепит, а висячие сосульки на крыше красиво блестят, будто драгоценные серьги.

Матом ругаться не хочется в такую погоду!

— Ни хрена не понимаю, — в очередной раз повторил командир 969-го полка, с которым мы направлялись в кабинет к Медведеву.

— Товарищ командир, ничего ведь страшного не произошло…

— В этом ты ошибаешься. Ты ещё даже не понимаешь, что тебе предстоит, — перебил меня Андрей Фридрихович.

Пока я не понимаю паники, которая разыгралась вокруг моего назначения. Возможно, командование Торска желало меня видеть в должности командира 3-й эскадрильи… Да я и сам был бы не против такого назначения. Но в верхах нашлись те, кто посчитал иначе.

— Сан Саныч, ты понимаешь, что тебя не отправляют, а ссылают в часть? — спросил Тяпкин, когда мы шли по заснеженному плацу перед штабом Центра.

— Андрей Фридрихович, в приказе написано «ВВС 40-й армии, заместитель командира эскадрильи 380-го отдельного вертолётного полка». Всё чинно и благородно. Никаких ссылок.

— Это ты так думаешь. Там написано, что ты убываешь в 6-ю эскадрилью. Отдельную вертолётную, которая располагается в Шахджое, провинция Заболь. Повторяю, туда военнослужащих ссылают.

Согласен что перспектива не самая хорошая. Я думал, что в Шахджое был только отдельный отряд от эскадрильи из Лашкаргаха. И ничего общего со «штрафбатом» он не имеет. Похоже, что в этой реальности такое вполне себе возможно.

— Товарищ подполковник, и в чём проблема? Я не вижу здесь синонима слову «каторга», — ответил я.

Командир полка остановился и внимательно посмотрел на меня.

— Сань, двух командиров этой эскадрильи сняли с должности. Один заместитель уехал с переломами, полученными при невыясненных обстоятельствах. Ещё один застрелился. А трое из командного состава и вовсе получили заболевания, после которых их списали с лётной работы. И это за год! Я уже не говорю про случаи нарушения воинской дисциплины и неуставных взаимоотношений. Причём в отношении обоих полов.

— Командир, а вы-то откуда знаете это всё?

— А ты думаешь, почему я до сих пор подполковник?

Действительно. Андрей Фридрихович полгода был командиром 380-го полка. Естественно, что все косяки 6-й эскадрильи легли и на него. А ведь он и правда уже давно ходит без третьей звезды.

Начинаю понимать, что генерал Чагаев слово сдержал. Решил устроить мне проверку в руководстве подразделением. Ещё и в боевой обстановке.

Пока мы поднимались по центральной лестнице, Тяпкин перечислил мне весь спектр проблем, которые были в 6-й эскадрилье в период его службы в Кандагаре.

— Техника в завале. Запчастей постоянно нет, а заявки вечно где-то теряются. Тыловые комиссии требуют нормального питания и ассортимента блюд, а в Шахджое вечные проблемы с подвозом воды и продуктов. Они просто не доезжают. Света нет, но обещали протянуть. Генераторы дохлые, но новых никто не даёт. А про жилищные условия и вовсе умолчу. Я слышал, что модули до сих пор там не стоят.

Тяпкин перечислил много проблем, но все они так или иначе присущи многим городкам в Афгане. Но в Шахджое собрали весь «букет».

— Ладно, я верю, что там жопа.

— Полная. Не знаю как, но нужно тебе соскакивать.

Соскочить, значит отказаться от командировки. А такое неприемлемо для меня. Если есть приказ, нужно его выполнять.

— А вы бы сами соскочили?

Командир промолчал, но по его взгляду было всё понятно. Он бы тоже не мог отказаться.

В кабинете Медведева была нервная обстановка. Геннадий Павлович с кем-то разговаривал по телефону, а замполит Центра изучал какие-то документы. Он вчитывался в каждую строчку и задумчиво потирал затылок.

— Хоть убей, Фридрихович, не на такую должность мы посылали документы Клюковкина, — объяснил начальник политотдела.

— Знаю. С тобой же вместе проверяли. Ещё и представление писали целый час, чтоб в Москве прослезились.

Вот и прослезились! Подумали в главкомате, что именно такой как я, нужен в Шахджое и предложили меня на должность. А может, кто-то им посоветовал. Какой-нибудь генерал армии по фамилии Чагаев.

— Я понимаю, но почему он. Да, знаю, что способный. Да, знаю, что большой опыт. Фух! — выдохнул Медведев, слушая голос собеседника в телефонной трубке. — Совсем ничего… Только так? Алло! Алло!

Геннадий Павлович повесил трубку и закурил. Сделав затяжку, он внимательно посмотрел на всех подчинённых и отклонился назад в кресле.

— Что-то предложили? — спросил Андрей Фридрихович.

— Да. Сказали, что так вышло, но ничего страшного. Майор Клюковкин опытный офицер, орденоносец, уже был в Афганистане и должен справиться… Ну ты знаешь, как наверху объясняют свои решения, — ответил Медведев.

— Так что предложили? — спросил замполит.

— Как обычно. У него есть полное право отказаться от поездки. Он в Афгане был, не обязан туда ехать снова. Самое интересное, что не повышай мы его в должности, ничего бы не было, — предположил Медведев.

Я с ним не согласен. Просто всё так совпало — и беседа с генералом, и истерики Кристины, и желание начальства продвинуть меня по карьерной лестнице.

— Слышал, Сан Саныч? Что думаешь? Отказывайся и никуда не поедешь. Прям здесь напишешь рапорт и всё, — сказал мне начальник политотдела Центра.

Если бы это было так просто. Что потом скажут? Струсил и испугался трудностей. Раз Родине я вновь понадобился в горах и песках Афгана, значит, так тому и быть.

— Я не буду отказываться. Приказ есть приказ.

— Саш, в твоём случае это не зазорно. Ты ничего не должен Афганистану. Свой интернациональный долг ты выполнил сполна. Подумай, — спокойно сказал Медведев.

Я выдержал паузу, чтобы все присутствующие смогли настроиться и услышать меня правильно.

— Грош тогда цена мне как командиру, если я сейчас отступлю перед такими трудностями. Когда нужно убыть в Афганистан?

Командиры переглянулись и согласились с моим решением. На сборы мне было отведено три дня.

Глава 12

Ноябрь, 1983 год. Гарнизон Шахджой, Демократическая Республика Афганистан.

Полёт в грузовой кабине вертолёта сродни поездке опытного водителя на заднем сиденье. Так и хочется подсказать тому кто рулит, что он делает неправильно. Невольно прислушиваешься к каждому постороннему звуку и ждёшь, что вот-вот сейчас пойдёт что-то не по плану.

Но тем и хорош Ми-8. Внутри всё трясётся и вибрирует. Непрерывно гудит со всех сторон и перещёлкивает. Но на выполнение полёта никак не влияет.

Особенно, это никак не отражается на восприятии пейзажа за бортом. В иллюминаторе будто другая планета.

Нет снега и густых лесов Торска. Не видно заросших берегов Тверцы и куполов старинных церквей. Здесь другой мир. Знакомый и одновременно неизведанный.

Дорога от Кандагара извивается среди сопок, проходя параллельно реке Тарнак. Предгорья Гиндукуша, отделённые от транспортной артерии степями и высохшими руслами рек, имеют разноцветный оттенок. Так и хочется сказать, что это какой-то коктейль из различных горных пород.

Засмотревшись на Афганский пейзаж, я не сразу понял, что мы начали уходить в сторону. Командир отвернул вертолёт вправо, проходя в стороне от большой деревни. Дома в ней построены из белой и красной глины. Вновь восточный колорит Афгана налицо.

Вертолёт слегка подбросило, и тут же командир его «успокоил». Удержав сумку на скамейке, я отклонился назад и прокрутил в голове последние четыре дня.

С момента доведения до меня приказа, времени на раздумывание и рассуждения у меня не было. Быстрые сборы, оформление документов и бегом в Мигалово. Первым же рейсом на Ан-22 оказался в Тузеле, а затем улетел в Кандагар.