Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус
— Ну и я о том же: вам должно вообще быть безразлично, что там какие заводы делают, руководство заводов пусть само с этим разбирается. Разберутся — молодцы, не разберутся — пусть их товарищ Пономаренко и наказывает. А вы, а мы, то есть КБО просто дадим возможность заводскому руководству проще изыскивать и привлекать на работу нужных для выполнения планов людей. И пусть они этим занимаются, потому что мы не знаем и знать не должны, даже права не имеем знать, какие именно специалисты им требуются.
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно.
— Опять врешь, и опять я тебе, как дура, поверю… — она «незаметно» погладила рукой висящую на груди Звезду. — Но если что, то ты мне…
— Я вам ничего, у меня сессия на носу, мне учиться нужно. И времени у меня на всякие глупости уж точно не остается.
А сессия — да, сессия приближалась. И обещала стать очень «веселой», и вовсе не потому, что я опасался что-то там не сдать. Как раз об этом я волновался меньше всего, но вот те, кто у меня будет зачеты и экзамены принимать, были людьми исключительно непростыми, и мне очень сильно хотелось произвести на них положительное впечатление. Хотя бы потому, что для меня они были на самом деле «легендами», и я на них уже выстроил определенные планы. Однако, как показала моя уже практика «на этом свете», планы реализуются лишь тогда, когда люди, их воплощающие, сами очень хотят их воплотить. А когда для воплощения нужно «заставить» вместе очень плотно поработать людей, в мирное время общих интересов вообще не имеющих, то задачка становится действительно весьма забавной. И вот что и в какой форме им наврать, чтобы они резко возжелали объединиться… ну, хотя бы, чтобы «мальчишку на место поставить», я пока не придумал. Но обязательно придумаю, причем уже до окончания сессии. Потому что у меня просто времени уже больше не оставалось…
Глава 8
Зачетная сессия у меня прошла вообще незаметно для организма — если не считать того, что мне пришлось серьезно так поднатаскивать двоюродных сестренок. По наукам, которые я совершенно не знал и знать, откровенно говоря, не хотел — но у них (обе на биофаке учились) к сессии такой мандраж разыгрался, что пришлось быстренько вникнуть и объяснить им, что «тут вообще ничего сложного, я даже понять не могу, чего вы боитесь». То есть натаскивал я их скорее «морально» — и это сработало: зачеты они все получили с первого раза. Получили — и молодцы: мы все вместе отправились праздновать Новый год домой в Кишкино.
Ехать туда стало просто удовольствием: дороги были довольно неплохо расчищены и даже песочком присыпаны — впрочем, и снега-то выпало очень немного, так что в чистоте дорог ничего удивительного и не было. Родители (все) очень нашему приезду обрадовались, дети (тоже все) обрадовались еще больше, ведь мы им привезли кучу подарков. Малышне (то есть Анастасии, Дарье и Коле) кроме всяких сладостей и появившихся в продаже мандаринов (которых мы три кило купили) накупили кучу самой разной одежды, тех, кто постарше, тоже не обделили. Кстати, тетя Маша все-таки передумала из Кишкино уезжать, даже несмотря на то, что ее родителям мы в Ичалках дом новый выстроили: в деревне народ все же очень одобрил ее «подвиг» и она перестала себя ощущать «предательницей». Да и работа для нее в деревне нашлась очень важная: все же людям «местная власть» очень нужна (хотя бы для того, чтобы на нее ей же и жаловаться), и она теперь работала диспетчером на местной ТЭЦ. Работа не особо и трудная, но требующая определенного образования, так что именно тетя Маша стала очень нужным (и очень уважаемым в студеную зимнюю пору) всей деревне специалистом. Не только она, там еще трое диспетчеров работало, но именно ее назначили «старшим диспетчером». И, как мне потихоньку сообщила баба Настя, ее назначили потому, что «она-то даже с Шарлатана что нужно будет стребовать сможет». Ага, ну да, конечно, всенепременно стребует: я не забыл, как она меня «назначила» старшим мужчиной в доме…
Но мы повеселились в кругу семьи — и вернулись уже в Горький: началась сессия уже экзаменационная, а тут уж точно не до веселья. Независимо от того, как упорно ты учился в течение семестра, наверняка что-то важное пропустил — а преподаватель (по мнению студентов) только и будет выискивать то, что ты не знаешь. И ставить «неуды», всячески студента унижать — так что к экзамену народ готовился как к бою. И, что меня удивило, готовились вовсе не путем написания экзотических видов шпаргалок: они на самом деле никому не нужны были. И не потому, что «на самом деле все всё знали», а просто потому, что шпоры считались делом крайне неприличным: проверяли-то на экзаменах не ловкость рук, а знания. Правда, проверяли разные преподаватели эти знания сильно по-разному.
Вот, например, математику у нас преподавал Юрий Неймарк, сам выпускник нашего университета. Молодой, ему всего тридцать было (по документам, я-то знал, что он год себе убавил, чтобы под призыв не попасть когда он ушел из первого своего института в Кирове), веселый, математику студентам с блеском: все, что он рассказывал, было абсолютно понятно и интересно. И экзамен он тоже принял «с огоньком»: все девчонки очень легко отделались «отлами», а парней он очень аккуратно и с выдумкой завалил. Всех завалил — и меня его методика просто восхитила: ответы на билет он практически не слушал, а сразу переходил к «дополнительным вопросам», очень четко определяя, в чем студент хоть немного плавает. А потом задавал уже пару «контрольных вопросов в голову» — и со спокойной совестью ставил парню «неуд».
Вот со мной ему пришлось помучиться: по основной программе он у меня «дыр» не обнаружил и начал трясти уже всерьез. Но он ошибся с выбором направления «моего курощения». Все же человек не просто грамотный, но и талантливый, он предусмотрительно не стал из меня вытягивать знания, которые должны были даваться в последующие семестры, так как это было бы именно «непрофессионально». Он полез в теорию множеств, а затем плавно перешел к топологии многомерных объектов — а на этой поляне я сейчас мог его уделать как мальчишку. Потому что я не просто успел выучить то, что он только лет через пять-десять придумает, но и использовал это в своей (прежней) работе постоянно, а уж в численных методах, особенно в части вычислительных алгоритмов меня и в двадцать первом веке мало кто мог меня переплюнуть. И закончилась его попытка меня закопать почти через час, но тоже для меня очень неожиданно: Юрий Исаакович на меня внимательно поглядел и сказал:
— Ну, на «удовлетворительно» ты, пожалуй, наговорил, — почему-то ко мне почти все преподаватели (по крайней мере мужского пола) обращались исключительно на «ты» и я по этой части среди всех студентов оказался «единственным исключением». Впрочем, это все же было на самом деле очень гармонично, и это и они чувствовали, и я. Но вот сегодняшний наш разговор как раз «гармоничностью» не отличался, и я вообще понять не мог, чего он от меня хочет. И уж тем более не понял, почему он задал мне откровенно тупой вопрос:
— Но тебе такая оценка, скорее всего, не понравится?
— Трояк? Нет, конечно, но я думаю…
— Отлично, я не буду тебе сейчас зачетку портить. Придешь на пересдачу.
В группе у нас народу было всего-то два десятка человек, и из них девчонок было почти половина состава. И они все, получил свои «пятерки» радостно убежали это дело праздновать, а все парни стояли и ждали, пока я с экзамена выйду. А когда это случилось, они вежливо подошли к выходившему из аудитории преподавателю:
— Юрий Исаакович, по вашему мнению мы хуже наших девчонок математику знаем? Причем настолько хуже?
— Ну-ка, парни, зайдите — он снова пригласил всех нас в аудиторию. Посмотрел, все ли зашли, плотно закрыл дверь:
— Запомните: вы математику знаете не хуже них — это точно. Но они университет закончат, замуж выйдут и будут детей растить, и им математика уже в жизни не пригодится. А вам нужно будет работать, их кормить и страну своим трудом защищать — а вот для этого вы еще ее плоховато знаете. То есть терпимо, так что еще повторите и в конце сессии мне ее пересдадите. Все, кроме Шарлатана, а тебя я жду после сдачи экзамена по истории ВКП(б). Одного тебя жду, поскольку с тобой все сложнее и нам, боюсь, нужно будет на экзамен несколько часов потратить. Знаешь ты, конечно, немало, но вот знания у тебя какие-то… странные. Надеюсь, ты не меня не в обиде?
