Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус

Евгения Александровна едва удержалась от того, чтобы не рассмеяться громко:

— То есть для вас Юрий Исаакович — это африканский бушмен?

— В чем-то — да, и это отнюдь не умаляет его достоинств. Потому что если конструктора этого самолета выпустить в африканской пустыне даже с кучей орудия, палаткой и запасом продуктов на пару дней, на третий день гиены доедят его бренные остатки. А если туда же выпустить голого бушмена, не дав ему вообще ничего, он тут же из слюней, волос и камней под ногами себе и орудие какое-то спроворит, и еду добудет, и будет прекрасно себя чувствовать в сытости и довольстве. Просто у каждого человека знания и опыт ограничены, и глупо требовать от кого угодно, чтобы он разбирался во всем.

— Ну да, это верно. А с ответами на вопросы билета…

— Это же только черновик, я там неверно для себя постановку задачи сформулировал и поэтому использовал неверное определение. Вообще не из линейки, а из теории графов — но в данном контексте это не совсем верно…

— А с ответами на вопросы билета мы сегодня возиться не будем. Шарлатан, ты сможешь выкроить в ближайшие дни какое-то время, чтобы мне поподробнее рассказать про избранную тобой методику подбора сплайнов для динамических систем?

— Попробую, конечно, но, боюсь, не выйдет: мне начальство уже задач придумало столько, что с ними до лета разобраться бы. Но вы можете просто пойти в центральную бухгалтерию КБО, в горьковское отделение: там девочки этой математикой с утра до ночи занимаются шесть дней в неделю и все вам расскажут и покажут.

— Бухгалтера мне расскажут?

Поинтересовалась она как бы вежливо, но в голосе ее сквозило такое презрение… Поэтому я не стал ей рассказывать, что в Центральной бухгалтерии половина «девочек» (ну, если брать мой «прежний» возраст, то девочек, там большинству еще тридцати не было) была с высшим и именно математическим образованием, два кандидата физмат наук и три аспирантки мехматов. Леонтович, конечно, математик неплохой, но с таким отношением к другим людям мне с ней было точно не по пути. Хватит и Юрия Исааковича, а уж он пусть сам смотрит, кто с ним работать будет…

Мария Тихоновна пришла ко мне двадцать четвертого января, в последний «резервный» день зимней сессии. В университете у нее точно никаких дел не было, там только наша группа героически пыталась сдать Неймарку свои анализы (строго математические, безусловно), так что она — предварительно позвонив, конечно — принесла мне «на проверку» подготовленные планы работ.

— Мария Тихоновна, все это замечательно, но где тут у вас графа «Итого» с суммой цифрами и прописью? Я же не физик, я даже половину слов в том, что вы написали, не понимаю еще. Но я знаю, что вы эти слова понимаете и представляете, во что они могут вылиться в рублях и копейках. И, поскольку вы точно знаете, как сделать то, что мне нужно, а я знаю, что вы знаете, то вы мне эти рубли и посчитайте.

— Но заранее подсчитать…

— Хотя бы примерно. Скажем так, для начала работ вам двести тысяч хватит? Просто столько я могу выдать хоть сейчас, а если вам потребуется больше… да, а оборудование если вам какое-то экзотическое потребуется, то за ним обращайтесь непосредственно в бухгалтерию КБО, я предупрежу. Там есть такая Валерия Суханова, с ней вы можете даже на своем физическом языке разговаривать, она все же кандидат физматнаук и ваши слова, в отличие от меня, поймет. И даже сама придумает, где все вам нужное взять. Да, забыл во время прошлого разговора: мне еще одна штука нужна, которую только вы, радиофизики, сделать можете.

— И что же?

— Электронная пушка с мощностью луча киловатт так в пять.

— Зачем? Она же любой экран прожжет за доли секунды!

— Мне она нужна чтобы в вакууме испарять очень тугоплавкие вещества.

— Но чтобы выдать такую мощность… я даже не знаю, из чего можно будет сделать катод, даже прямого накала…

— Я вам открою одну тайную тайну. У Рения автоэлектронная эмиссия настолько велика, что он испаряет электроны — при большом, естественно, потенциале — даже при комнатной температуре. Им, насколько я понимаю, нужно катод просто покрыть слоем в доли микрона… как это сделать, вы у Григория Алексеевича спросите, он наверняка придумает способ.

— А этот рений…

— Я вам достану немного. Возьметесь за такую работу?

— Взяться-то можно, а вот результат я сейчас гарантировать не могу.

— Дорогу осилит идущий, так что я вам на днях рений для исследований добуду, а вы назначите добровольца с кафедры, который этим займется и пусть уже у него голова болит по поводу определения потребных бюджетов. Ну и если вам люди дополнительные потребуются для работы, я имею в виду новые ставки, то вы тоже там в КБО скажите, они все устроят. А к Разуваеву я тогда сам подойду, чтобы побыстрее разработать методику покрытия катодов субмикронными слоями металлов.

— Вот скажи мне честно, Шарлатан: зачем тебе все это надо? Ты предлагаешь сделать работу… очень интересную работу, слов нет — но в обход всех сложившихся правил и инстанций. И не получится ли так, что мы потом за такие… обходные способы…

— Зинаида Михайловна, когда мы прошлогоднюю строительную авантюру затеяли, вообще в лагерь собралась за это сесть и даже, если мне не наврали, котомку с вещами приготовила. Но отделалась легким испугом и Звездой Героя Соцтруда. Вам я, конечно же, Звезду не гарантирую, но поверьте: все вот в этом списке, и электронная пушка тоже, очень сильно помогут нашей стране быстрее выстроить настоящий социализм.

— Коммунизм?

— Наша страна называется Союз именно социалистических республик, так что насчет коммунизма есть у меня определенные сомнения. Личного, так сказать, плана — а про социализм у меня сомнений нет. То есть «каждому по труду», а оценить именно ваш труд в состоянии не один лишь я. И он наверняка кем надо уже правильно оценен, так что я вам эту работу предлагаю в качестве, скажем, награды за ранее сделанное, ведь интересная работа на пользу людям — сама по себе награда.

— И каким же людям принесет пользу, скажем, пятикиловаттная пушка?

— Например мне. И очень многим другим людям — но вы ведь сами сказали, что результаты научных исследований непредсказуемы с точки зрения практической полезности. Поэтому пока пользу будет только мне, а вот остальные… остальные подтянутся. Когда где-то начинают людям пользу раздавать, всегда такая очередь образуется!

— Ну ты и болтун! — рассмеялась Мария Тихоновна.

— Я Шарлатан, у меня работа такая. Я делаю вид, что в чем-то разбираюсь и люди мне верят, хотя сами разбираются куда как лучше. И делают как раз то, что мне надо — а раз уж так сложилось, что мне надо, чтобы людям лучше жилось…

— Ну да, Шарлатан и есть, я теперь поняла, откуда тебе такое прозвище взялось. Ладно, пойду я, а сумму прописью я тебе завтра принесу, нормально будет? И еще: когда тебе пушка-то нужна будет?

— Можете с ней особо не спешить. Я могу и до конца каникул потерпеть…

В начале февраля Лаврентий Павлович, рассказывая Иосифу Виссарионовичу об очередных достижениях своего основного ведомства, мимоходом заметил:

— Кстати, Шарлатан наш в университете за счет КБО инициировал сразу три новых исследовательских программы, причем две из них крайне… недешевых. Не безумно дорогих, конечно, но по одной из них КБО приступает у строительству нового завода в Семенове.

— И о чем эти программы?

— Мне кажется, что лавры киевских математиков ему покоя не дают: там собираются свою вычислительную машину строить. Впрочем, специалисты Акселя Ивановича эту программу оценивают как весьма интересную и перспективную, но заложенные на ее реализацию Шарлатаном сроки смотрят более чем скептически.

— Ну, пусть смотрят: Шарлатан за год жилья в стране выстроил столько же, сколько без него и за пять лет не выстроили бы. А если он и здесь…

— А он сам-то в программах этих вообще участия не принимает, просто протолкнул через централизованную бухгалтерию УБР+О финансирование этих программ.