Первый свиток. Император (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич

Употребление неразбавленного вина считалось

варварской привычкой, особенно присущей скифам

— Отлично, ты все правильно понял, — усмехнулся Красс. — Иди, Марк Антоний и делай.

Антоний поднялся, отсалютовал и четко, словно на учениях, развернувшись на месте, пошел, бурча на ходу.

— Почаще бы такие задания, чтоб за чужой счет выпить вина, тем более цекубского, и побольше…

Красс, усмехнувшись, потянулся, после чего лежавшую справа восковую табличку и стило. Открыл табличку, нанес на нее какую-то отметку, отложил и задумался. Что хотят предложить послы эдуев, он мог предсказать точнее, чем гаруспик во время гадания по печени ягненка. Это весьма могущественное племя боролось уже несколько лет с племенами секванов и авернов за господство над Центральной Галлией. Эдуи, ополчением которых обычно командовал лично Дивитиак, вергобрет* племени и друид, успешно били ополчение секванов и арвернов уже несколько лет. Но те упорно не хотели подчиняться. Стоило только ополчению эдуев, побив очередной отряд секванов или арвернов, ограбив парочку городков и все окрестные деревни, вернуться к себе домой, как упорные противники начинали собирать новое ополчение… Но понемногу силы арвернов и секванов истощались, а знать племени эдуев надеялась рано или поздно заставить их признать подчиненное положение.

* Вергобрет — букв. «Муж суда», т.е. главный судья

— название главы эдуев.

Друид — кельтский жрец

В отличие от современных сказок о них,

представляли собой корпорацию,

не уступающую по своей власти среди галлов

католической церкви средних веков

Понимали это и секваны. Не желая покоряться эдуям, вожди арвернов Битуит и секванов Кастикс решили нанять дружину германского вождя Ариовиста из племени свевов. Тот согласился и, взяв золото, привел не целую армию из пятнадцати тысяч воинов. Германцы, по сведениям разведки, уже несколько раз разбили отдельные большие отряды эдуев. Вот тут-то Дивиатик и сенаторы эдуев решили воспользоваться статусом «друзей и союзников римского народа». О, это была тонкая и наглая игра, намного более изощренная, чем придуманный германцами «инцидент в Гляйвице». Всего пара вольноотпущенников из галлов да несколько тысяч сестерциев, потраченных на подарки. И в головах у собиравшихся самим воевать эдуев поселяется мысль призвать на помощь легион союзников, расквартированный в Провинции. Привыкшие нанимать для участия во внутренних междоусобицах дружины германских вождей, галлы легко приняли новую идею. К тому же им очень понравилась мысль, что союзникам можно будет и не платить. Они же союзники, а не наемники, обойдутся поставками зерна. Вот так и появились в Нарбо-Марциусе послы эдуев. С них и должен был начаться очередной шаг на пути к власти в Риме…

На следующий день послы выглядели изрядно помятыми, но так и не побежденными Либером. Поэтому Красс не стал затягивать переговоры и выслушав краткие речи послов, ответил им так же кратко. После чего пригласил их и выглядевшего свежим, словно вчера ничего не было, Антония на небольшой пир. На следующий день послы уже отправились обратно. А в лагерях римских легионов началась обычная предпоходная суета. Через несколько дней три легиона и вексилляция кавалерии отправилась на границу Провинции и племени секванов. Еще один легион, Седьмой, отправился в область, граничащую с арвернами.

Армия Красса успела дойти до столичного городка аллоброгов под названием Виенна, когда один из передовых дозоров наткнулся на небольшой отряд галлов. До схватки дело не дошло, хотя по флажкам и одежде в них сразу опознали секванов. Как оказалось, слухи о римлянах, идущих на помощь эдуям, дошли до сенаторов секванов и они отправили посольство к Крассу. Глава посольства Амбаррос потребовал немедленной встречи с «вождем римского войска». Пока легионы строили лагерь неподалеку от Виенны, послов провели в специально установленный шатер.

Трое послов вошли в богато украшенный шатер, в котором успели установить даже статуи Юпитера и Марса, стараясь делать вид, что их ничего не удивляет. Сидевший на раскладном стуле Красс, окруженный контуберналами и центурионами, не поднялся даже когда послы, приблизившись к нему на три шага, отвесили поклоны. Красс ответил на это милостивым, поистине царским, наклоном головы. Лица Амбарроса и его двоих сопровождающих его посланников покраснели. Стоявший справа посланник даже приоткрыл рот, словно собираясь что-то сказать по поводу нанесенного оскорбления. Но Амбаррос как-то искоса глянул на вправо и посланник резко захлопнул рот, скривившись, словно проглотил пчелу.

— Приветствую послов народа секванов, — первым заговорил Красс.

— Привет и тебе, проконсул Марк Лициний Красс, от народа секванов и него тоса, — ответил Амбаррос. Его речь переводили сразу двое — стоявший за стулом Красса Луэрн и собственный переводчик посольства, укрывавшийся за спинами тройки галлов.

После обмена приветствиями послам предложили присесть на такие же раскладные стулья, как то, на котором сидел Красс. Послы расселись и начали разговор с вежливых расспросов о здоровье самого Красса, его супруги и детей, а также о новостях Рима. Красс вежливо, но коротко отвечал, а потом сам спросил о здоровье тоса Кастикса и его жен, а затем о новостях. Что позволило послам наконец-то перейти от предварительных речей к сути.

— Дошли до нас слухи, проконсул, что собранное тобой войско римское готовится вмешаться в спор нашего народа с эдуями, — начал Амбаррос. — Мой тос и почтенные старейшины моего народа удивлены этими известиями и хотели бы узнать правда эти слухи или ложь.

— Эдуи наши союзники и друзья, — дипломатично ушел от прямого ответа Красс.

— Они наши противники и мы с ними соперничаем давно. Поэтому просим тебя не вмешиваться в этот противостояние. Что вас возмущает? Это старый спор кельтов меж собою, домашний, давний спор. Его не разрешите вы ни своим словом, ни своим мечом. — спросил Амбаррос. — И вообще… Какое дело римскому народу до происходящего в далекой от Рима Галлии?

— Где бы ни находился обиженный народ, Рим придет и защитит его*, — ответил Красс.

* Знаменитый ответ Красса парфянским послам

— В таком случае я, Амбаррос, сын Аналонакса, как голос моего тоса и по поручению старейшин народа моего, объявляю, — Амбаррос встал и одновременно с ним вскочили его сопровождающие, — что пересечение римскими воинами границы с землями секванов ли, эдуев ли, либо иного племени галлов, будет считаться объявлением войны народу секванов.

— Вы хотите войны⁈ — громогласно спросил разъяренный Красс, поднявшись и выпрямившись во весь рост. — Клянусь Юпитером всемогущим и Марсом всесокрушающим, если вы хотите войны, вы ее получите! Идите и передайте вождю, Сенату и народу секванов, что я Марк Лициний Красс, император и проконсул римский, объявляю им войну волею сената и народа римского, даровавшего мне право войны и мира! Передайте также, что скоро я приду со своими легионами к ним и подавлю любое сопротивление огнем и мечом. И тогда живые позавидуют мертвым и не помогут вам никакие банды наемных германских разбойников. Вы хотели войны — вы ее получили! Идите же прочь!

Выглядел Марк Красс в этот момент столь грозно и величественно, что послы секванов ничего не ответив, словно по команде развернулись и молча вышли из шатра.

Посольство секванов быстро собралось и умчалось к границе. Но войска римские уходить от Виенны не спешило. Ждали подкреплений из Нарбо-Марция, в котором остался один из преторов, собиравший последних добровольцев. Заодно подтягивали обозы.

Как только запоздавший отряд, на две третьих состоявший из конников-галлов из Италии, прибыл, Красс приказал выдвигаться. Колонны легионов, прикрытые конными дозорами, устремились вперед, к столице эдуев Бибракте.

Но на третий день вместо марша Красс собрал войска на специально подобранном ровном поле. Накануне вечером гаруспики провели в лагере обряд гадания по печени жертвенного быка. И объявили, что все гадания благоприятны для задуманного императором.