Штангист: Назад в СССР. Том 2 (СИ) - Март Артём

Председатель досадливо поджал губы, смолчал на замечание Иващенко. Глянув на меня, сказал:

— Так это значит, ты раскусил Гришковца? Твоя идея была, всю эту тайную операцию затеять?

— Наша, — улыбнулся я. — Мы вместе с дядей костей и Максимом Валерьевичем его раскусили. А идея, да, была моя. Но один бы я никогда ее не смог осуществить.

Крылов тоже улыбнулся.

— Молодец, Вова. Вот, оказывается, какое гадство у нас творилось в спортивном обществе, а мы, никто, ни сном, ни духом. Зашифровался этот Гришковец, как надо. А ты видишь, какой получился. Упертый ты, как твой папа. А я, кстати, хорошо его знал. Мужик-скала. Кажется, ты по его пятам пошел.

— Остается теперь надеется, что милиция Гришковца как надо раскрутит, — сказал Иващенко. — Но даже так, я буду вопрос ставить, чтобы его сняли. И еще дальше пойду. Если уж докажут, что он взяточник, в чем я, лично, не сомневаюсь, надо будет похлопотать, чтоб его и тренерского звания лишили.

— М-да… — Вздохнул председатель. — Вот уж… Как снег на голову… Неприятно так вот, когда в коллективе находится такой вредительский элемент, а ты и не догадываешься.

— А про Рыкова вам говорили? — спросил я.

— Про таблетки? Да, Костя говорил. Завтра я его к себе вызову, на разговор.

— Он не признается, — сказал Константин Викторович.

— Может, и не признается. Это ж нужно доказать, что он на детях анаболики использует, — кивнул председатель. — Так, просто, по одному обвинению его выгонять будет не по-человечески.

— И за него я буду перед дисциплинарным собранием ходатайствовать, — заявил Иващенко. — Он детям здоровье портит. А вдобавок прививает им тягу к неспортивному поведению.

— Доказательства? — Нахмурил брови председатель. — Мне надо, чтобы все было по справедливости.

— Будут доказательства, — заявил я.

— Это какие ж?

— Да хотя бы свидетели.

— Ну… Свидетели — это уже кое-что, — задумался председатель. — Ладно, будем разбираться. Спасибо тебе, Вова. И вам тоже, мужики. Больно я увлекся спортивной жизнью общества. Забыл, что нужно и коллективу внимание уделять. А то начнутся там самоуправства, и, как оказывается, преступления всякие. Ну что ж. Благодаря вам, пересмотрю я свой подход к руководству.

— А зачем тебе сюда? — Спросил Константин Викторович, снимая шлем.

Мы приехали к совхозным прудам, что растянулись за городом. Тут, недалеко, был и новый мехток с современной, автоматизированной мельницей. А рядом с ней, стояла еще одна, но старая.

Здание ее было признано аварийным еще в шестидесятом году. Все толковое оборудование сняли и перевезли на свежеотстроенную новую мельницу. Эта же, приземистая, с серой, черепичной крышкой, стояла теперь домом-призраком, у раскинувшихся за городом сельско-хозяйственных полей. Там мне и назначили встречу хулиганы, похитившие Сашкину обувь.

— Я тут с ребятами собираюсь, — улыбнулся я.

— С ребятами? — Удивился Константин Викторович. — Вы же не собираетесь по старой мельнице лазить? Ее местные пацаны облюбовали. Постоянно там ошиваются. Да только это опасное занятие. Мельница на ладан дышит. Скрипит вся. Чуть подует ветерок — шатается. В прошлом году там даже парень один ногу себе сломал. Лазил по крыше и провалился.

— Не, — слукавил я, стараясь оградить дядю Костю еще и от этих детских разборок. — Мы удилища пойдем вырезать. В рощу. С пацанами из спортзала.

— Вот как, — улыбнулся он. — Ну тогда ладно. Я рад, Вова, что у тебя в зале друзья появились.

— Да, — я тоже показал старому тренеру свою улыбку. — Появились. Вот потому и иду, что мы договорились. А раз уж так, нельзя их подводить.

— Знаешь, как домой доехать? Отсюда тридцать восьмой ходит. Последний рейс у него в семь.

— Знаю. — Ответил я.

Константин Викторович вздохнул. Уставился на спокойные, под вечерним солнцем, пробивающимся сквозь серое небо, озерца.

— Красиво тут.

— Ну.

— Спасибо, Вова.

— За что?

Константин Викторович посмотрел на меня.

— Вкус ты мне к жизни вернул.

— А скоро верну и группу. Если Рыкова снимут, ребята говорили, пойдут к вам.

— Вот как. Ну тогда работы мне прибавиться. Через два месяца будет первенство Машиностроителя по тяжелой атлетике.

— Да, — я кивнул. — Слышал я.

— А слышал, что там будут сборную набирать?

— Сборную?

— Ага. — Константин Викторович посерьезнел. — Первый раз за три года будет у нас юниорская сборная. Ее хотят сформировать до декабря.

— А что будет в декабре?

— А в декабре, Вова, — Константин Викторович с улыбкой устремил свой взгляд на широкое поле, раскинувшееся в низине, под городом. — А в декабре будет такое событие, по сравнению с которым межрайонные соревнования — это настоящий детский утренник.

Глава 2

— Соревнования по тяжелой атлетике между спортивными обществами. Будут там и юниорские, и взрослые, — сказал Константин Викторович. — Наш Машиностроитель туда юниорскую сборную отправит. Будет там еще Новокубанская «Зоря». Ребята из Армавира. Да и много кто еще. Все это под эгидой ставропольского «Урожая» проходить будет. В Невинномысске, в тамошней спортивной школе олимпийского резерва.

— Сложные полгода нам предстоят, — сказал я и выбрался из люльки Юпитера.

— Хочешь попытать удачу? В Сборную попасть? — Догадался старый тренер.

— Хочу, — ответил я. — Хочу я понять, на что способен.

Выпрямившись, я развел руки, как бы красуясь перед Константином Викторовичем.

— Главное, — он хмыкнул. — Главное, чтобы все прошло в эти разы как по маслу. Чтобы безо всяких этих Гришковцов и Рыковых. Что б спокойно все было.

— Будем надеяться, — покивал я с улыбкой. — Будем надеяться, дядя Костя. — Ну ладно. Пойду я.

— Ты только на последний автобус успей! А то отсюда тебе пешком будет далековато!

— Ну и че делать будем? — Спросил Сережа, поглядывая на двор старой мельницы, развернувшийся метрах в ста-пятидесяти. — Их там уже вон сколько!

Он опустился в заросшую низенькой травой канаву, давно не использующегося оросительного канала. Видимо, решил, что могут засечь.

— Много собралось? — Я поднял голову, всмотрелся за поваленную изгородь из старых бревен и рабицы. — Не считали?

— Человек восемь, — с серьезным видом настоящего разведчика добавил Артемий.

Во дворе, на бревнах, у раззявленного входа в здание мельницы, сидели ребята. Были они разновозрастные. Самого младшего я оценил лет в четырнадцать. Старшего — в семнадцать. Перед ними расхаживал и смеялся тот самый парнишка в кепке-пирожке и брюках-клеш, которого я прогнал от ступеней спортивной школы.

— У них явный численный перевес, — заключил Артемий. — А нас всего пятеро. Да и один, не сказать, что боец.

С этими словами он глянул на пухленького Сашу. Перепуганный вусмерть, он сидел на дне канальца с таким видом, будто совершенно не понимал, что тут вообще происходит.

— Ну так что? — прижавшись к траве по-пластунски, спросил Матвей. — Пошли туда? Щас ми им быстро на орехи раздадим!

— В лоб нельзя, — покачал головой осмотрительный Артемий. — Говорю ж, перевес у них. Если кто тут на орехи получит, так это мы.

— Ты чего это? Боишься? — Удивился Матвей и показал Теме кулак. — Да у меня кулаки вон какие! Им всем хватит!

— Ну или ты утро будешь в травмпункте встречать, — кисловато заметил Артемий.

— Я тоже считаю, что нахрапом тут не получится, — покачал головой Сергей. — тут надо какой-то хитрый план.

— Ребят… — Заныл со дна канавы Саша. — Мож, пойдем, а? Чего мы тут вообще забыли? Плакали мои штангетки. Давайте, я просто папе все расскажу, как было. Лучше уж от него по шее получить, чем от каких-то хулиганов.

— Ты, Саша, — я обернулся. — Можешь идти, если боишься. Никто тебя за это не осудит. Это мои штангетки должны были у них оказаться, а не твои. Вот мне это все и расхлебывать.