Я – Товарищ Сталин 5 (СИ) - Цуцаев Андрей

В 21:00 Теводрос, следуя инструкциям, появился на рынке, в тени навеса у лотка с тканями, где свет фонарей едва проникал. Вяземцев получил сообщение от Ивана, наблюдавшего из переулка через бинокль: Теводрос встретился с Алемом, невысоким абиссинцем с цепкими глазами, работавшим на немцев за щедрую плату. Алем был связным, доставлявшим документы от курьеров к Вольфу. Теводрос передал сумку, произнёс код — «Дар Гадюки» — и отступил, как было приказано. Алем, не подозревая об опасности, открыл сумку, бегло просмотрел бумаги, коснувшись их голыми руками, и кивнул. Сумка исчезла под его одеждой, и он растворился в толпе, направляясь к немецкой миссии. Иван сообщил, что Теводрос, закончив передачу, ушёл в сторону своего дома, его походка была нервной, но он не оглядывался.

Вяземцев, сидя в штабе, отметил время в блокноте: 21:05. Первый этап сработал. Теводрос, не зная, что бумаги отравлены, уже был обречён — он держал их в руках, когда доставал для проверки. Алем, проверивший документы, тоже подхватил яд. Вяземцев подал знак Ивану продолжать наблюдение за рынком, а Михаилу — следить за миссией, держась незаметно.

В 22:30 Алем вошёл в переулок у немецкой миссии — обшарпанного здания с облупившейся краской, которое Абвер использовал как прикрытие. Его ждал Курт Вольф, невысокий мужчина в штатском, с суровым лицом и военной выправкой. Вяземцев получил сообщение от Михаила: Алем передал сумку Вольфу, произнёс код и ушёл. Вольф, как и Алем, бегло проверил бумаги, коснувшись их голыми руками, и сел в чёрный «Фиат» с затемнёнными стёклами. Машина направилась к вилле Мюллера в старом квартале, патрулируемой абиссинскими наёмниками с итальянскими винтовками «Беретта».

Вяземцев стиснул зубы, его сердце билось ровно, но внутри всё напряглось. Третий этап был завершён. Вольф, доставивший сумку, подхватил яд. Теперь всё зависело от Мюллера. По данным «Гадюки», он лично проверял все важные документы, не доверяя даже Вольфу. Вяземцев знал, что Мюллер откроет бумаги, и яд завершит свою работу. Его информатор на вилле — абиссинский слуга по имени Тсегайе, работавший на ОГПУ за скромную плату и надежду на лучшую жизнь, — должен был подтвердить смерть Мюллера и вынести его документы.

Тишина ночи нарушалась лишь редкими звуками: скрип телеги вдалеке, лай собак, шаги патрульных, обходивших тёмные улицы. Вяземцев сидел в штабе, его пальцы постукивали по столу, отсчитывая минуты. Его сеть информаторов работала безупречно, как часовой механизм. Первый сигнал пришёл через час после передачи сумки, в 22:10. Иван, следивший за рынком, сообщил по условному каналу — записке, переданной через уличного мальчишку: Теводрос рухнул на мостовую, возвращаясь домой. Его тело сотрясали судороги, прохожие закричали, кто-то побежал за врачом, но он был мёртв через минуту, его пальцы всё ещё сжимали платок, которым он вытирал пот после встречи с Алемом. Вяземцев стиснул кулаки — курьер выполнил свою роль, но его смерть могла насторожить немцев, если они свяжут её с документами. Он приказал Ивану следить за рынком, чтобы убедиться, что никто не начнёт задавать вопросы.

Через полчаса, в 22:45, Михаил передал через другого информатора — торговца фруктами, работавшего неподалёку от миссии: Алем, вернувшийся туда после передачи сумки, упал у входа, его лицо было бледным, глаза стеклянными. Он попытался что-то крикнуть охранникам, но рухнул, хватаясь за грудь. Наёмники бросились к нему, вызвали врача, но было поздно — яд завершил своё дело. Вяземцев выдохнул, отметив время в блокноте: 22:50. Двое из четырёх были мертвы. Теперь всё зависело от Вольфа и Мюллера.

Ещё через час, в 23:50, Тсегайе, слуга на вилле Мюллера, передал сигнал через условленный канал — лампа в окне его комнаты мигнула трижды. Вольф, доставивший сумку, начал жаловаться на головокружение и слабость, а затем потерял сознание в холле виллы. Наёмники запаниковали, не понимая, что происходит, и вызвали врача, но Вольф был мёртв к полуночи. Вяземцев ждал, его нервы были натянуты, как струны. Яд был медленным, но надёжным. Если Мюллер открыл бумаги, он уже обречён.

В 2:30 ночи Тсегайе передал финальный сигнал: лампа мигнула пять раз. Мюллера нашли мёртвым в его кабинете, окружённого разбросанными бумагами. Его лицо исказила гримаса боли, пальцы всё ещё сжимали одно из писем. Наёмники метались, вызывая врача и пытаясь понять, что произошло, но было поздно. Яд сработал безупречно. Вяземцев закрыл глаза, позволяя себе короткий миг облегчения. Все четверо — Теводрос, Алем, Вольф и Мюллер — были мертвы.

Утром Тсегайе встретился с Вяземцевым в заброшенном складе на окраине города, вдали от любопытных глаз. Он передал портфель, вынесенный через чёрный ход виллы, пока наёмники были заняты паникой. Внутри были не только поддельные письма, но и подлинные документы Абвера — шифровки, списки агентов, планы встречи в Лиссабоне и переписка с британскими контактами, включая имена и кодовые фразы. Это были доказательства, которые могли переломить ситуацию в пользу Москвы, убедив Хайле Селассие, что взрыв в Гондаре — дело рук немцев, а не СССР. Вяземцев бегло просмотрел бумаги, убедившись, что они подлинные, и спрятал портфель под китель.

— Уходи из города, — сказал он Тсегайе, вручив ему пачку денег и билет на корабль до Александрии. — И не возвращайся. Если останешься, тебя найдут.

Тсегайе кивнул, его лицо было напряжённым, но в глазах мелькнула благодарность. Он исчез в утреннем тумане, растворяясь среди узких улочек. Вяземцев вызвал Ивана и Михаила, передав им портфель.

— Доставьте это в Дессие. Немедленно. И ни с кем не говорите, даже с нашими.

— А ты? — спросил Иван, заметив напряжённое лицо Вяземцева. Он знал, что полковник редко показывал эмоции, но сейчас в его глазах читалась тревога.

— Вернусь к советникам, — ответил Вяземцев. — Надо убедить Хайле Селассие, что мы не при чём в Гондаре. Но британцы уже получили часть подделок. Нужно действовать быстро.

Иван кивнул, и команда разошлась. Вяземцев остался один, растворившись в утренней Аддис-Абебе. Город просыпался: торговцы открывали лотки, женщины несли корзины с инджерой, а где-то вдалеке слышался гул итальянских самолётов, патрулировавших небо. Теводрос, Алем, Вольф и Мюллер были мертвы, а документы Абвера — в руках ОГПУ.

Впереди ждали новые битвы. Вяземцев был готов. Он всегда был готов.

Сергей, в своём кабинете, ждал результатов операции. Наконец дверь кабинета открылась, и вошёл Павел Судоплатов. Его лицо, обычно непроницаемое, сегодня выдавало сдержанную удовлетворённость. В руках он держал тонкую папку с грифом «Совершенно секретно». Сергей поднял взгляд, отложил перо и жестом указал на стул напротив. — Товарищ Судоплатов, докладывайте.

Судоплатов сел, положил папку на стол и начал без лишних предисловий: — Товарищ Сталин, операция в Аддис-Абебе завершена успешно. Мюллер устранён. Вместе с ним ликвидированы трое его связных: абиссинский курьер Теводрос, местный посредник Алем и немецкий помощник Курт Вольф. Все четверо мертвы. Яд сработал, как и планировалось. Документы Абвера — шифровки, списки агентов, переписка с британцами — доставлены в Дессие нашей группой. Вяземцев лично проконтролировал передачу.

Сергей кивнул. Он знал, насколько важен этот удар. Мюллер с его умением плести интриги мог разрушить хрупкое влияние СССР в Абиссинии, особенно теперь, когда итальянские войска Муссолини давили на Хайле Селассие, а британцы и французы вели двойную игру, балансируя между поддержкой и предательством. — Подробности, — сказал Сергей. — Как именно это было сделано? И что с уликами?

Судоплатов открыл папку, вытащил лист с кратким отчётом и начал: — Вяземцев использовал цепочку передачи документов, созданную самим Мюллером. Поддельные письма, якобы доказывающие наше участие в покушении на Хайле Селассие, были заменены на бумаги, пропитанные ядом, разработанным в наших лабораториях. Яд бесцветный, без запаха, действует через кожу. Теводрос, Алем и Вольф проверили бумаги без перчаток, как и ожидалось. Мюллер лично вскрыл и изучил письма, что стало его концом. Наш информатор на вилле, Тсегайе, вынес подлинные материалы Абвера, пока наёмники были в панике. Вяземцев передал их в Дессие для дальнейшей доставки в Москву.