Учитель. Назад в СССР. 2 (СИ) - Буров Дмитрий

— Да будет свет, — пробормотал я, и Степан Григорьевич вкрути пробки, обмотанные медной проволокой.

Глава 9

И ничего не произошло. Мы стояли в школьной подсобке и лупали глазами, пытаясь понять, почему свет не включился. Через минуту до нас дошло, и я, давя улыбку, щелкнул выключателем.

— Ну все, разобрались, — недовольно буркнул под нос Степна Григорьевич, видно было, разволновался завхоз, но старался не подавать вида.

— Отлично, тогда я пошел лампу свою проверю… Хотя да… Не проверю, — огорчился, сообразив, что провод надо пересмотреть и починить, а еще лучше заменить на более надёжный.

— Отставить, — опережая мои мысли, велел Борода. — Бери свою шарманку и ступай ко мне в мастерские. Спалишь мне всю школу, не отмотаемся от проверок.

«Собственно, нас пересажают всех, если школу спалим», — хмыкнул про себя, вслух же сказал, что сейчас приду. После чего метнулся на второй этаж в кабинет, где до этого заседали всем коллективом.

К моему удивлению, Ниночка Кудрявцева все еще ждала меня в кабинете. Хотя чему я удивляюсь?

Сказано ждать, девушка ждет. Не было в эти годы вредности портосовской, как я ее называл: капризничаю и выпендриваюсь на том простом основании, что я девочка и имею законное основание выделываться. «Так, Саныч, не ворчи, стариком станешь», — хохотнул про себя, с удовольствием перескакивая через две ступеньки. Взлетел по лестнице, как молодой. Хотя почему как? Даже обидно. М-да, Петросян из меня так себе. И все-таки, хорошо быть молодым и резвым. Спасибо, кто бы ты не был, за такой невероятный шанс.

— А вот и я, Нина Валентиновна, — радостно гаркнул, влетая в кабинет.

— Ой, — пискнула Ниночка, и отскочила от стола.

Отскочить-то она отскочила, да неловко. А в руках у Ниночки оказалась лампа…

«Мышка бежала, хвостиком взмахнула… Твою… Черт!» — пронеслось в одну секунду в голове, когда я понял: девушка держала лампу в руках, и сейчас она, в смысле лампа, стремительно летит к полу, чтобы разбиться.

— Ой! Ай! — взвизгнула Нина, задергалась всем телом, пытаясь поймать лампочку Ильича.

В результате ненадёжного плана-прихвата, мы с комсоргом оказались в пикантном положении. Девушка умудрилась поймать поделку, но при этом отступила назад, подвернула ногу, влетела в стену, ойкнула и плюхнулась на попу.

Я же в стремительном броске через все парты опоздал и спасти, и поймать. Но зато виртуозно долбанулся бедром о край стола, в результате запутался в ногах, попытался поймать равновесие, но запнулся обо что-то на полу и влетел в бедную девушку со всего размаха.

В последний момент успел каким-то образом сгруппироваться, и не врезался головой в живот или в грудь перепуганной Ниночки. Зато… кхм… рухнул прямо лицом в подол. И все бы ничего, но в этот момент раздалось классическое покашливание, и хрипловатый голос парторга с нескрываемым весельем полюбопытствовал:

— А что это вы тут делаете? Егор Александрович, после такого… хм… общения у нас принято жениться.

— Ой… Валентина Ивановна! — смущенно пискнула Ниночка.- Да я… да мы… да ну… — в голосе девчонке зазвенели отчаянные слезы.

Я рывком скатился с колен бедного комсорга, одним рывком поднялся на ноги, протянул руку пунцовой Кудрявцевой. Нина, как я и предполагал, практически плакала. Губы девушки дрожали, щеки и шея пылали некрасивым багровым румянцем, на ресничках повисли слезинки. Но к груди героическая комсорг прижимала мою лампу, целую и невредимую.

— Нина, все хорошо, не переживайте, — подмигнул я. — Давайте руку, я вам помогу.

— Я… — девушка практически всхлипнула. — Не разбилась! — радостно-удивленно воскликнула Ниночка, и еще нижнее прижала поделку к своей груди. М-да, я даже на секундочку позавидовал светильнику.

— Так что, Егор Александрович? Честным пирком, да за свадебку? — хмыкнула Валентина Ивановна, неслышно появляясь за моей спиной.

От неожиданности я вздрогнул и едва не развернулся, чтобы… Короче, едва успел удержать рефлекс на поводке. Вот не люблю, когда ко мне подкрадываются со спины.

— Никак нет, Валентина Ивановна, мы тут опыты проводим, — со всей серьезностью глядя в глаза учительнице физики, заявил на голубом глазу.

— Опыты? — седая бровь изумленно выгнулась.

— Изучаем скорость свободного паления двух тел одновременно, — выдал я.

Дедешко дрогнули уголки губ, а затем мы с ней расхохотались, не сдерживая эмоций. Я от пережитого нервяка, а вот по какой причине смеялась парторг, не ведаю.

— Что? Егор… Александрович! Помогите, пожалуйста, — раздалось снизу.

Мы едва не забыли про бедняжку Ниночку, которая по-прежнему сидела на полу, крепко прижимая к груди лампу Ильича.

— Давайте руку, — снова предложил я и протянул ладонь.

— Нет уж, — замотала головой девушка. — Держите свою… летающую лампу! А я сама!

— Давайте, держу, — я принял из рук Кудрявцевой поделку, осторожно пристроил на учительский стол и снова подал Ниночке руку.

Комсорг закусила губу, кинула короткий взгляд на Валентину Ивановну, но затем решительно ухватилась за мои пальцы и стремительно поднялась. От ее решительности мы едва не завалились теперь уже на Валентину Ивановну.

— Ну-ну, молодежь, потише, проверять теорию падения трех тел мне сегодня не хочется. Годы не те, да и… — физичка взмахнула рукой, в которой был зажат карандаш. — Свет, я так понимаю, уже починили? — переключилась парторг на деловой лад.

Что скрывалось за ее многозначительным «и» так и осталось непонятным.

— Починили, — кивнул я, осторожно придержав девушку.

Убедившись что Ниночка в состоянии держать равновесие, я легко отодвинулся на пионерское расстояние, чтобы не смущать и без того смущенную Кудрявцеву.

— Прекрасно. Запускайте вашу машинку, очень любопытно, что вы придумали, Егор Александрович, — велела Валентина Ивановна.

— Вынужден отказать в вашей просьбе, — улыбнулся я.

— Причина? — деловито полюбопытствовала парторг.

— Неисправность провода. Так что демонстрация откладывается на неопределенное время. Собственно, Степан Григорьевич ожидает меня в мастерской, чтобы, так сказать, закончить начатое.

— Доломать? — пошутила Валентина Ивановна.

— Весьма вероятно, — отшутился я. — Дамы… Э-э-э… Товарищи женщин, разрешите вас покинуть? — исправился я, заметив легкое удивление в глазах учительницы физики в ответ на мое обращение.

Ее задумчивый оценивающий взгляд я тоже успел поймать, но ничего страшного в нем не заметил. Во всяком случае, интуиция моя уверяла: человек парторг хороший, в спину не ударит, если что-то заинтересует — спросит напрямки. Это меня радовало.

— Прошу меня извинить, но труба зовет. Товарищ Борода опоздавших не жалует, -извинился, подхватывая со стола лампу Ильича.

— Что есть, то есть, — кивнула Валентина Ивановна, не двигаясь с места. Пришлось нырнуть в проход рядом.

— Как почините, приносите в учительскую весьма любопытная идея. Весьма, — донеслось мне в спину.- Так я буду ждать, Егор Александрович.

— Договорились, Валентина Ивановна. До свидания, Ниноч… Нина Валентиновна, — кивнул я обеим.

— Егор Александрович! — вскинулась Кудрявцева. — А как же сценарий? — всплеснув руками, растеряно пробормотала Нина.

— Сценарий в силе, — я остановился в дверях. — Можем сегодня обсудить после того как починю… — я ткнул пальцем в поделку. — Юрию Ильичу надо показать, а то переживает. Обещал ему…

— Да, хорошо, я буду ждать в пионерской комнате, — радостно просияв улыбкой, обрадовалась Кудрявцева.

— Почему бы вам не проводить Ниночку домой, после того, как изделие заработает, и вы его всем нам продемонстрируете? Заодно и обсудите ваши идеи. А завтра утром на свежую голову без потрясений сядете и распишете весь спектакль, — предложила физичка.

Мне показалось, или в глазах Валентины Ивановны мелькнул неприкрытый интерес. Точнее, чисто женское желание свести поближе двоих молодых и одиноких. Я качнул головой, прогоняя глупые мысли. Парторг чересчур парторг, чтобы заниматься такими глупостями. Или нет?