Аргентинец поневоле 2 (СИ) - Дорнбург Александр
Посмотрим на Ватикан 21 века. 527 жителей и все они — миллиардеры. В среднем. Только в заначке у Ватикана на 50 миллиардов ювелирных изделий из золота, серебра, бриллиантов и драгоценных камней. А так же произведений искусства и археологических артефактов. А наличка? Сколько средств аккумулировано в одном из крупнейших в мире Банка ди Ватикано? А тысячи земельных участков, принадлежащих католической церкви по всему миру? А культовые сооружения?
Откуда дровишки? Ведь никто там не работает? Там же нет фабрик и заводов? Украдены со всего света, в том числе и из Аргентины! Религия, которая скоро будет обладать миллиардом последователей, сосредоточила в своих руках огромную власть, и она стремиться любой ценой и любыми средствами оберегать эту власть.
Те же американцы США на полном серьезе утверждают, что одним из главных факторов крушения Британской империи стала ее официальная церковь. Она там государственная, англиканская. То есть такая же в обрядах и в мелочах как католическая, только подчиняется формально не римскому папе, а королю Англии.
С аргентинской епархией, к слову, в прошлом, 1829 году, произошла занятная история. В октябре 1829 года папа поставил новым епископом уроженца Буэнос-Айреса Мариано Медрано-и-Кабреру, но официально он, сильно смахивающий на настоящего мафиози, был назначен только епископом епархии Аулона, которая существовала лишь номинально, поскольку Аулон [греческий остров Эвбея] в это время находится под властью османских султанов.
Зачем папе понадобилось назначать «фраерка» Медрано в какую-то несуществующую епархию? Дело в том, что независимое правительство провинции Буэнос-Айрес претендует на право утверждать папских назначенцев.
Логика была следующей: раз уж мы являемся преемниками испанской короны на аргентинской земле, стало быть, все права короны переходят к нам, в том числе и право испанских королей назначать епископов (это так называемое «право Королевского патроната», которое Святой Престол предоставил королям Испании и Португалии за их старания по распространению католической веры в Америке и Азии).
Уловка папы не сработала — в конечном итоге наши кабильдо настоял на своем. Теперь Мариано Медрано-и-Кабреру — архиепископ Аргентины. С одной стороны папа якобы уступил, а с другой стороны укрепил свое влияние в стране. До хрена начальников развелось!
Таким образом, стремление к сохранению своих былых привилегий делает «денежных мешков» и верхушку духовенства унитаристами несмотря на то, что они традиционно считаются федералистами. Такой вот коленкор!
Между богачами тоже не имеется единства — промышленники, влияние которых возрастает с каждым годом, стали проводниками прогресса, в то время как крупным землевладельцам хотелось, чтобы все оставалось по-прежнему.
А с третьей стороны, назначение архиепископа ( ведь именно в Буэнос-Айресе еще 6 апреля 1620 года Святой Престол учредил епархию) ставило столицу на особое положение в стране. Вольно или невольно укрепляя власть Рохаса в прочих провинциях.
Но положение оставалось крайне сложным. В стране свирепствовала засуха, наносящее огромный ущерб сельскому хозяйству, казна Буэнос-Айреса была пустой. Цены кусались. В подобной ситуации многие правители начинают повышать налоги, но Рохас не стал прибегать к способу, который мог нанести ущерб его популярности, а постарался оптимизировать свое казенное хозяйство точно так же, как ранее оптимизировал личное — принял меры к повышению доходов и сократил расходы.
Естественно, все планы, чтобы отогнать индейцев пампы, терроризирующих южные районы провинции Буэнос-Айрес, и захватить южные земли, вплоть до реки Рио-Негру, пришлось отложить в долгий ящик. Генерал физически не мог «выполнить предвыборные обещания».
Наши войска несколько раз уже проникали в земли краснокожих, служащие постоянным притоном шаек, но эти мелкие экспедиции были только быстрыми вторжениями. Чтобы идти дальше, нужно было покончить с немирным населением пампы, чтобы не оставлять врага у себя в тылу. А туземцы не торопились выказывать покорность…
А кроме всех прочих неприятностей, территория страны была поделена между главными каудильо.
В Буэнос-Айресе правил Хуан Рохас, прочие прибрежные провинции находились под властью Эстанислао Лопеса, а делами внутренних провинций управлял Хуан Факундо Кирога. При таком раскладе позиции Рохаса выглядели в стране наиболее слабыми. Да, под его властью была самая богатая провинция, но всего одна, а союз с Эстанислао Лопесом стоил «не дороже мычания съеденной коровы», как выражаются гаучо.
Если посмотреть на обстановку шире, то Корнелио Сааведра, считающийся первым правителем Аргентины, более в политической жизни страны участия не принимал. Он умер в прошлом, 1829 году, не дожив четырех месяцев до своего семидесятилетия.
Между тем, внутреннее равновесие государства, поделенного между тремя каудильо, стало трещать по швам. Из-за засухи урожай все в марте собрали аховый и обстановка резко обострилась. Качели качнулись в обратную сторону и активизировали свою агитацию унитаристы. Мол, при нас такого не было. А была полная благодать.
Так как, благодаря Масорке, в провинции Буэнос-Айрес позиции унитаристов превратились в ничтожные, то они пошли в наступление во внутренних провинциях. Где местные каудильо все проспали. Хлопая ушами.
И вскоре в тех краях верх начали брать унитаристы, которых возглавлял генерал Хосе Мария Пас-и-Аэдо, верный сподвижник генерала Лавалье. Вот они и крутили хоровод: убийства, разбои, налеты
А 25 февраля этого года, разыгрался спектакль по пьесе не менее запутанной и кровавой, чем драмы Шекспира. Так как генерал Пас наголову разгромил армию федералистов во главе с Хуаном Факундо Кирогой в сражении при Лагуна-Ларга [город в провинции Кордова].
И после этого под властью Хосе Паса оказались провинции Жужуй, Кордова, Катамарка, Ла-Риоха, Мендоса, Сальта, Сан-Луис, Сан-Хуан, Сантьяго-дель-Эстеро и Тукуман. То есть почти вся страна. 10 провинций из оставшихся 14. Свивается веревочка!
Времени у меня впереди для действий оставалась не так уж много. С одной стороны для того, чтобы встретить во всеоружии французскую интервенцию в запасе было целых восемь лет. Или даже девять.
С другой стороны — продолжается засуха, затем наступит мор. Глобальная эпидемия холеры 1832 года. В период засухи будут происходить народные волнения и вооруженные выступления сепаратистов и унитаристов.
Последние, по мере укрепления Рохасом централизованной власти в Аргентине, все больше станут называть себя демократами. А после окончания засухи и мора придется в срочном порядке решать «индейскую проблему» на юге.
Далее начнут играть мускулами англичане и французы. Особенно опасны последние. Сейчас французы жадно поглощают бывшие османские владения в Северной Африке. Тунис и Алжир. Затем, аппетит придет во время еды. Французский интерес распространится на Марокко, а так же на Черную Африку. Но эти страны им покажутся малоценными и не стоящими особого внимания.
В конце тридцатых годов англичане нацелятся на Большой приз. То есть Китай. Очень богатую страну. Заглотить Китай, как Индию, целиком явно не получится. Все-таки он един и централизован. Но ограбить эту страну британцам ничего не должно помешать. Англия начнет готовиться к Первой Опиумной войне.
А так как китайцы, опасаясь британского флота, ничего ценного на побережье уже не держат, кроме транзитных складов, то англичанам предстоит проникнуть по рекам в глубь страны. Но сейчас парусные корабли не могут плавать по рекам против течения. Необходимы пароходы.
А чтобы перегнать к Китаю пароходы — нужно подготовиться. Так как пароходы несут угля всего на двенадцать дней автономного плавания. А этого может хватить, к примеру, чтобы из Нью-Йорка доплыть до зоны будущего Панамского канала. А может и не хватить. Все зависит от погоды, ветра и течений.
Чтобы перегнать пароходы к Китаю — необходимо соорудить промежуточные угольные базы. И конец 30-х годов англичане посветят захвату колоний в Африке и на юге Аравии. Чтобы проложить непрерывную цепочку своих владений до Индии и Сингапура.
