Граф (СИ) - Злотников Роман Валерьевич
— Пан главнокомандующий — вам нужно немедленно уходить,- вскинулся вахмистр, выхвативший саблю и напряжённо вглядывающийся в темноту.- Мы задержим дикарей, а поручик сможет довести вас до дома…
— Где они меня и настигнут через четверть часа после того как покончат с вами,- криво усмехнулся Михаил Гедеон.- Или вы думаете, что их собаки, сумевшие отыскать нас по следу в таком дожде, теперь отчего-то оплошают?
Вахмистр гневно вскинулся, но промолчал. А что было говорить? Эти кочевники стали настоящим «бичом божьим» для поляков, обрушившись на страну словно саранча и пройдясь по ней, оставили за собой хаос и разруху. Они грабили и захватывали всё — урожай, фураж, инструменты, лошадей и иной скот, бельё и утварь, телеги и возки, мужчин и женщин, даже детей и стариков… По весне был опубликован указ императора Николая, о том, что ради освобождения попавших в плен к инородцам поляков он намерен после окончания войны выделить средства на выкуп оных. Но пока, вследствие резкого увеличения военных расходов, казна не имеет такой возможности. Однако, исходя из принципов милосердия и человеколюбия, он дозволяет иным обеспеченным подданным самостоятельно выкупать у инородцев захваченных людей, с условием последующего возмещениями оными затраченных средств. Но отработка таковых долгов не должна составить более десяти лет… И это резко повысило число захватываемых кочевниками крестьян и жителей мелких местечек. Они развернули настоящую охоту за людьми, кинувшимися прятаться от людоловов в леса и тайные урочища, которых в величественных польских лесах всё ещё было предостаточно. Но это было почти бесполезно. Степные следопыты со сворами пастушьих собак, приученных находить разбежавшихся овец и баранов, умело выслеживали прятавшихся, жестоко подавляя любые попытки сопротивления и безжалостно вырезая всех, кто пытался его оказать. Так что уже через пару недель вереницы «должников» потянулись на юг и восток, в Поволжье, на Урал и в Сибирь. И никто не мог сказать — вернётся ли кто-нибудь из них хоть когда-то в родные края. Увы, десять лет — слишком долгий срок. Да и кто может сказать — будут ли у тебя даже спустя десять деньги на то, чтобы добраться из Сибири до родного края… И, похоже, сейчас один из таких отрядов встал на их след.
— Но-о-о, что же нам делать, Ваше Сиятельство?- растеряно выдохнул вахмистр. Но Михаил Гедеон ему не ответил. Он скинул с головы промокший насквозь капюшон, тряхнул волосами, сбрасывая стекающую по ним воду и опустил руку, отпуская натянутую уздечку. Всё. Побег не удался. Теперь нужно просто честно принять уготованную ему Богом судьбу… не поймав напоследок спиной наконечник калмыцкой или башкирской стрелы. Именно этим, во многом, и был вызван его отказ убегать дальше. Кто его знает, что там придёт в голову кочевнику, уловившему в ночном сумраке неясную мчащуюся тень?
Но признаваться в этом князь Радзивилл никому не собирался. Даже себе.
Глава 6
— Очень… очень выдающаяся идея!- натужно просипел Виллие. Похоже, он где-то прихватил простуду… ну, или, голос слегка ослаб от старости. Шутка ли — ему в этом году должно было исполнится шестьдесят три года! Но при этом Яков Васильевич был ещё вполне себе крепок и вполне успешно продолжал исполнять должности лейб-хирурга и президента Медико-хирургической академии. Именно ему Николай пару лет назад передал все записки со знаниями «из будущего» по медицинской части, которые сумел выжать из памяти бывшего майора. Там было весьма немного — и сам Даниил был ни разу ни врач, и нынешний уровень технологического развития не давал особенно развернутся. Например, что толку писать об аппарате Илизарова, если повторить его на текущей технической базе невозможно? Или про антибиотики? А кое-что они с Клаусом и сами были не прочь воплотить в жизнь. Например, тот же аспирин… з-зараза такая. Ну никак не удавалось пока отработать техпроцесс его получения. Не то чтобы совсем — тут подвижки появились, а именно чтобы производить его много и относительно дёшево… Но всё-таки кое-что вспомнить удалось. Причём не только из медицины, но и из всякого смежного. Например, известный любому советскому школьнику эксперимент с бульоном и двумя колбами с разными горлышками, в той истории проведённый великим французским учёным Пастером, здесь носил имя «эксперимент Виллие». После чего, кстати, Яков Васильевич стал ярым сторонником жёсткого внедрения правил гигиены. Причём везде — от военных госпиталей, больниц и родильных домов до казарм, трактиров и торговых лавок. Так что можно было надеяться, что тот австрийский врач-гинеколог, которого коллеги запихнули в психиатрическую лечебницу, где его просто забили насмерть, всего лишь за то, что он требовал от медицинского персонала хорошенько мыть руки если они подходили к роженицам после того, как поковырялись в трупах в морге, теперь останется в живых [15]. Ему о нём рассказывал ефрейтор Гогохия ещё во времена «срочки»… но вот как его звали — Данька уже напрочь забыл.
Но главным, всё-таки была медицина, вспомнить удалось не так уж и мало — горчичники (прикиньте, их до сих пор не придумали), активированный уголь (тоже не использовался), медицинские банки, привычный бывшему майор стетоскоп с резиновыми трубочками, благодаря которому, кстати, заметно увеличился спрос на производимую одним из его подразделений резину, использование хлорки и карболовой кислоты, всё та же мазь Вишневского и шприцы! Те образцы, которые сейчас применялись для парентерального введения лекарств иначе чем нечто пыточное и считать было нельзя. В лучшем случае эти образцы напоминали шприц из фильма «Кавказская пленница», которым «вакцинировали» персонаж Моргунова. Причём не стеклянный. В худшем… не стоит вам этого знать. Спать будете спокойней.
Знакомый ему с детства многоразовый стеклянный шприц с рисками на стеклянном цилиндре пока сделать так и не удалось даже им. Из-за крайне слабого развития в стране стекольного дела! Пришлось делать полностью металлический с рисками на штыре поршня… Но браться ещё и за стекло у Даниила не было ни времени, ни желания. Он и так постоянно отвлекался на разные проблемы. Например, чтобы оснастить будущие школы учебниками пришлось заняться разработкой технологии производства бумаги из древесной массы. Иначе они выходили ну очень дорогими… Ох и повозиться пришлось, но, слава богу — справились. И хоть бумага получилась крайне дрянной по качеству — тяжёлой, ноздреватой, желтоватой и с массой включений типа мелких щепочек, но зато достаточно дешёвой для того, чтобы на доходы от модного дома «Аврора» уже в этом году удалось напечатать почти десять тысяч учебников арифметики и грамматики…
Ну а сейчас Яков Васильевич увлечённо рассказывал Даниилу об опыте применения ещё одной идеи из того списка. А конкретно — фиксации переломов и иных повреждений конечностей с помощью… гипса. Да-да, до сего момента гипс для этого не применялся!
— Представьте себе, Даниил Николаевич, с помощью гипсовой фиксации конечностей нам удалось во время этой компании снизить число ампутаций минимум на треть!
Данька слегка напрягся. Это ж как они получается до этого руки-ноги свободно резали-то, что использование примитивной гипсовой повязки так резко сократило число ампутаций? Виллие покосился на него, после чего улыбнулся и, эдак, отчески похлопал по плечу.
— Ладно, не буду вас больше отвлекать своими стариковскими разговорами. Но ежели что ещё вам ваши умники по медицинской части отыщут — милости прошу. Отнесусь со всем возможным вниманием…- Даниил уважительно улыбнулся в ответ. Ну вот — другое дело. А поначалу губы кривил. Типа, ну что может этот сопляк толкового по медицинской части предложить? И только прямое указание императора заставило старого шотландца хоть как-то заняться переданной запиской… которую «залегендировали» как некий совместный труд выпускников Железнодорожного училища, отправляемых на обучение в европейские университеты. Типа им была поставлена задача порыться там в архивах и посмотреть, что «передовая европейская мысль» за долгие века накопила. В разных областях. А ну как чего полезного, но пока самими европейцами непонятого или по каким-то причинам забытого и недооценённого удастся отыскать? И вот теперь эти «залежи» работали на развитие российской медицины… и на её авторитет. После «эксперимента Виллие» Яков Васильевич, точно войдёт в анналы истории не только как медик и чиновник, но и как выдающийся учёный-биолог мирового уровня.
