Тамавамнетута (СИ) - Киршин Павел

Выбрал стоявший в сторонке небольшой двухмоторный самолёт. Вооружения нет, внутри салона место пилота и два раздельных пассажирских кресла, как в старых машинах, а за ними двухместный диванчик, чья откидывающаяся спинка скрывала пространство для багажа.

Этого малыша я выбрал не столько за то, что он стоял дальше остальных, сколько из-за более лёгкого доступа к аппаратуре и того, что двери в нём открывались с удобной для меня стороны.

Двигатель пах разогретым маслом, значит прилетел не больше двух часов назад. Запахи показали высокого тощего пилота и двух пожилых пасажиров. Несмотря на оставленные ими тубусы и чемодан на заднем диване, улетать они не собирались. Пасажир помладше, заседал в деревянном домике, в полукилометре от меня, выплёскивая из заднего прохода жидкие массы. Второй, седой морщинистый старикан, листал стопку документов на верхнем этаже административного здания. Пилот, наверное, видел приятные сны, так как весьма резко подёргивал ногой, лёжа на кровати.

Аккуратно прикрыв за собой откидную дверцу, уселся на место пилота. Тэ‐э-э-экс, приступим…

Мля‐я‐а!!! Ахтунг! Епт-ыть.

На вышках внезапно ожили прожекторы, осветив путь от зданий к моему самолётику. Такого попадалова я совсем не ожидал, ведь точно знал, что остался незамеченным.

Сука. Пилота уже разбудили и он бредёт по взлётке, потягиваясь после короткого сна.

Отвёртку в мешок и к задней двери, может успею вылезти. От страха чуть сам не обгадился, как тот странный лысенький фриц, что даже срать садился с портфелем в руках.

Преимущество, в виде скрытой от вышек двери, моментально исчезло с появлением группы офицеров, возглавляемых седым живчиком в кожаном плаще. Буквально десяток секунд и всё. Выход под прицелом многочисленных глаз. Даже если выпрыгну и смогу от них убежать, меня один хрен достанут пулемётами вертухаи с вышек.

Чёрт! Куда?!

Извиваясь ужом, переползаю назад, планируя забраться в багажное отделение, но, не успеваю, оно закрыто на встроенный замок.

Обогнав остальных, прибежал пилот и полез на крыло. Мне не оставалось другого выхода, как прятаться за сиденьями.

Пистолет в руку и замереть.

Сходил мля за хлебушком. Возомнил себя неуловимым мстителем. Пропаду из-за чёртовых дефицитных ламп.

Шумно зевая, пилот щёлкал тумблерами и стукал по стёклышку какого-то прибора.

— Быр‐быр-быр-быр-быр… — Звук бодро затарахтевших движков, постепенно сливался в сплошной рёв, добавляя оглушающего эффекта. Стиснув зубы, ожидал чуда, вдруг займут не все места, или вообще полетит кто-то один.

Наконец, длинный высунулся наружу и, перекрикивая шум моторов, что-то крикнул стоявшей рядом группе. Те, однако, продолжали чего-то ожидать, чем бесповоротно расшатывали мои нервы.

Они ждали "засранца". Не удивлюсь, если окажется, что они специально сюда садились, чтобы он сходил в клозет.

Минуты нервячки, пока все не откозыряли седому. Хух, вроде полетят только двое тех же самых. Для них вытащили лесенку и придержали за руки при их подъёме. Скукожившись, в ожидании фиаско, вспоминал слова из "Отче наш". Над головой прошуршали рукава мокрых плащей, это на диван положили портфели и фуражки…

***

Выслушав сообщение, Майор Ельнин был так сильно ошарашен, что забыл положить трубку.

— Вася, срочно на шифрование. Начальнику оперативного управления генерального штаба генерал‐майору Василевскому.

Младший лейтенант приготовился записывать.

— Утром, пятого августа, из штаба тридцать восьмой СД, сообщили о сбитом на окраине деревни Суетово самолёте противника. Взяты в плен: командующий группы армий "Центр", генерал-фельдмаршал фон Бок и офицер его штаба, фон Тресков.

— … Епанный в рыло и жопу! Товарищ майор… Как?! — Охренел адъютант, перечитывая текст.

— Бегом к шифровальщику!! — Заорал, Ельнин, не меньше Василия желающий узнать подробности. — Выполнять!

***

Мля! Хреновые у меня традиции, очухиваться раненым, а надо мной усатые мужики склоняются, нет бы медсестричка в коротеньком халатике.

— Жив курилка? — С участием в голосе спросил одноглазый сосед по койке.

— …

— Чего дёргаешься? Не понимаю… Говорить не можешь? А меня слышишь?! — Прибавив в конце громкости, допытывался он.

О! Догадливый попался. Ещё бы объяснил всё. Ну, хотя бы где я и что со мной.

По обстановке, вроде не больница, но и не казематы ГБ, что радует. Больше похоже на классную комнату школы или училища.

— Мы в госпитале, недалеко от Вязьмы. — Показывая направление, он махнул рукой и замер.

Я приподнялся на локтях, сел и едва успел поймать потерявшего сознание усача. А самого в пот прошибло от слабости, как бы и мне тут не грохнуться. Хорошо мы здесь не одни и кто-то позвал медсестру.

— Сестричка! Нина!

Прибежавшая тётка расцепила нас и подхватив усатого, чуть ли не борцовским приёмом, уложила его на соседнюю кровать. И так у неё это ловко получилось, что я восхитился. Вроде бросок через бедро, но так нежно. Просто чумовая баба.

Повернувшись ко мне эта синеглазая мадам настороженно присмотрелась. — Очухался? Пить хочешь?

На мой осторожный кивок, она вышла за дверь и пошла к ведру с водой.

В это время застонал сосед. — Ох‐ё. Мать честная. Опять сомлел?

— Ты бы поменьше скакал, недели с операции не прошло. — Подал голос ещё один больной… тоже на голову. Ээ, да они тут все такие. Получается… и я?

Приехали. Вся башка в бинтах. Швы, и тут швы, очень много швов. Походу с меня сняли скальп, а потом вернули на место. Ладно, кости черепа вроде бы целы и то хорошо. Найти бы тех дятлов, что обстреляли садящийся невооружённый самолёт и настучать им по мордасам.

Медсестра принесла кружку воды и помогла мне, придержав за плечи.

За дни, что провёл в сорок первом, видел много глаз полных горя, отчаяния и усталости, но у этой женщины было что-то другое, отличающее её от остальных.

С жадностью выхлебав всю жидкость, изобразил движение ручки по бумаге.

Спасибо. Что у вас случилось?

Листок и химический карандаш она взяла здесь же на подоконнике. Место для писем?

— Отдыхай, после обхода доктор подойдёт, осмотрит тебя.

Проигнорировала. Конечно, раскрывать свои тайны какому-то мальчику да ещё в присутствии других больных и я бы не стал, но могла бы и написать.

— Нельзя, доктор запретил вставать. — Накинулся коршуном молодой парень, с марлевой плямбой на месте уха, когда я пошёл к подоконнику.

Вставать действительно было рановато, качало и усилилась головная боль. Но, лежать и плевать в потолок не по мне, нужно чем-то себя занять, а раз моих вещей в здании нет, займусь налаживанием контактов и поиском новых шмоток.

Сунулся с листком к самому говорливому.

Меня зовут Коля. У медсестры что-то случилось, хочу ей чем-нибудь помочь. Расскажи, если знаешь.

После небольшого развода на слабо, мне шёпотом было поведано о пропаже лекарств. Пока никого не трогали, ожидали приезда следователя, а Ниночка, в вину которой никто не верил, дежурила, когда пропали лекарства и теперь её могут забрать под арест.

Пф-ф-ф! Всего-то? Тайны мадридского двора. Делов на две минуты.

Позови Нину.

На зов одноухого явилась подозреваемая в краже Ниночка.

Ампулы в подвале, в помещении с большой бочкой посередине. Спрятаны в ящике на стене. Мужчина, который их взял, сейчас таскает дрова на улице.

Это надо было видеть. Таких метаморфоз с лицом, не у каждой актрисы увидишь. Тут и неверие с надеждой, и счастье с разочарованием.

— Какой мужчина? Где? — Спросила срывающимся от волнения голосом.

Я бы написал, но уж чересчур сильно она потрясла меня за плечи. Привет обморок.

***

— Егор? Салют.

Военюрист второго ранга Шапочка, взяв телефонную трубку и услышав голос своего друга Родиона Осипова, сильно обрадовался. Текучка и суматоха военных будней, уже накладывали на него свой отпечаток, погружая в состояние робота, механически выполняющего положенные обязанности.