Красный Вервольф 5 (СИ) - Фишер Саша

Наконец, Васятка повел меня почти прямо. А потом предупредил, что сейчас будут ступеньки. Правда, я и так уже ощутил веющую откуда-то снизу сырость и запах самодельной коптилки. Мы спустились, со скрипом отворилась дверь на проржавевших петлях. Пацан отпустил мою руку и пропустил вперед. Я снял повязку. Судя по хлопку и лязгу, Васятка не только затворил дверь, но и запер ее на засов. Метнулось эхо, подсказав мне, что подвал довольно обширен. В кромешной тьме были видны красноватые отсветы на одной из стен.

Маленький главарь повел меня туда, откуда эти отсветы проникали и вскоре мы оказались в небольшом закутке. Здесь были самодельные топчаны из ящиков, застеленные разным тряпичным хламом, на столе, сколоченном из тех же ящиков, стояла фронтовая коптилка из снарядной гильзы. От нее-то и исходило красноватое свечение. Вокруг сидели детишки. Их оказалось существенно больше трех. Я насчитал двенадцать голов, кроме Васятки. Пять девчонок и семь пацанов. От шести до тринадцати лет.

— Ой, дяденька, ты пришел! — радостно завопила Нюрка и кинулась меня обнимать.

Остальные на нее зашикали, но в общем не слишком строго. Понятно. Не Васятка, так его братишка, а скорее всего — сестренка, растрезвонили о добром дяде, который обещал принести жратву. Мне пододвинули ящик — наверное, самый крепкий. Я осторожно опустился на него, поставив заветный мешок между ног. Оглядел чумазые, исхудавшие личики, в глазенках которых отражалось пламя, из-за чего эти пацаны и девчонки выглядели как стая оголодавших волчат.

— Давно ели-то? — спросил я.

Волчата дружно завыли и только Шиш, как вожак, внятно произнес:

— Позавчера.

— Ясно, — откликнулся я. — Теперь слушайте меня. Еду я, как и обещал, принес, но сразу на нее нельзя накидываться, можете заболеть. Сейчас вы съедите по кусочку шоколада, потом я дам вам что-нибудь еще. Ешьте осторожно, тщательно прожевывайте, прежде, чем проглотить. Вода есть?

— Есть! — ответил рыжеватый пацаненок лет десяти, — чистая, только мы уже опухли с нее.

— Ничего, будете запивать еду маленькими глотками.

Я достал из мешка одну из плиток немецкого шоколада, захваченного у Расторгуева. Когда зашуршала фольга, тринадцать пар изгвазданных лапок протянулись ко мне. Я принялся отламывать по квадратику и раздавать их. Коричневые горьковатые кусочки мгновенно исчезали в голодных ртах. Было видно, что детишки изо всех сил стараются неторопливо жевать, прежде чем проглотить, но не прошло и минуты, как лапки снова потянулись ко мне. Вдруг откуда-то и темноты раздался резкий окрик:

— Не жрите это, братва! Я знаю, кто этот мужик!

От автора

Вышел шестой том цикла НАЧАЛЬНИК МИЛИЦИИ Рафаэля Дамирова. Жанр: Назад в СССР. На весь цикл скидки.

Я погиб и очутился в прошлом. СССР в самом расцвете 1978 г. Все бы ничего, вот только я молодой кинолог и служу в милиции. Попал, так попал! НА ВСЕ ТОМА СЕРИИ СКИДКИ! https://author.today/work/353762

Глава 9

Волчата все как один отдернули руки, вскочили со своих мест и попятились. Я оглянулся. Да, кажется, ошибался я насчет того, кто вожак этой стаи. Позади меня стоял паренек лет пятнадцати, рослый, белобрысый, смотрит с прищуром. В руке — «вальтер». Вот тебе и шпалер. Конечно, мне ничего не стоило выбить у него из руки пистолет, но поспособствует ли это контакту с этой голодной ребятней? Лучше попытаться решить дело миром. Я медленно поднялся, подняв руки.

— И кто же я такой, по твоему?

— Человек с мешком! — выпалил пацан, у него это прозвучало как одно слово — ЧЕЛОВЕК-С-МЕШКОМ. — Знаем мы таких…

— Каких — таких? — по-прежнему миролюбиво поинтересовался я.

— Да были у нас такие… — пробормотал белобрысый. — Ходили по домам, собирали малышню в мешок, а потом на толкучке как зайчатину продавали… Да не за деньги, за сережки там разные или картины старинные…

— Так ты из Ленинграда? — догадался я.

— Это же Жека Питерский! — сообщила Нюрка, похоже, единственная из всей гоп-компании, кто мне доверял.

— Вот что, Евгений, — сказал я вооруженному пацану. — Ты пукалку-то убери… Она же выстрелить может, а здесь — дети. Если мне не доверяешь, я оставлю продукты и уйду. Можешь мне завязать глаза, как это сделал Васятка.

— Нашел дурака, — хмыкнул парень, не опуская ствол. — Жрачка твоя наверняка отравлена или снотворное намешано. Мы тут все отключимся, а ты вернешься.

— Так это легко проверить! — проговорил я, подталкивая к нему мешок. — Достань, что под руку подвернется, дай мне, я съем. И если к продуктам что-то намешано, я отключусь, а если — нет, разойдемся миром.

— А я уже съела, — захныкала Нюрка, — я помру, да⁈

— И — я, и — я, я — тоже! — тревожно загалдели остальные.

— Смотри, сволочь, — прошипел Жека. — Если кому станет худо, пристрелю, как собаку!

— Им и так станет худо, с голодухи, — сказал я. — Или — от переедания, если съедят слишком много. Ты бы дурью не маялся, Питерский, или как там тебя…

— А ты меня не учи, гнида! — заорал тот. — Видал я таких учителей!

Скорее обостренным чутьем, чем слухом, я уловил с какой натугой поддается нажатию спусковой крючок «вальтера». Времени на политесы не осталось. Не опуская рук, ногой я вышиб у пацана ствол и уже тогда, перехватил его руку и заломил ее за спину. Осторожно, чтобы не сломать.

— У-у, сука! — завыл он, тем не менее, пытаясь дотянуться свободной рукой до валяющегося на полу пистолета. — Мочите его, пацаны!

И тут волчата показали зубы. Пацаны выхватили заточки, финки, даже — немецкие штык-ножи. Я подобрал «вальтер» и выпустил руку Питерского. Тот отскочил к своим и тоже выхватил из-за голенища сапога штык-нож. Вообще парень неплохо держится для обыкновенного школяра. Похоже, его кто-то обучал обращению с оружием, и только силенок не хватает для того, чтобы стать полноценным бойцом. А так, парнишка, похоже, честный. Надо только найти к нему подход. Я вытащил обойму и выщелкнул патрон из патронника и протянул пистолет Жеке.

— Забирай свое оружие.

Он недоверчиво на меня уставился. Потом вернул штык-нож за голенище и мотнул головой мелким своим подельникам, дескать, убирайте пока перья. Забрал у меня разряженный «вальтер», спрятал за пазуху. Я полез в мешок, вынул из него плитку недоеденного волчатами шоколада и демонстративно доел оставшееся — квадратик за квадратиком. Путь каждого кусочка, исчезающего в моем рту сопровождался алчными взглядами ребятишек. Что ж, сами виноваты. Не доверяете дяде, терпите.

— Ну что, будем теперь ждать результата, — проговорил я.

Воцарилось унылое молчание, нарушаемое лишь голодным бурчанием в детских животах, раздразненных съеденными кусочками. Жека не сводил с меня пристальных глаз. Потом кивнул головой — можно. Я отдал ему мешок. Пусть теперь сам кормит свою ватагу. Питерский начал вынимать из мешка продукты, разглядывать их и выкладывать на стол. Кто-то из пацанят, попискивая от нетерпения, протянул было грабку к колбасе, но тут же получил оплеуху. Да, сурово у них, не забалуешь!

— Сразу с голодухи много есть нельзя, — назидательно произнес главарь. — Нас, когда эвакуировали, давали нам только немного жидкой манной каши и теплого чаю. А потом некоторые пацаны забрались на кухню и сперли несколько буханок хлеба и кусков сахара и тут же все сожрали…

— И чё? — спросил рыжий.

— Через плечо! — огрызнулся Жека. — Перемерли. Кто от заворота кишок, кто от кровавого поноса. А я тому, кто в общий хавчик грабли запустит, еще и башку отрежу. Я умею, вы это знаете.

Волчата загудели, дескать, да, знаем. А главарь принялся раздавать им по галете и кусочку колбасы. По подвалу разнеслось слюнявое чавканье. Две девочки приволокли котелок воды и стопку самодельных кружек, сделанных из консервных банок. Мне тоже налили. Я и вежливости отхлебнул. Вода оказалась действительно чистой. Детвора глотала ее, как газировку. К такой жрачке лучше бы сладкого, горячего чаю но так тоже сойдет. Все же лучше, чем всухомятку.