Александр Афанасьев - Наступление ч. 4(СИ)
— И что? Ты куда стреляешь? — министр внезапно обратился к пулеметчику
— Так прикрываю, рафик министр… — растерянно сказал он
— Побереги патроны до Арка.
— Есть…
— Кто знает, как пройти? Заболь, ты же жил здесь…
— Вон там свернем, рафик министр — показал рукой невысокий боец куда-то в дым — там дойдем, я эти места знаю…
— Связь есть с кем-нибудь?
— С министерством есть, командон — ответил радист
— Дай мне!
Танай мог оставаться в министерстве, в конце концов, именно ему, а не дежурному офицеру больше всего было нужно поднимать войска. Но как я уже говорил — если бы Танай остался за спинами бойцов он не был бы Танаем. Может быть — у него была мысль первым ворваться в Арк и уже его не покидать… кто знает?
Танай принял гарнитуру рации.
— Мангарай, мангарай, я Аскар один, как принимаешь, прием?
— Аскар один, я Мангарай, принимаю громко и четко, прием.
— Мангарай, доложи обстановку, прием.
— Аскар-один, удалось связаться с седьмой и четырнадцатой дивизией, они в наших руках, прием. С третим корпусом связи нет, прием.
— Одиннадцатая, прием?
— Связи нет, прием.
— Сто пятьдесят седьмой полк, прием?
— На стороне мятежников, прием.
Министр скрипнул зубами. Он не верил, что кто-то из десантников сможет его предать. Но если все же предали — хуже для них.
— Пятьсот семнадцатый, прием?
— Связи нет, прием.
— Двадцать шестой, прием?
— Связи нет, прием.
Столица Афганистана Кабул на всякий случай была окружена гвардейскими частями — пятьсот семнадцатый парашютно-десантный полк в Майданшахре, сто пятьдесят седьмой — в Бамиане, двадцать шестой — в самом Кабуле. Он считал, что везде его люди, но…
В Афганистане ты никогда не узнаешь, кто предаст тебя, а кто останется верным, пока не дойдет до дела.
— Есть связь с шурави, прием?
— Шурави укрепились в Баграме, перекрыли дорогу и отсекли север. Ведут бой, прием.
— Передавай всем частям и соединениям приказ немедленно формировать маневренные группы и выдвигаться в направлении Кабула. Сообщи всем — министр обороны, командон Шах Наваз Танай вместе с бойцами, оставшимися верными революции ведет бой в центре Кабула, отражая атаки банд бывшего генерального секретаря ЦК НДПА Мухаммеда Наджибуллы и других примкнувших к нему предателей. Сообщи всем…
Что нужно было сообщить всем — министр так и не успел сказать, потому что звуки боя перекрыл вой. Истошный вой, похожий на волчий, многократно усиленный динамиками — еще в тридцатые годы этот прием применяли басмачи, психологически подавляя противника перед штурмом. Министр бросил гарнитуру рации — и еле успел укрыться. Со стороны больницы — открыли огонь такой силы, что отдельных выстрелов было не слышно, они сливались в сплошной мрачный шум.
— Ложись!
Министра подсекли под ноги, навалились сверху, прикрывая собой.
— Аллах Акбар! — громыхнуло над улицей
Что за шайтан…
— Во имя Аллаха, милостивого и милосердного — вещал кто-то в мегафон так громко, что слышно было даже на фоне стрельбы — мы муджахеддины фронта исламского освобождения Афганистана заявляем о том, что город Кабул переходит во власть фронта исламского освобождения. Час освобождения от власти безбожников настал! Люди, берите оружие и выходите на улицу! Убивайте безбожников и многобожников, убивайте оккупантов! Час освобождения настал! Аллаху Акбар! Бойтесь наказания Аллаха, ибо Аллах силен в наказании! Убивайте безбожников и забирайте у них оружие! Аллаху акбар!
Как скорость наказания Аллаха и призывы к убийствам сочетались между собой — было непонятно, но те, кто сейчас штурмовал Кабул, полки особого назначения «Аль-Исра» — меньше всего задумывались об этом. Они — просто убивали…
— Ур! — заорал министр
Его бойцы открыли огонь из автоматов, но сорвать атаку не смогли. А в следующее мгновение — громыхнуло, вспышка — и всех разбросало в стороны…
Китайское безоткатное орудие — восемьдесят два миллиметра. По мощности — почти что артиллерийское орудие, но можно стрелять с плеча…
Министр встал на колени, оглушено качая головой — под пулями — но кто-то сбил его с ног и навалился на него. Потом его потащили, прямо по улице, огрызаясь огнем. Он даже не понимал, кто его тащит — свои или чужие. Их бы расстреляли на этой улице, если бы не бронетранспортер БТР-80, один из тех, которые он прятал в министерстве — выехал на улицу, ударил одновременно из двух пулеметов в дым — и душманы на мгновение смешались. Но только на мгновение — у духов были специальные противотанковые группы, восемь-десять человек, вооруженные только гранатометами РПГ7, американскими М-72 и китайскими безоткатными орудиями. Сразу несколько гранат и ракет полетели в дыму, перекрывая все возможные направления, духи даже не знали, откуда бьют, стреляли в дым, пытаясь выцелить ведущий огонь БТР. Выцелили — одна из ракет попала точно, БТР задымился, пулемет подавился огнем.
— Сюда! Быстрее!
Кто-то успел автоматной очередью сбить замок с одного из дуканов, сбили дверь, вломились. Сгоряча чуть не пристрелили трясшегося от страха хозяина.
— Рафик Шах Наваз ранен!
Минута под шквальным огнем моджахедов — впустую не прошла.
— Аллах Акбар! — неизвестный диктор зашелся на улице…
Министра начали перевязывать.
— Рация! Где рация!?
— Нурмухаммеда убили!
— Где рация, ты, сын осла!?
— Не надо… — прохрипел министр, пытаясь подняться.
— Лежите…
Автоматная очередь — по стене, визг пуль о сталь двери. Грохот разрывов на улице — АГС. Свой? Чужой?
— Надо уходить. Рафик…
— Молчи!
Заметили — новая очередь, крики душманов, сжимающих кольцо вокруг дома.
— Шурави, таслим! Шурави, таслим!
Шакалы, дети свиней…
Командир группы охраны прижал толстого торговца-индуса к стенке, сунул под нос пистолет Стечкина. Среди дукандоров в Кабуле было много индийцев, торговля тут приносила куда больший доход, чем в родной Индии — но и голову тут сложить было запросто.
— Кричи! — шепотом сказал офицер.
— Рафик офицер…
— Кричи, что у тебя тут только семья. Ну!
— Не стреляйте! Не стреляйте, тут никого нет! Тут только я и дети, пощадите ради Аллаха! Не стреляйте!
— Шурави таслим!
Не поверили. И как поверить — следы крови, сбитый пулями замок. Сам бы — поверил?
— Сзади выход есть?
— Да…
— Куда он ведет?
— На двор!
— А двор куда ведет, идиот!
— На улицу!
— Показывай!
В спину торговцу уткнулся ствол Стечкина.
— Не надо. Не надо!!!
— Показывай, сын ишака!
Торговец просеменил между тюков, тяжело, хрипло дыша.
— Здесь! Вон дверь.
— Открывай!
Дверь открывалась не внутрь, а наружу — торговец, весь посеревший от страха, снял большую, массивную щеколду, осторожно толкнул дверь.
— Аллах Акбар!
Треснула автоматная очередь, за ней еще одна. Пули перепоясали торговца-дукандора свинцовой строчкой, он хрюкнул, и начал оседать в дверном проеме. Офицера охраны пули тоже стеганули — бедро, плечо, даже шея — но он удержался на ногах и даже сумел захлопнуть дверь, прикрываясь от пуль телом торговца. Хрястко вошла в пазы кованная массивная щеколда…
Бросив торговца здесь, офицер поковылял назад.
— Рафик, ты ранен?
— Ерунда… Не пройти… — офицер опустился на какой-то тюк, дышать становилось все тяжелее — обложили.
— Шурави таслим!
Первая ракета бухнула — в стену, совсем рядом, разорвалась. Здание едва заметно тряхнуло, кто-то выругался по-русски.
— Ы-ы-ы… шакалы.
— Братья… — министр с трудом вставал, опираясь на стену и на руку ряжом стоящего нафара — слушайте меня. Нам не уйти отсюда. Там, с той стороны — исламисты. Убийцы и каратели. Но мы — офицеры и коммунисты
Еще одна ракета ударила в стену, били неточно, видимо из-за дыма…
— Как старший по званию приказываю вам — уходите. Оставьте мне пистолет, гранату и уходите. Сражайтесь с теми, кто пришел в Кабул убивать. Я не воин, я обуза.
— Ты что, рафик, считаешь нас за шакалов? — спросил кто-то — и в этот момент ракета ударила в дверь. Ударная волна повалила кого-то на землю.
— Это последнее предупреждение, шурави! — закричал в мегафон кто-то — если вы сдадитесь, мы отпустим вас как храбрых воинов! Но если хоть один воин Аллаха погибнет от ваших рук — я прикажу снять с вас кожу заживо, Аллах Акбар!
Нафары помогли министру подняться. Встали сами — у кого автомат, у кого пистолет. У всех — гранаты. За них держался и министр — они никого не оставили в этом дукане.
— Пошли?
Так умирали коммунисты и герои. Настоящие…
Точка-пять Тот же день
Точка — пять — так называлась небольшая и неприметная вилла с высоким дувалом по периметру. Хозяев здесь не было видно давно — но по-видимому, хозяева все же были, потому что пару месяцев назад началась стройка. В Афганистане зимой не так то холодно, как к примеру в России — поэтому если есть из чего строить и на что строить — строят круглый год. Завезли цемент, саманный кирпич с базара, кровельный лист — его привезли от шурави, видимо договорились с вороватым снабженцем. Начали строить — дом для такого большого участка был небольшим. К нему, по видимому, должен был быть пристроен дом, чуть ли не в три раза больший прежнего. Строители прямо тут, в этом старом доме и жили.
