Учитель. Назад в СССР 4 (СИ) - Буров Дмитрий

— Леня, коврик сложите вот в тот шкафчик. Домой заберете.

— А… можно мы его тут оставим? — поинтересовался Ленька с затаенной надеждой. — Все равно испорчен… — пацан с досадой пнул свернутую дорожку ногой.

— И что мы с ним делать будем? — поинтересовался я.

— Егор Александрович, ну вы же сказали потом используем. Вот и пусть себе лежит, когда потом наступит, у нас уже и дорожка есть, — предложил хитрый Леонид.

Видно было пацанам очень не хочется тащить связанное из десяти ковриков изделие к кому-то домой, расшивать относить домой, и, посыпая голову пеплом, признаваться в содеянном.

— Оно, конечно, можно, да только что родителям скажете?

— А мы не скажем! — звонко выкрикнул Васька Кнут. — Поищут, поищут и перестанут.

— Разве это хорошо, когда ваши домашние будут думать друг о друге плохо? — поинтересовался я.

— Это как? — изумился Василий.

— Ну, вот смотри, коврик из дома пропал?

— Пропал, — подумав, согласился пацан.

— Мама и бабушка думают, что вещь потерялась или украли. Хорошо если потерялся. Но ведь это за уши притянуто, — продолжил размышлять вслух.

— Почему? — уточнил Васька, довольный своей идеей, что врать родителям не придется, если коврик не приносить.

— Потому что потерять коврик в доме очень сложно, практически невозможно. А если украли, тогда что?

— Что? — послушно повторил Василий.

— Тогда получается, у нас на селе воры водятся, которые ходят по домам и воруют коврики с веревок, где белье сушится. Но ведь коврик не стирали? — уточнил я.

— Не стирали, — подтвердил пацан.

— Тогда получается вор проник в дом и украл коврик. Значит что?

— Что? — тут уже влез в разговор Ленька.

— А ты подумай, — предложил я.

Время поджимало, в пионерскую комнату уже начали заглядывать старшеклассники. Десятый класс наводил последние штрихи перед началом встречи учителей и проверял все ли готово к праздничной линейки. Но уйти просто так, приказав избавиться от инициативы, я не мог.

— Ну… тогда мамка к участковому пойдет… — задумчиво протянул Ленька. — Он искать начнет…

— И найдет, — огорченно вздохнул кто-то из компании.

— Найдет — это уже второе дело. А самое важное в этой истории что? — продолжал я допытываться у ребят.

— Что мамка про вора подумает? — робко поинтересовался кто-то.

— Верно. А дальше что?

— А дальше… ну… участковый?

— Это мы с вами по кругу идем. Подумайте хорошенько, если мама решит, что в дом забрался вор, что мама дальше подумает? — допытывался я, по очереди глядя на каждого пацана.

Мальчишки стояли, крепко задумавшись. Кто-то действительно решал задачку, кто-то просто сопел за компанию.

— Тогда мамка решит, что сосед спер, значит, соседу верить нельзя… а какой сосед непонятно, значит, всем соседям верить нельзя? — неуверенно выдал Леонид.

— Правильно, Леня. Пойдет слух, и соседи перестанут доверять друг другу. А разве это хорошо? — уточнил у заводилы.

— Нехорошо, — согласился расстроенный Ленька.

— Поэтому родителям надо сказать правду. Обязательно, — мягко, но настойчиво подводил я мальчишек к главной мысли.

— Ремня получим… — вздохнул кто-то тоскливо.

— Так за дело же… — буркнул Ленька. — Башкой думать надо… а не жопой. — выдал итоговую резолюцию Голубев.

Я скрыл улыбку, покачал головой.

Ленька смутился, покраснел и проворчал:

— Извините, Егор Александрович.

— Егор Александрович! Доброе утро! — раздался звонкий голос Ниночки Валентиновны. — Ой, а что это тут у вас? — воскликнула девушка, с изумлением разглядывая понурых пацанов, свернутый в рулон красный коврик.

— Это инициатива, Нина Валентиновна. Та самая, которая обычно очень сильно любит инициаторов. Ладно, ребята, вы подумайте на моими словами, и сами решите, что для вас нужно и важно. Договорились?

— Да… хорошо… договорились… — загалдели грустные парни.

— А теперь коврик убираем и по своим местам. Через полчаса начнут приходить учителя. Нужно все подготовить и проверить.

— Егор Александрович, что тут случилось? — продолжала допытываться пионервожатая, когда пацаны, справившись с задачей, покинули пионерскую комнату.

— Говорю же, инициативу проявили.

— И что?

— А то. Инициатива пошла не по тому пути. Поэтому пришлось отменить, — хмыкнул я.

— Да что же? — не сообразила Нина.

— Инициативу.

— Да ну тебя, -отмахнулась пионервожатая.

— Нина, а где мой сценарий? — поинтересовался я.

— А тебе зачем? — удивилась комсорг.

— Следить за действием, как обычно.

— А Тамара Игнатьевна? Она же режиссёр.

— Вот и пусть себе режиссирует на здоровье, а мне мой экземпляр нужен, — проворчал я. — Ага, нашел. Так… что тут у нас… Слушай, товарищ Григорян точно прибудет?

— Зоя Аркадьевна сказала, приедет. Она теперь наш личный инспектор. Взяла нашу школы под свое крыло, — пояснила Нина в ответ на мой непонимающий взгляд.

— И чем нам это грозит? — полюбопытствовал я, собирая в коробку сценарий, кнопки, клей, ножницы.

— Ты чего делаешь, Егор? — наблюдая за мной, полюбопытствовала Нина.

— Собираю экстренную помощь.

— Что? — изумилась девушка.

— Коробка экстренной помощи. Мало ли что, сценарий пропадет, пуговица оторвется, на стенде что-то отклеится, — пояснил я. — Так чем нам это грозим, ты не ответила, — повторил свой вопрос.

— Что? А… Не знаю…. — пожала плечами Нина Валентиновна. — Приезжать будет чаще, наверное…

— Ясно, и лезть с непрошенными советами во все дела, — хмыкнул я. — Получили вторую Зою Аркадьевну на свою голову.

Кстати сказать, Юрий Ильич сдержал свое обещание и поговорил с завучем. Последние дни товарищ Шпынько к нам практически не лезла. К моему удивлению, на генеральной репетиции, сидя с недовольным лицом в первом ряду, тоже промолчала, не сделала ни одного замечаний вслух. Но что-то чёркала в своем знаменитом рабочем блокноте.

Знаменитой тетрадка завуча стала после того, как все те же семиклассники, возглавляемые Ленькой Голубевым, как-то раз стащили у Зои Аркадьевны эту страшную толстую записную книгу. Пацаны решили вырвать страничку, в которой завуч что-то записала после того, как поймала их за мелким хулиганство. Мальчишки размышляли так: нет тела, не дела. В том смысле, нет записи — нет наказания, и родители не узнают.

Зоя Аркадьевна хватилась тетради буквально через полчаса и принялась разыскивать свое богатство

Страницу в результате парни так и не вырвали, потому что запись о своих приключениях не нашли. Да и в целом блокнот не вызвал у мальчишек интереса. Кроме пометок и замечаний Зоя Аркадьевна в основном вела в тетради рабочие записи. О чем не забыть, что сделать, когда совещание. Кажется, завуч так и не узнала, кто стащил ее блокнот. Мальчишки ухитрились вернуть тетрадку обратно, пока Зоя Аркадьевна методично обходила вес места, в которых могла оставить свои записи. Все-таки иногда занудство и дотошность вполне себе положительные качества.

— Слушай, ну зачем ты так, — покачала головой Нина. — А вдруг она нам поможет?

— Чем, например? — ухмыльнулся я. — Ребята, ширма поставлена? — поинтересовалсяу заглянувших десятиклассников.

— Да, Егор Александрович. Здрасте, Нина Валентиновна. Здрасте, Его Александрович — хором ответил девятый класс, ответственный за расстановку реквизита согласно нарисованным схемам.

— Молодцы. Готовность номер раз, — кивнул я, продолжая собирать в коробку пионерский галстук, запасные воздушные шарики, нитки.

— А галстук тебе зачем? — изумилась пионервожатая. — И откуда у нас пионерский галстук?

— Я купил про запас, на всякий случай. Если кто-то забудет.

— Да кто же может забыть? — еще больше удивилась Нина. — Дежурные в школу не пустят без галстука.

— Вот именно. Поэтому запасные лежат на верхней полке в коробке. Еще штуки четыре, — мысленно произведя подсчет, выдал я информацию.

— Ну, ты даешь, Егор, — улыбнулась Нина. — Я пошла тогда. Что забрать?