Инженер Петра Великого (СИ) - Гросов Виктор

Захар Пантелеич, которому доложили про мои фокусы с известью и показали разницу в качестве ядер, долго репу чесал и подошел ко мне.

— Опять твои штучки, Петруха? Известью серу выгонял? Откель знания эти?

— Дык… дед же сказывал, Захар Пантелеич… — снова завел я старую шарманку. — Он много чего знал…

— Дед, дед… — проворчал Захар, но взгляд у него был уже не столько злой, сколько задумчивый. Он посмотрел на Митьку, который старался в пол смотреть, потом на помеченный мешок с углем. — А уголек-то тот, что ты пометил… Откель он взялся?

— Да кто ж его знает… Может, привезли такой, а может, кто нарочно подсыпал чего… — я пожал плечами, глядя на мастера самым невинным взглядом.

Захар всё понял без слов. Он не стал устраивать разборки, но на Митьку посмотрел так, что тот аж съежился и постарался тихо слинять. Больше Митька ко мне не лез. Да и другие любители подгадить попритихли. До них, видимо, дошло, что Петруха-«колдун» не только хитрости какие-то знает, но и может подставу раскусить и даже дело так обернуть, что сами же виноватыми окажутся. Моя репутация менялась. Теперь меня не только боялись как «колдуна», но и начали уважать — за ум и хитрость.

Глава 6

После того, как я выкрутился с этим паленым углем и доказал, что мои «дедовские» методы работают не только с формовочной землей, но и с самой плавкой, мое положение на заводе немного устаканилось. Захар Пантелеич хоть и бурчал по-прежнему, но реально стал прислушиваться к моим советам, особенно когда лили что-то серьезное. Игнат вообще смотрел на меня как на икону и делал всё, что скажу, без вопросов. Даже приказчик Семен Артемьевич при встрече перестал смотреть как на таракана, а интересовался, как там дела с «улучшением» литья. Интриганы вроде Митьки и Кузьмича притихли, видать, боялись снова облажаться.

Казалось бы, живи да радуйся. Но меня грызла другая проблема. Все эти мои примочки с формовкой и плавкой — это, конечно, круто, брака стало меньше, металл получше. Но это всё — как лечить рак подорожником. Заплатки на дырявом кафтане. Корень проблемы был глубже — в самой технологии обработки металла. Особенно хреново дело обстояло с пушками.

Отлить ствол — это только полдела. Самое главное — просверлить в нем ровный, гладкий канал нужного калибра. А вот с этим на заводе была полная задница. Сверлили на каких-то примитивных станках, которые крутили то ли лошади, то ли вода (я так и не понял, механизм был спрятан в отдельном сарае). Ствол зажимали намертво, а в него медленно, с диким усилием, вгоняли сверло — по сути, просто заточенный стальной лом. Сверло било, его уводило в сторону из-за того, что металл был неоднородным, канал получался кривым, стенки разной толщины. Потом его пытались править, расширять, калибровать, но идеальной точности добиться было нереально.

А ведь от точности канала зависело всё! Куда полетит ядро, как далеко, а главное — не разорвет ли саму пушку к чертям при выстреле. Если стенки кривые, нагрузка при выстреле распределяется неправильно, и ба-бах! Сколько таких случаев было — страшно подумать.

Я смотрел, как мучается мастер Еремеич, который отвечал за сверловку, и меня ажтриссло от злости. Столько труда, столько металла — всё впустую из-за этой первобытной технологии! Ствол сверлили неделями, и на последнем этапе его можно было запросто запороть.

В моей прошлой жизни точность обработки металла была святая святых в машиностроении. Токарные, фрезерные, сверлильные, расточные станки… Микроны ловили, самые твердые сплавы грызли. А тут — ручной труд, глазомер да примитивные железяки.

Но ведь и в те времена, в начале 18 века, уже пытались что-то механизировать! Я вспоминал историю техники. Токарные станки по дереву — это вообще древность. А по металлу? Да, они сложнее, требуют мощности и жесткости. Но принцип-то тот же — деталь вращается, резец снимает стружку.

А сверловка? Какого хрена ствол стоит на месте, а сверло крутится и подается? Это же технологически неправильно! Гораздо точнее будет, если вращать сам ствол, а сверло подавать ровно вдоль оси вращения. Тогда биение сверла будет минимальным, канал получится ровнее. Такие горизонтально-расточные станки появились позже, но сама идея вращать деталь, а не инструмент — она же не вчера родилась!

Мысль о станке — пусть примитивном, но на порядок точнее того, что было, — просто захватила меня. Токарный станок — обтачивать цапфы у пушек (эти «уши», на которых ствол лежит) или выравнивать ствол снаружи. И сверлильный станок нового типа, где вращается сам ствол. Это же был бы реальный прорыв! Качество артиллерии поднять, время обработки сократить, брак уменьшить.

Но как это сделать? Тут уже «дедовским секретом» не отмажешься. Нужен конкретный чертеж, расчеты, понимание механики. Тут легенда про деда не прокатит. Надо было либо самому садиться за проектирование и изготовление, рискуя окончательно спалиться как колдун или шпион, либо… либо найти способ подкинуть эту идею кому-то из начальства или мастеров так, чтоб они решили, что это они сами придумали.

Я начал прикидывать конструкцию в голове. Токарный станок… Станина — массивные дубовые брусья, чтоб не вибрировало. Передняя бабка со шпинделем (крутящаяся хрень, куда деталь зажимают), задняя бабка с центром (подпирает деталь с другого конца). Привод — пока ручной, ворот или маховик, но с прицелом на то, чтоб потом подключить лошадь или воду. Главное — жесткость станины и точность вращения шпинделя. Суппорт с резцом — тоже засада. Сделать его подвижным вдоль станины и поперек, да еще с точной подачей… Нужны винтовые передачи, а их тут если и делают, то очень грубо. Но можно упростить: суппорт двигается только вдоль, а поперечную подачу — вручную, клиньями подбивать. Коряво, но лучше, чем рубанком строгать.

Сверлильный станок… Тут сложнее. Надо закрепить и вращать тяжеленный пушечный ствол. Нужны мощные опоры, люнеты. Привод вращения — тоже геморрой. И механизм подачи сверла — медленный, точный, чтоб мог давить с большой силой. Может, винт с гайкой, который вручную крутить через червячную передачу?

Я рисовал эскизы углем на полу цеха, на кусках коры, пытался уложить мысли в понятные формы. Это было уже не просто «улучшение», это разработка нового оборудования. Опасный путь. Но соблазн был дикий. Создать здесь, в этом каменном веке, настоящий станок — это был вызов для меня как для инженера. Вызов, от которого трудно было отказаться. Надо было только продумать, как это сделать максимально безопасно для своей шкуры.

Идея со станком просто въелась мне в мозг и не отпускала. Зудела, свербила, требовала что-то делать. Я понимал, что это пипец как рискованно, но соблазн применить свои инженерные мозги по-крупному был слишком велик. Это уже была не просто борьба за выживание, это был шанс реально оставить след, сделать что-то стоящее.

Но как к этому подступиться? Просто припереться к приказчику Семену Артемьевичу с готовым чертежом? Он тут же спросит: парень, ты откуда такой умный взялся? Откуда у сироты-подмастерья такие познания в механике? Легенда про деда тут уже не прокатит — станки это тебе не уголь в землю сыпать. Значит, надо действовать хитрее.

Решил начать с малого — с токарного станка для обточки цапф у пушек. Это было проще и понятнее местным мастерам, чем сверлить стволы. Да и польза очевидна: ровные, гладкие цапфы — пушку точнее наведешь, лафет дольше проживет.

Несколько ночей подряд я забил на сон и свои тайные качалки, сидел в темном углу барака или на пустыре и рисовал. Ну, как рисовал… Не чертежи, конечно, — бумаги и инструментов у меня не было. Царапал на больших кусках бересты, которую удавалось надыбать у дровосеков, или на гладких дощечках — угольком или заточенным гвоздем.

Это были скорее эскизы, наброски, чтоб принцип работы был понятен. Станина — массивная, деревянная, из толстых дубовых брусьев (дуба тут навалом, и плотники вроде толковые есть). Передняя бабка (куда деталь зажимать) — тоже деревянная, но шпиндель (вал, который крутится) должен быть металлическим. Вот тут первая засада — выточить точный стальной шпиндель здесь почти нереально. Но можно взять прокованный и обточенный вручную вал, а точность вращения обеспечить подшипниками скольжения. Из чего их делать? Бронза? Дорого и хрен достанешь. Может, твердое дерево — самшит какой-нибудь или граб? Или даже чугунные вкладыши, если их тщательно притереть? Надо было думать.