Олег Кулаков - Нукер Тамерлана
Потревоженные солдаты уже прибежали на лужайку и столпились на краю, но отобрать оружие никто не пытался.
Дмитрий нанес последний колющий удар, перебросил копье в левую руку и развернулся к солдатам.
— Эмир Темир[13] нукер! — хрипло рыкнул он и ударил себя кулаком правой руки в грудь. — Эмир Темир нукер!
Эти три слова он и выцарапывал из памяти до самого рассвета. Но все-таки вспомнил. Три слова, которые повернут его судьбу.
Простые воины мало интересовали Дмитрия. Не они будут решать его участь. Поэтому, проревев три “волшебных” слова, он продолжил представление.
А зрителей потихоньку прибывало.
Закончив очередной номер театрального действа, Дмитрий бил себя в грудь и потрясал воздух боевым кличем:
— Эмир Темир нукер!
Так продолжалось около часа.
Его расчет оправдался. Из толпы вышел кривоногий плотный человечек в синем с золотым галуном кафтане и желтой, с блестками, чалме; на поясе висел украшенный золотом и каменьями кривой меч. Вельможа.
Дмитрий остановил вращение копья, упер древко в землю и подождал, пока тот приблизится.
— Эмир Темир нукер! — рявкнул Дмитрий в бесстрастное узкоглазое лицо. И, конечно же, ударил себя в грудь.
Вельможа мигнул, поманил указательным пальцем, развернулся и пошел прочь. Дмитрий подхватил копье и зашагал следом. Покружив по саду, они вышли на прямоугольную площадку, засыпанную утрамбованным песком, — идеальное место для тренировочных боев. Дмитрий понял, что выиграл первое, пока еще бескровное сражение: у дальнего края стоял навес, в тени которого в окружении все той же вчерашней компании восседал Тамерлан. По периметру площадки стояли солдаты.
Вельможа в синем знаком велел ему выйти на середину. Дмитрий повиновался. Он вышел на самый центр, встал лицом к навесу, отсалютовал копьем Тамерлану и вновь издал свой боевой клич:
— Эмир Темир нукер! — и ударил себя кулаком по груди.
Тамерлан смотрел прямо на него, потом слегка наклонил голову и что-то сказал сидящим рядом придворным. Одни из них встал, отвесил Тамерлану поклон и прошелся вдоль воинов, выстроившихся по сторонам площадки, выкрикивая непонятный Дмитрию призыв. Впрочем, не надо большого ума, чтобы догадаться о его смысле.
Первым соперником Дмитрия стал широкоплечий, кряжистый воин в кожаной безрукавке, надетой поверх черной рубахи. Из-под округлого шлема сползала на плечо длинная косица. Его оружием был меч.
Рост и вес давали Дмитрию преимущество над низкорослым противником. Не говоря уже о силе и копье, которое было его оружием — меч короче копья. А это значило, что воин, вышедший помериться с ним силами, отнюдь не трус и наверняка из числа умельцев боя, ведь если сравнить Тамерланова воина со львом, то Дмитрий по сравнению с ним был по меньшей мере носорогом.
Солдат закружился вокруг Дмитрия. Стоя на одном месте, тот поворачивался и медленно вращал копьем в ожидании выпада. Он даже чуть согнул ноги в коленях, чтобы оказаться примерно на одном уровне с противником: сейчас кровопролития нельзя было допускать — вряд ли Тамерлан обрадуется, если его солдат искрошат в капусту. Воин сделал ложный выпад. Дмитрий разгадал его и не отреагировал, а вместо этого сам резко пошел в атаку. Солдат пригнулся, уходя от удара, и бросился вперед, метя в открывшийся бок. И покатился по земле — Дмитрий смел его с ног точным махом древка, а затем в один прыжок настиг упавшего воина и выбил из его руки меч. Солдат взвыл и схватился за ушибленную кисть. “Ничего, — подумал Дмитрий. — Заживет, братец. Обязательно заживет”.
Он подошел к отлетевшему мечу и поднял. Клинок широкий, массивный, саблевидной формы, чуть изогнутый; заточка односторонняя — оружие, предназначенное для ударов скорее рубящих, нежели колющих. Примерился — рукоять, конечно же, оказалась маловата. Дмитрий воткнул копье в песок и отошел, держа меч в трех пальцах. Вновь отсалютовал Тамерлану и повторил боевой клич. И стал ждать следующего противника.
Теперь против него выступили сразу двое воинов. Значит, с каждым разом противников будет больше. Тенденция опасная — опыта реальных поединков с несколькими противниками Дмитрий не имел и, следовательно, мог допустить ошибку, в результате которой или его ранят, или он кого-нибудь. Он развернулся лицом к навесу, под которым восседал Тамерлан, и демонстративно повернул меч заточенной кромкой лезвия вверх, показывая что будет биться тупой стороной.
В этот момент воины и бросились на него с разных сторон. Он ушел, противники прервали атаку и стали обходить. Схема проще пареной репы: один идет с минимальным опережением, и, пока Дмитрий отражает его атаку, второй обретает свободу действий. “И долго они собираются ходить кругом?” — подумал Дмитрий, держась вполоборота к воинам, чтобы не упускать из виду обоих. И тут солдаты вновь кинулись на него. Дмитрий качнулся, как маятник, вперед и назад, поочередно парируя оба удара. Бил в полную силу, без церемоний. Солдаты не удержали мечей, те отлетели далеко, а сила удара развернула обоих. Дмитрий снова качнулся, достав каждого из них клинком — плашмя по затылкам и уже сдерживая удар. Все было кончено — солдаты лежали без чувств на песке.
Дмитрий снова повернулся к навесу.
Тамерлан что-то громко произнес.
Дмитрий немного выждал, появятся ли еще добровольцы. Их не было.
Тогда он взял меч в обе руки и, неся перед грудью, направился к навесу. Придворные, окружавшие Хромца, зашевелились. Тот снова что-то сказал, с видимым интересом следя за приближающимся Дмитрием.
Дмитрий нутром почувствовал, что слишком близко подходить не нужно, и остановился метрах в четырех от воображаемой линии, проведенной между передними шестами, поддерживающими навес. Здесь он опустился на колено и приложил лезвие меча ко лбу: вспомнилась сцена, виденная в каком-то историческом фильме. Смотрел он только на Тамерлана. Затем положил меч перед собой, ударил себя кулаком, взревел в последний раз:
— Эмир Темир нукер! — и склонился, коснувшись лбом согнутого колена.
А когда распрямил спину, то увидел, что рыжие усы Железного Хромца раздвинула широкая улыбка.
* * *
— Довольно, — сказал Тимур.
Он понял все: странный человек показал ему тупую сторону меча — богатырская сила и мастерство бойца слиты в один гигантский сосуд. Тимур был стар, но зорок и приметлив. Беловолосый великан лишь ударил легонько воинов по шлемам, а те повалились замертво. Рубани он сплеча — и развалил бы каждого на две половинки, словно спелые арбузы. Даже латы бы не спасли.
— Ну и как он тебе, Идигу[14]? — спросил Тимур. Идигу Барлас почесал шрам на щеке.
— А ты сам не видишь, — проворчал он. — Дай ему кольчугу и меч по руке, он один будет стоить десяти искусных воинов. А то и пятнадцати… — Идигу Барлас причмокнул. — Только где ж такому коня под стать найти? Он же лошади хребет переломит…
Тимур усмехнулся.
— А зачем ему конь? — спросил он. — У него ноги гляди, какие длинные.
— Ах-ха-ха… — расхохотался Идигу Барлас, раскачиваясь всем телом. — Ноги длинные…
Тимур со снисходительной улыбкой взглянул на старого полководца. Радуется ну чисто дитя малое. Отменный воин, умный воевода, вернейший человек, но никогда не думает ни о том, что и почему произошло раньше, ни о том, что и как будет дальше. Потому-то и служит Тимуру, хотя они и равны; а потомки Идигу будут служить его, Тимура, потомкам.
Коленопреклоненный гигант смотрел на Тимура ясными зелеными глазами. Юродивый… Не юродивый он вовсе. Тогда кто?
— Пусть подойдет поближе, — велел Тимур. Шейх Hyp ад-Дин[15] поднялся с места, подошел к гиганту и знаками показал, что ему предлагают подойти ближе. Гигант поднялся, пошел вперед, остановился, где приказали, и вновь преклонил колено. С близкого расстояния Тимур заметил пятна белой кожи у гиганта под мышками. Кожа-то у него, оказывается, как белая овечья шерсть, а не красная — просто солнце сожгло.
— Кто ты? — спросил Тимур. — Откуда пришел ко мне?
— Эмир Темир нукер! — хрипло рявкнул гигант. Тимур с досадой закусил рыжий ус. Видать, только эти три слова он и знает.
— Хочешь быть моим воином? — спросил он снова, заранее зная, какой ответ получит.
— Эмир Темир нукер!
Громко вздохнул маленький Улугбек, сидящий рядом с братом, Халиль-Султаном. Тот постарше — четырнадцать лет минуло, а все равно смотрит на беловолосого чужака с раскрытым ртом. Тимур подозвал Улугбека — мальчик поспешно вскочил и подбежал.
— Видишь, — сказал Тимур внуку. — Он не хочет быть твоим дэвом. Он хочет быть моим нукером.
Улугбек кивнул.
— Да, дедушка.
И насупился. Тимур легонько потрепал его по щеке. А потом протянул правую, увечную руку к беловолосому гиганту и произнес всего лишь одно слово:
— Нукер.
Беловолосый “дэв” широко и довольно улыбнулся. И поклонился, прижав широкую ладонь к сердцу.
