Лихие. Депутат (СИ) - Вязовский Алексей
Я смотрел в сторону удаляющегося кортежа, пока он не скрылся вдали, а потом направился на соседнюю улицу. Я прошел пару кварталов, прямо туда, где давно уже приметил работающий таксофон, и вскоре прижал к уху кусок неубиваемого советского карболита. Жетон с глухим лязгом провалился в утробу аппарата, а следом за этим звуком раздались длинные гудки, которые прервались внимательным молчанием.
— Грузите апельсины в бочках, — заявил я человеку на том конце провода и повесил трубку. М-да… И ведь не расскажешь никому, что такой серьезный поворот новейшей истории начинается с дурацкой фразы Остапа Бендера.
Глава 7
Задействовать многих в этой операции я не мог физически, уж слишком дело было непростым и опасным. Доверять я мог только Копченому, Троллейбусу, Китайцу и Коляну, да и то ровно настолько, чтобы каждый из них знал свой маневр, и не больше. Думаете, плохо с братвой вот так поступать, разыгрывая их втемную? Я думаю, нормально. Береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет. Так-то вот! Эту несложную истину я узнал в первую же ходку, и проникся ей до печенок. Собственно, все мое прошлое существование служило живой иллюстрацией на тему: как скверно заканчивают свою жизнь люди с низким уровнем чувства самосохранения. Впрочем, я вполне доверяю и Руле, но этого Годзиллу использовать можно только для двух целей — для охраны моего бренного тела от уличных хулиганов и в качестве слабительного, если выпустить его из темноты на неподготовленного человека. Моего охранника пол-Москвы знает, уж больно фактура приметная. Поэтому Руля отдыхает.
Времени у нас немного. Акула мирового империализма пробудет в Москве около недели, и за эти дни нужно все успеть. План я готовил на ходу, потому что не знал, где остановится наш герой и куда будет ездить по делам. Как и ожидалось, мне несказанно повезло. Ездил он на различные мероприятия, и всегда разные, но только в одном месте бывал ежедневно. Этим местом был Минфин, который, как известно, располагается на Ильинке, в двух шагах от Кремля. Поселился же господин инвестор в гостинице Метрополь, что стоит прямо между улицей Петровка и Лубянской площадью. Ну, хоть плачь! В такой ситуации нужно или надеяться на удачу, выпасая пациента по всей Москве, или тщательно спланировать операцию, неслыханную по наглости и точности исполнения. Я выбрал второе…
Я разложил перед собой карту Москвы и, тихо поминая ссыкливых биржевых спекулянтов, водил пальцем по улицам, набережным и переулкам. Даже по изгибам реки провел пару раз, думая использовать катер. Нет, бред. Москва-река петляет так, что замучаешься убегать. Пока уйдешь куда-нибудь в лес, тебя обложат как волка. Или с вертолета расстреляют. Интересно, у мусоров вертолеты на ходу? Неохота проверять что-то. Есть подозрение, что пара штук точно взлетит. Так что нафиг экзотику, будем делать реальные вещи, тем более, что кое-какие приготовления шли уже не первый месяц. Незаметно покупалось необходимое оборудование и спецсредства, намечались возможные пути отхода. Ведь объект в любом случае почти все время будет проводить в центре, значит, и вариантов у нас совсем немного. Центр просто напичкан патрулями милиции.
Мы облазили все подворотни, удивляясь, до чего же древний жилой фонд стоит прямо напротив средоточия власти, министерств и посольств. Вот хоть ту же Софийскую набережную возьми. Подряд идут помпезные дома 19 века и резиденция английского посла. А сверни за угол, а там — двух-, трехэтажные домишки с ржавыми трубами и облезлыми подъездами. В общем, мы наметили несколько путей отхода, промерив каждый из них с секундомером. Это ведь не какой-то дурацкий фильм про Джеймса Бонда, тут серьезные пацаны работают…
— Из снайперской винтовки его приложить? — напряженно думал я, вглядываясь в карту, где была уже знакома каждая буква и линия. — А откуда? С крыши Большого театра? Смешно. Может, лучше прямо с Лубянки? Или к какой-нибудь башни Кремля? Нет, тебе, Димон, придется молодость вспомнить. Зря ты у нас на Яве рассекал что-ли? Всех девок в Лобне на ней перекатал, блядун чертов.
Мы все в юности завидовали ему люто, потому что Китаец у нас разрядник по мотокроссу, добрался до первенства области, и по этому случаю безмерно гордые родители купили ему Яву, каковое счастье никому из нас, голодранцев, не светило. У меня вот даже мопеда не было. Жили ведь с матерью от зарплаты до зарплаты.
— Значит, остается вариант номер три, — буркнул я. — Приступаем…
Димон стоял на углу Ильинки и Рыбного переулка, докуривая третью сигарету подряд. Он сегодня непривычно блондинист, бородат и усат, и носит темные очки. Он кореец, а потому волосы у него на лице растут скверно: жиденькая бороденка и тоненькие кошачьи усы. Поэтому мы не стали надеяться на силы природы и использовали театральный реквизит. А чтобы имидж Димона принял законченные очертания, на него надели футболку, на которой было написано то ли «Россия для русских», то ли «Хватит кормить Кавказ», то ли еще какая-то ахинея. И флаг национал-большевиков во всю спину для антуража. Эти ребята на днях ворвались в Минфин, чтобы выдвинуть свои требования, и были на слуху. Я решил, что лишняя раскрутка им не помешает. Кортеж Сороса стоял на обочине и, судя по его обычному расписанию, должен тронуться с минуты на минуту. Господин инвестор, носитель демократии, обедал в одно и то же время.
Да, вот он! Китаец некультурно бросил бычок на асфальт, надел в круг тонированный шлем и проводил кортеж взглядом. У него есть еще секунд тридцать, пока они заедут на Большой Москворецкий мост. Димон взглянул на часы и взрыкнул движком мотоцикла. Погнали!
Кортеж делал сотку, но перед поворотом на Болотную набережную скорость снизил. Все же она неширока, хоть имеет две полосы. Москвичи, которые массово скупали автохлам в Прибалтике и Германии, уже сделали улицы столица весьма оживленными. Не так конечно, как в середине нулевых, но и времена застоя, когда ребенок мог перейти дорогу без мамы, уже давно миновали. На набережной было плотно. Димон сунул руку в сумку и достал круглую штуковину, в которой каждый советский человек без труда признал бы мину ПМН. Название это у нас расшифровывали как «принесите мне ноги», а скучные американцы, массово терявшие нижние конечности во Вьетнаме — как «черная вдова». Странно, ведь она была зеленой, а не черной, так что прав, наверное, был Задорнов. Тупые… Мина была малость допилена димоновым братом Валеркой, и срабатывала совсем не от нажатия, о чем инвестор и благодетель человечества должен был вот-вот узнать.
Димон прижался к Мерсу почти вплотную, шлепнул на крышу зеленый блин и ускорился, лавируя между машин.
— Раз, два, три, четыре! — прошептал он, и тут же за его спиной раздался взрыв. Двести грамм взрывчатки прямо над головой — это вам не фунт изюма. Поневоле пораскинешь мозгами.
— Опа! — удивился Димон, услышав рев движка сзади. — Неужели попытаются догнать?
Он залез под мышку, вытащил пистолет с глушителем и, почти не глядя, выстрелил в капот ехавшей позади копейки. Грохот металла и визг тормозов яснее ясного сказали ему, что проезд по Болотной набережной временно перекрыт. А вот и Фалеевский переулок. Поворот!
Вовка Карась сидел за рулем «буханки» с синими мигалками на крыше и цифрой 03 на боку. Он поглядывал на часы и профессиональным взором рассматривал окрестности. Строительный бизнес Штыря, который тот было начал, но не закончил, перешел теперь к нему. Первый дом на Моховой уже расселяли, а для особенно упорных любителей центра целый день звучал звук перфоратора, записанный на кассету. Первоклассная аудиосистема и концертные колонки работали почти без остановки, но строго в отведенное законом время. Это лично Карась придумал, и он ужасно гордился своим креативом. Осталось выселить две семьи, и в Турции уже была нанята бригада строителей, которые приедут к концу июля.
Домишки-то вокруг — полная дрянь, — думал Вовка, прикидывая, сколько квадратов с видом на Кремль можно было бы тут построить. А если еще и с парковкой подземной — это же просто сказка. Софийская набережная! Английское посольство! Дома разных богатеньких перцев, умерших лет сто назад — вот они! Да не позволят, наверное, в центре Москвы старинные дома валять, — горестно вздохнул он, посчитав упущенную прибыль. — Это уж совсем отбитым надо быть. Мы, работники бандитского труда, выступаем за сохранение архитектурного облика столицы! Перепланировка — наше все!
