Храмов В. - Сегодня - позавчера. Трилогия
Я был тем самым "отличником, зубрилкой", да ещё и очкариком. В тот момент, как чужие мозги полетели мне в лицо, капли засохли на линзах очков, меня перестали интересовать стихи, рисование и ещё многое-многое, из чего состояла моя жизнь. Появились спортзалы (на бокс нас не взяли, как и на тяжёлую атлетику - "старые") которые попадали в наши руки после, или между, занятий секций бокса и штангистов.
Знаете что такое "секция рукопашного боя" в подвале ДЮСШ? Это выжимка, экстракт, гремучая смесь ушу, каратэ, бокса, самбо, славяно-горецкой борьбы. Это я понял позже, к тридцати, продолжая самообучение, а тогда мы, 14-15 лет от роду, просто впитывали всё как губка, без сомнений, на веру. Но, как не странно, студента этого никто Сансеем и даже Учителем (как в фильмах по кунг-фу) не называл. Он был Серёга. Не более. Он возился с нами час-полтора, потом убегал. Для нас это была жизнь. Новая, интересная. Для него - побочный заработок. Это продолжалось недолго. Год. Потом была массовая драка нас с боксёрами, позорно забитыми ногами - мы владели техникой боя ногами, борьбой, а для боксёра ноги - подпорки. Нас выставили из зала и секция распалась. Примерно половина бойцов продолжали встречаться в подвале другой ДЮСШ - в качалке, но среди станков, гирь, штанг и гантелей не помашешь конечностями, не попыхтишь в партере. Так, для релаксации после "качания". Но Серёга-студент дал мне главное - основу. А потом самоучение, в основном на практике. Хотя по настоящему, всерьез, дрался я очень редко. Просто изменилось тело, моторика, взгляд. Это много говорило понимающим, количество желающих "наехать" резко убавилось. Тем более, что такие как я были не просто "реальные", а "нормальные, правильные пацаны", создав новый тренд - не тупой отморозок, а довольно грамотные, общительные, неглупые ребята, с которыми лучше не ссориться.
Правда, очки пришлось снять раз и навсегда. Дома - одевал, но на людях - никогда.
Но молодость прошла, отучился в институте, в армии не был, девушка, с которой и познакомился благодаря увлечению рукопашкой, потом семья, сын, работа, телек, комп - какой к чёрту спорт? О чём вы? Достаточно того, что при необходимости в тёмном переулке накостыляю "попутавшим". Хватит. Тем более с годами понимаешь - силой проблем не разрешить. А вот помножить - запросто. Понадобилось осваивать новые умения, навыки. Но это было в прошлой, почти мирной жизни.
Другой мир, другое тело, другая цель. Старые бойцовские практики и надо вспоминать.
Я видел удивлённые взгляды окружающих. Люди приходили в парк смотреть на мои упражнения, как в цирк. И что? Да пошли вы все! Как там говориться: "Тебе не всё ли равно, что о тебе подумает кабан?" Комплекс дыхательных упражнений, статические нагрузки, растягивание - вот, пока, то немногое, что мне доступно. Пару раз приходил Натан. Щупал пульс, слушал сердце, мерил давление, рассматривал зрачки глаза, язык. Хмыкал, уходил.
К вечеру тело болело невыносимо. Да, нельзя так, с непривычки. Но - время. Его опять нет. Я чувствую, как оно уходит. А я - ждал. Одно утешение - не в тоске и не напрасно. Тренировки, интересное общество, Катя.
В госпитале поднялся откровенный шухер. Как всегда при угрозе приезда большого начальства. Медперсонал носился с видом лёгкой истерики. Они разом пытались привести в божеский вид полы, стены, окна, двери и нас, излечаемых. Получалось плохо. Я даже не пытался помочь. В таких ситуациях - чем больше действующих лиц, тем больше бардак. Поэтому я ограничился уборкой самого себя. Помыл, что смог, в том числе и изрядно отросшие волосы, теперь чистые они стали как иглы дикобраза под ударом тока - торчали все разом строго перпендикулярно коже головы. Подстриг ногти (на правой руке с посторонней помощью) и побрился. Вот тут особый разговор. Никогда в жизни в руках не держал опасной бритвы. Только "Жилеты". Ясно, я опасался бриться. Отросла довольно приличная борода, густая, тёмно-русая, как у былинного героя, хотя и короткая. Но устав Красной Армии однозначно запрещает ношение бороды, неодобрительно морщиться на усы, но терпит (Будённый), о чём мне неоднократно и не прозрачно намекнули все соседи по палате по очереди. Недоели даже. Пришлось браться за мыло и бритву. Но ничего страшного не произошло - выработанные рефлексы тела-Кузьмина выручили меня и здесь, как до этого с портянками (ну кто в 2010-х умеет их правильно наматывать?). Сбрил всё, хотя регулярно заглядывающие юный девичий медперсонал и просил оставить усы. Без бороды они у меня вызывали только одни ассоциации - "пи__да под носом".
Так что я теперь, воняя "Шипром" на пол-этажа, причёсанный, отмытый, в чисто-глаженой пижаме, сидел на своей койке у окна, подперев спину подушкой, я читал. Жюля Верна. Ну, как читал? Всё это в детстве же было перечтено. Пролистывал - легенда, батенька. Извольте не мистическим путем расширять кругозор, а реальным - осязаемым. Хотя не интересно уже перечитывать. Так, для вида листаю. На тумбочке лежал Толстой. "Война и мир". Уже пролистал. А Клаузевица мне достать негде. Не интересен он хирургу Натану Аароновичу.
- Приехали! - пронеслось по коридорам, сопровождаемое топотом стада бегемотов. И вот стало тихо. Впервые за пару последних дней.
Я выглянул в окно. Но, оно выходило во двор, видно было только нервного повара в белоснежном, а не сером, как до этого, фартуке. Эк, их всех пробрало! Не нарком ли Тимошенко приехал?
Оказалось - нет. Часа через полтора в палату завалилась толпа военных со шпалами, звёздами на рукавах, во главе с седым, длинным (тощий, как вешалка, оттого казался длинным), типом с выпяченным подбородком, жестоким взглядом ледяных глаз исподлобья, недовольно сжатыми в тонкую линию губами. Серая кожа обтянула лицо, как у мумии. Один ромб в петлицах.
"Это с какой же шахты тебя извлекли? И как долго там мариновали? На силе воли держишься?" - подумал я. Вид этого седого был откровенно чахоточно-дистрофичный.
Делегация констатировала нам доброго дня и скорейшего выздоровления. Потом скрипучим голосом сказал седой:
- Я комбриг Синицын Александр Дмитриевич...
Я обалдел. Комбриг. Это что за прослойка? Знаю, есть полковник, следом - генерал-майор. Полк-дивизия. Меж ними бригада иногда бывает. И для бригады выделили отдельное звание? А вот чем бригада отличается от полка и дивизии? Два полка вместо трех, как в дивизии? Блин, ничегошеньки я не знаю.
- Подлый враг остановлен, получив по зубам под Смоленском и Киевом. Но для его окончательного разгрома сил пока недостаточно. Зато, появилась возможность заняться подготовкой подкреплений. В стране началось формирование резервных армий. В нашей области - дивизии, в городе и районе - стрелковой бригады. Руководить этим буду я. Принято решение, бойцов, по излечении, направлять не в действующую армию, а на переформирование. Для передачи боевого опыта призывникам. Как говориться, за битого - двух небитых дают. Нам нужны инструктора в учебные роты. Кидать необстрелянных людей в бой - непозволительная роскошь. Поэтому командование и партия просит вас, товарищи, - поправляйтесь быстрее. Если имеются какие просьбы, предложения - говорите, не стесняйтесь. Мы поможем.
Вот оно! На ловца и зверь бежит. Я шагнул вперед, вытянулся, как смог:
- Старшина Кузьмин. Был ранен при бомбёжке, отстал от части. Прошу принять меня в бригаду. В действующую армию не годен, пока, - я поднял загипсованную руку, - но имею опыт обучения новобранцев. В процессе и долечусь. Время нас ждать не будет. Хребет зверю ещё не сломали, только отповедь дали. А без меня сломают - обидно будет.
- Орёл?! - ледяные глаза комбрига потеплели. Он повернулся к заведующему хирургией - Натану, старательно прятавшемуся за широкими спинами военкомов: - Он достаточно подлечился?
Натан выглядел одновременно сердитым, растерянным и обиженным, но голос был твёрд.
- Кузьмин был не столько ранен, сколько контужен. И что там в его голове сейчас происходит - непонятно.
- Как и у всех нас, - перебил его Синицин, - ближе к делу.
- Выписать его не могу, но и удержать его невозможно - опять под бомбы полезет. Его прямо к ним тянет.
- Это как? - удивился комбриг.
- Это не тот ли старшина, что своим видом ожившей мумии всех немцев распугал? - встрял ещё какой-то тип с тремя шпалами и огромной звездой на рукаве, - Он самый? О, Александр Дмитриевич, этот старшина уже успел отличиться. Во время бомбёжки станции, сбежал отсюда, пешком дошел до вокзала, остановил панику среди железнодорожного персонала, понёсшего потери, организовал ремонт повреждённых путей силами женщин-путейцев и привлечённых бойцов, поддавшихся панике и пробегавших мимо.
- А почему как мумия?
- Так в бинтах с ног до головы, ноги-руки не гнуться из-за гипсов.
- Да, старшина. Такие люди нам нужны. Считайте вопрос решённым. Что, военврач?
- Я его не могу выписать, - упрямо заявил Натан.
