Кэрол Мортимер - Прекрасна и опасна
Сразу пришла на ум фраза «Нищим выбирать не приходится».
Роган помрачнел:
– Не припомню, чтобы говорил о времени отъезда.
– Я полагала, что вы останетесь только до похорон отца.
– Думаю, мне нужно остаться и во время похорон, – энергично согласился он.
– Я тоже так думаю, – с досадой бросила Элизабет, недовольная его явным нежеланием задерживаться в этом доме.
– Я могу быть каким угодно, Элизабет, только не ханжой и не лицемером.
– Даже в этом случае…
Он сухо прервал ее:
– Даже в этом случае… Я не сомневаюсь, что вы примерная дочь и раз в неделю навещаете родителей. Может быть, даже завтракаете с ними по воскресеньям.
Элизабет не знала, что на это сказать. Да и что она могла сказать, если собственного отца не видела с тех пор, как они поспорили по поводу завещания матери? Значит, уже десять лет…
– Несомненно, – натянутым тоном произнесла она.
Роган остро взглянул на нее. Он сразу расслышал, что она не слишком убеждена в сказанном.
– Или ужинаете по пятницам?
– Возможно.
Теперь Роган убедился, что был прав в подозрениях. Ее словам не хватало убедительности.
– Или, как и я, предпочитаете быть подальше от них?
Бледные щеки Элизабет слегка порозовели.
– Не думаю, что вам интересно говорить обо мне.
– Уверяю вас, интересно, очень!
Роган притворился, что рассматривает копченого лосося, а сам из-под опущенных ресниц наблюдал за Элизабет.
– Вы можете выбрать путь трудный или легкий, Элизабет. Выбор за вами.
– Я не думаю…
Он пожал плечами:
– Хорошо, значит, трудный. У вас оба родителя живы?
У нее напряглись скулы.
– Нет.
– Оба умерли?
– Нет.
– Мама умерла?
– Да.
– А папа?
Она стиснула зубы:
– Роган…
Он проворчал:
– Не нравится разговор о себе самой, да? Это смешно, Элизабет.
Она глубоко вздохнула:
– Мой отец еще жив.
– И?..
– У нас с отцом совершенно разная жизнь. Мама умерла десять лет назад, а вскоре после ее смерти он опять женился.
Роган легко догадался, как ее это ранило.
– Злая мачеха?
– Не знаю, я ее никогда не видела, – холодно ответила Элизабет.
– А с отцом вы видитесь?
– Обмениваемся рождественскими открытками. На всякий случай у него есть номер моего мобильного.
– И?..
Она скривила губы.
– И пока больше ничего.
Роган почувствовал, что она так же сердится на своего отца, как он на своего, и пробормотал:
– Похоже, Элизабет, у нас с вами больше общего, чем мы сначала думали.
На первый взгляд Рогану показалось, что они с Элизабет совершенно разные. Сейчас, однако, он предположил бы, что они оба вышли из одинакового детства: преждевременная смерть обожаемой матери и весьма неопределенные, на грани любви и ненависти, отношения с отцом.
По сути дела, они с Элизабет очень похожи. Нельзя сказать, чтобы ему это очень нравилось…
Глава 6
Элизабет с перекинутой через плечо сумкой, в которую она кинула купальник и полотенце, уже почти спустилась вниз.
– Куда это вы с утра пораньше?
Она подняла голову – с широкой галереи на нее смотрел Роган.
Действительно, было еще раннее утро, едва за семь, но, как и она, Роган уже встал и оделся. На нем опять были черная футболка и джинсы. Длинные волосы влажно поблескивали, наверное, он только что вышел из душа.
Элизабет с трудом натянула на лицо маску равнодушия:
– Я люблю с утра поплавать.
Сегодня особенно хотелось поплескаться в холодной воде: после вчерашнего разговора об отце ее всю ночь мучили неприятные воспоминания, и она не выспалась.
Роган мрачно насупился:
– Где поплавать?
– В Лондоне я хожу в оздоровительный клуб, а здесь – на море.
От морской воды, конечно, в какой-то мере страдали волосы и лицо, но Элизабет нравилось начинать день с плавания, и она не понимала, почему надо отказываться от такой радости. Тем более что спуск с утесов на песчаный пляж был довольно легким.
Роган внимательно смотрел на нее:
– И вы проделываете это каждое утро с тех пор, как здесь появились?
– Да.
– Одна?
– Да…
– И никто не знает, куда вы пошли? – спросил он угрожающе мягким тоном.
– Роган…
– И не вздумайте разговаривать со мной снисходительным тоном – я не ваш студент и меня не так легко сбить с толку!
Элизабет и сама знала, что этого человека она вряд ли могла бы чему-нибудь научить.
Она поджала губы:
– Послушайте…
– Нет, это вы послушайте! Либо вы меняете планы и плавать не пойдете, либо я отправляюсь с вами. Не хочу волноваться, как бы вы случайно не утонули.
Она сразу представила себе, как эта мускулистая глыба плывет всего в паре гребков от нее, и пульс у нее зачастил. Тем не менее подбородок она задрала:
– У вас, разумеется, сохранилась привычка командовать людьми, но приказывать мне, что делать, а чего не делать, вы не можете.
– Я могу запретить вам плавать в своей бухте. Это моя, личная бухта, – спокойно уведомил ее он.
«А-а, ну да, он имеет право запретить, можно не сомневаться!»
– Мне двадцать восемь лет, и я сама могу решить, что для меня опасно, а что – нет.
Он нахмурился.
– Моей матери было сорок два, но это не помешало ей утонуть в бухте, в которой вы сейчас собираетесь плавать одна!
Элизабет слишком поздно вспомнила, что мать Рогана упала – или спрыгнула? – со скалы в море. Элизабет только не поняла: это та самая бухта, в которой она плавала каждое утро?
– Ох, извините, Роган, я сказала не подумав…
– Вот только не надо банальностей, я их все равно не оценю. Так вы оставляете вашу идею или мне придется идти с вами?
– Вы действительно так серьезно к этому относитесь? – с сомнением спросила она.
– Сейчас не время и не место для шуток, – мрачно заверил Роган.
У него кровь застыла, когда он представил себе, как прибой выносит на берег безжизненное тело. Попутно ему представились стройные ноги и узенькое бикини…
– Я все-таки пойду с вами, Элизабет. Или вы не пойдете вообще. Вам решать. – И он воинственно скрестил руки на груди.
Она поморщилась:
– Не велик, однако, выбор.
Роган даже не потрудился ответить. Он только наблюдал за ней прищуренным взглядом. Сегодня утром она выглядела не лучшим образом. Бледная. Под глазами тени.
Вчера вечером, после разговора об ее отце, Элизабет стала очень тихой, словно целиком погрузилась в себя. Да и собственные раздумья Рогана тоже были настолько неприятны, что вовлечь ее в беседу он больше не пытался.
Ему опять пришлось напомнить себе, что Элизабет Браун совсем не в его вкусе. Слишком чопорная, слишком серьезная. Слишком хорошо владеет собой. Но хуже всего то, что под холодной внешностью она прячет довольно страстную натуру. Теперь он это точно знал.
То есть умом он это понимал, а вот тело знать ничего не желало!
Элизабет со вздохом согласилась:
– Ладно. Но я спускаюсь на берег не для того, чтобы пополоскать ноги на мелкой воде. Я плаваю ради тренировки, а не ради забавы.
Роган усмехнулся:
– Думаете, я не смогу за вами угнаться?
Еще как угонится! В этом Элизабет нимало не сомневалась. Но проблема существовала. И этой проблемой был сам Роган.
Он ее раздражал. Приводил в бешенство. Больше того, он ее беспокоил…
Она строго ответила:
– Пока вы берете полотенце и плавки, я подожду вас здесь.
Он широко ухмыльнулся:
– Значит, никакого купания нагишом?
Она порозовела и сурово ответила:
– Жаль разбивать ваши надежды.
– Через минуту буду готов. – Он повернулся и, прыгая через две ступеньки, понесся наверх.
Минута растянулась для Элизабет в вечность. Особенно после того, как она представила плавающего нагишом Рогана…
Но Элизабет все же успела обуздать разыгравшееся воображение.
Роган украдкой наблюдал за тем, как присевшая на золотистый песок Элизабет стаскивает через го лову футболку, потом джинсы. Открылись длинные гладкие ноги. Оказалось, что она не в бикини, а в сплошном купальнике.
Простой черный купальник. Когда Элизабет гибким движением поднялась на ноги, она, на его взгляд, выглядела даже привлекательнее, чем если бы была в бикини. Наверное, это потому, что черный цвет подчеркивал грудь, узкую талию, стройные бедра. А ноги!..
Роган почувствовал, что у него вроде бы поднялась температура. Вот черт, эта женщина так сексуальна, что он того и гляди потеряет самообладание, которым всегда так гордился! Ледяная морская вода – это именно то, что ему сейчас нужно.
Элизабет задорно оглянулась на него, до сих пор сидящего на песке:
– Что, море слишком холодное?
Он поднял брови:
– Это вызов, доктор Браун?
