Сергей Соболев - Скриптер
— Иными словами, вы оказались между небом и землей?
— Очень точное сравнение! Я как бы завис над земной твердью — лицом к небу и совсем близко к поверхности…
— Опишите местность… Своими словами, так, как вам она приснилась уже в этом вашем повторном сне.
— Это была речная долина, зажатая между двух горных гряд, — взгляд Сотника стал отстраненным. — Удивительное место… ничего красивее, и в то же время, необычнее этой долины с альпийскими лугами я в своей жизни не видел…
Они проговорили еще около получаса. Авакумов, закругляя разговор, вдруг поинтересовался:
— Вы в одном из докладов указали, что понимали, о чем вам кричал тот субъект, с которым вы имели уже несколько стычек кряду… Хотя и не знали, на каком именно наречии он с вами пытался… общаться, запугивая вас, назовем это так.
— Ахмед?
— Да, именно о нем речь.
— Так точно, указывал.
— Еще вы указали, что язык, на котором он бранился, не походит ни на один из языков Кавказа…
— Я не лингвист и не этнограф… И все же, как звучат языки основных кавказских народностей от нохчо до черкесов и аланов я знаю… Слышал своими ушам во время командировок.
— Я сейчас назову вам несколько слов. А вы попытайтесь перевести их максимально точно на русский… Готовы?
— Я готов.
— Busti-rapus!..
— Кладбищенский вор!.. — без запинки ответил Сотник.
— Pabulum, i Acheruntis!..
— Пища ада… То есть, некто, заслуживающий казни.
— Abi dierecte!.. di te eradicent!
— Да истребят тебя боги!.. Так говорят о тех, кому суждено быть повешенным.
— Сaenum!..
Сотник замялся.
— Хм… Скажем так… нечистоты!
Авакумов задал еще несколько вопросов на том же языке. Выслушав ответные реплики молодого сотрудника, довольно покивал головой.
— Валерий Викторович, вы неплохо усвоили материал… Я также вижу, что вы пока и сами не поняли, что за наречие пополнило ваш словарный запас?
— Пока лишь смутно догадываюсь…
— Это ни что иное, как sermo vulgaris…. Или же, говоря языком родных осин — народная латынь, вульгата.
— Латынь, — Сотник задумчиво посмотрел на визави. — Я так и думал. Хотя большая часть этого нового для меня языка… она, как бы это помягче сказать… далека от нормы.
— На латыни написаны многие великие произведения; на этом языке изданы великие правовые указы, на него переведена Библия… Но не будем забывать, что на простонародном латинском наречии, — Авакумов смотрел молодому сотрудники в глаза, — общались и простые люди, как римские граждане, так и италики, не имевшие до определенного времени гражданства. На нем же разговаривали иноземные торговцы, разного рода наемники и рабы… С одним из них, или же с хроном одного из них, по всей видимости, вам и довелось иметь дело.
Авакумов бросил взгляд на циферблат напольных часов, стоящих в простенке между зашторенными окнами.
— Об этом мы поговорим несколько позже. Потому что нынешней ночью, полагаю, вульгата вам будет без надобности.
— Этой ночью? — переспросил Сотник, ощутив, как по телу забегали мурашки. — Что-то готовится именно этой ночью?
— Вам интересно знать, за кем вы следили несколько дней и ночей подряд? — вопросом на вопрос ответил Авакумов. — Вы хотели бы знать, кто находился внутри синего редакционного фургона? Все передвижения которого вы столь точно и въедливо фиксировали?
Не дожидаясь ответной реакции, Хранитель веско сказал:
— Я вас познакомлю с ними, товарищ Сотник. Один из них — ваш коллега. А второго, если в том будет необходимость, вы уже этой ночью будете сопровождать — и охранять! — там и тогда, где и когда никто из нас еще не бывал.
Глава 5
Монастырская зона.
Двое молодых людей и их четвероногая спутница перенеслись — или прошли — в то странное. необычное место, где состоялось фактически их первое знакомство.
Они оказались в пространстве между двумя высоченными заградительными стенами. Дэн приготовил было карту, чтобы открыть панель и выбрать — по согласованию с девушкой — какое-нибудь покойное уединенное место, где они смогут провести время до наступления «часа «Х». Но Юлия, положив ладонь ему на плечо, сказала:
— Сначала отведи менятуда — к ней! Хочу посмотреть своими глазами…
Дэн посмотрел на девушку с сомнением.
— Не знаю, сможете ли вы туда пройти?
— Раз ты смог, значит, смогу и я… Это же элементарно, Дэн.
Девушка, присев на корточки, почесала кошку за ушком (заодно и проверила, хорошо ли, удобно ли приспособлен «ошейник»).
— Лиза, мы недолго там пробудем. Дождись нас здесь, ладно?
Логинов заметил, как в стене внутреннего периметра, пульсируя розовато-золотистым, высветился арочный проем.
— Ну что ж, пойдемте, Юлия, — прерывисто вздохнув, сказал он. — Было бы странно, и, наверное, неправильно, если бы я не показал вам… место ее временного упокоения.
Пройдя к началу центральной кладбищенской аллеи, молодые люди остановились у одной из могил. Она, как и соседняя могила, имеет временную — деревянную — ограду. Могильный холмик еще не успел осесть; усопшая была захоронена всего неделю назад. У изголовья вкопан деревянный — тоже временный — крест. В том месте, где сходятся перекладины, помещена табличка, на ней — фотография светловолосой девушки, а также — ниже — две даты: рождения и ухода из жизни. Сама могила и все пространство внутри убраны венками, корзинами с искусственными цветами; очень много живых цветов, которые за прошедшее со дня похорон время не то, что не завяли, но казались срезанными только что.
Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Дэн смотрел то на фотографию похороненной здесь девушки, то — словно сравнивая их — на ту, что стоит сейчас с другой стороны ограды.
— Ее зовут… Любовь?
— Да, — севшим голосом сказал Дэн. — Хорошо, Юлия, что вы сказали о Любе не в прошедшем, а в настоящем времени.
— Красивая девушка. Это даже по фотографии видно…
— Вы очень похожи на нее, Юлия… Она, правда, «белоснежка»… то есть, я хотел сказать, кожа у нее — белоснежная, алебастровая. А у вас ровный светло-бронзовый загар… и это вам очень идет. А вот глаза у вас с ней одного цвета — зеленые.
— Это единственное сходство?
— Нет, конечно… — Дэн продолжал разглядывать ту, кто имел полное право здесь находиться. — Вы похожи на нее, как…
— Как кто?
— Так, как будто вы ее родная сестра… Кстати, у вас есть сестра?
Поняв, что сморозил глупость, — и тем самым мог обидеть свою спутницу — Логинов чуть побледнел. Но девушка и не подумала обижаться, или как-то пенять ему за прозвучавшие только что слова.
— Конечно, есть, — Юлия странно улыбнулась. — Так ведь не бывает, милый, чтобы что-то — или кто-то — появилось на ровном месте.
— Да, тут я с вами согласен, — задумчиво сказал Логинов. — Как говорят знающие люди — Ex nihilo nihilfit… [89]
— Кроме упомянутого тобой Лукреция, нечто схожее утверждал и другой достойный муж — Марк Аврелий. [90] А именно, что из ничего не выходит ничего, так же как ничто не переходит в ничто…
— Для всего на свете, для любого действия или явления, должны иметься предпосылки и основания?..
— Так что, у меня, милый, все как у людей… — после паузы продолжила Юлия. — Имею сестру… не родную, но по линии приемных родителей. А также уйму двоюродных сестер и сестриц разного возраста. — Сказав это, она усмехнулась какой-то из своих мыслей. — Вижу, для тебя это новость? Ты представлял меня себе как-то иначе?
— Я пока очень мало что о вас знаю, Юлия…
— Не пора ли тебе перестать мне «выкать»?! Ей-богу, как не родной!..
— Извините… То есть, извини… но хочу кое о чем еще спросить.
— Дэн, я тебе помогу, чем только смогу. В этом ты можешь быть абсолютно уверен.
— Ты всегда читаешь чужие мысли?
— Только у тех, кто мне интересен. Да и то не все подряд, — Юлия улыбнулась краешком губ. — Должна же оставаться между близкими людьми хоть какая-то тайна, какая-то недосказанность … не так ли? Спрашивай, о чем хотел спросить.
— Мне пришлось приложить немало усилия, чтобы вас… чтобы тебя найти.
Почему так долго не давала о себе знать?
— Во-первых, речь идет о нескольких днях… Так что термин «долго» здесь не совсем уместен, милый Дэн. Во-вторых, меня ведь тоже разыскивали.
— И тебя?! Хотя… — Дэн почесал в затылке. — Мог бы и сам сообразить, что будут прессовать не только меня одного.
— Если бы тебе не помогали, милый Дэн, от тебя бы и мокрого места не осталось.
— Я это уже понял…
