Вилли Шрёдтер - Целительное воздействие. Исцеление через присутствие
Это метко выражает – принимая во внимание бывшее тогда в моде в его кругах учение о Махатмах (инд. – большая душа, сверхчеловек, мастер) – лидер теософов и оккультист Франц Гартман: «Кто научился делать различие между своим бессмертным “Я” и своей бренной личностью, тот нашел своего мастера. Тогда он – свой собственный мастер, а персона его – ученик, которого ему отдали на воспитание»[246].
Алхимия, подобно Гекате, имела три лика: у нее был аспект, имеющий отношение: 1) к метахимии и металлам; 2) к физиологии и макробиотике (нам еще предстоит его обсудить) и 3) к спиритизму и морали. В терминологии спиритуалистической алхимии немецкого Средневековья – противоположности индийской йоги – категорический императив гласит: «Превратитесь в живые философские камни!»[247] Иначе говоря: сами станьте lapis philosophorum (лат. – камнем мудрецов), который как панацея (греч. – всеисцеляющее средство) своим сверхсовершенством воздействует на ближних на всех трех уровнях: исцеляя, нравственно возвышая, умиротворяя.
Эта же мысль, пожалуй, выражена и в песне «Силезского соловья», первоначально близкого к розенкрейцерам, Ангелуса Силезиуса (III, с. 18):
Иди, человек, лишь к себе самому!
Ведь найдя эликсир мудрецов,
Негоже в чужую страну
Отправляться!
Не соответствует ли такая рабочая гипотеза (необыкновенные способности связаны с необыкновенными моральными качествами) моральному мировому порядку?
Можно ли вообще здесь говорить о гипотезе, если «религиозный опыт в его многообразии»[248] все-таки учит, что подобные «дары Бога» (греч. – харизмы; инд. – сиддхи) являются вехами внутреннего развития – но ни в коем случае не самоцелью! – на пути к святости? В краткой абстракции эта идея изложена в «Памятных изречениях йоги-патанджайи»[249].
Эту главную мысль настоящей работы я высказал еще четверть века назад в трактате «Алхимия». В самом конце там говорится: «Уже сама по себе близость “помазанного”, вступление в его ауру действует благотворно. Врач стал лекарством, он воздействует одним только своим присутствием. Через освящение к исцелению; спаситель» (Das Dritte Auge? Клагенфурт, 1934).
Од и телепатия объясняют не все феномены
В ряде случаев трех ранее перечисленных видов воздействия (одического, телепатического, смешанного одического и телепатического) недостаточно для объяснения эффекта, вызванного одним только присутствием человека!
Их недостаточно и для разгадки самого обыденного феномена возникновения симпатии или антипатии при первом знакомстве, пресловутого первого впечатления. Оно, как правило, не сопровождается побочным одическим действием (притоком энергии, заимствованием энергии), которое с самого начала должно вызвать у нас приятие или отторжение воздействующих на нас людей.
Обоснование телепатией также опровергается, если, как это часто бывает, при этом первом знакомстве у нас появляется неприязнь, хотя есть все основания предполагать, что наш визави хочет оставаться по отношению к нам по меньшей мере нейтральным. Обычно же он даже стремится произвести на нас хорошее впечатление, владеть собой, заботиться о своем положительном имидже, т. е. его жесты, мимика, слова преследуют определенную цель и им осознаются.
Но не это его очевидное стремление попадает на почву нашей души, а нас трогает нечто совершенно иное – поперечный разрез его существа, о чем я уже говорил в самом начале моих рассуждений.
Как появляется такая ясность, каким образом преднамеренно выставленное напоказ заглушается тем, что находится на глубинном плане, – об этом пойдет речь в дальнейшем.
В 1911 г. Генрих Лоцкий (1859-1930) сказал про Мадлен Бавен из романа польского мистика-сатаниста Станислава Пршибышевского (1868-1927), что она «самой атмосферой, которая ее окружает, заносит в монастыри грех, оргию и шабаш»[250]. С другой стороны, реальность показывает, что действительно существуют такие мощные передатчики сексуальности, к которым мужчины слетаются как мотыльки на свет (синий ангел!). Такое притяжение невозможно объяснить чисто одическим влиянием, а для чисто телепатического воздействия его интенсивность чересчур велика.
Если есть люди, деморализующие других одним только своим присутствием, то должны существовать и их антиподы.
В своем романе «Занони», который, по словам автора, больше, чем роман, Бульвер изобразил халдейского адепта, который опять-таки одним своим присутствием оказывал нравственное воздействие на «грешников и мытарей знатного общества»:
«Все они быстро и незаметно обращали свои сердца к более чистым мыслям и к более порядочной жизни… И самое удивительное: эта перемена не была произведена увещаниями или предостережениями»[251].
Эквивалент в реальной жизни: в 1936 г. Тедди Легран рассказывал о целителе-чудотворце Фаддее (Тадде) из парижского района Плезанс:
«Рядом с ним люди чувствовали себя, бесспорно, лучше и умнее, и все подтверждали это же впечатление»[252].
И здесь тоже становится очевидной недостаточность прежних объяснений. То же самое – 7 октября 1827 г. в гостинице «У медведя» во время вечерней застольной беседы Гёте заявляет своему секретарю доктору Иоганну Петеру Эккерману (1792–1854):
«Одна душа, несомненно, может влиять на другую душу одним только своим присутствием, чему я мог бы привести несколько примеров. Я знал мужчину, который был способен – не произнося ни слова – одной только духовной силой заставить внезапно умолкнуть веселящуюся компанию. Более того, он мог привнести дурное настроение, после чего всем становилось не по себе»[253].
В 1954 г. на свадьбе я сам испытал на себе такое леденящее воздействие одного человека.
По сообщению в прессе в 1955 г., буфетчица из Лос-Анджелеса по команде могла оказывать такое усыпляющее воздействие на гостей, что они ощущали это расслабление и называли ее Ленивой Сюзанной.
Другие примеры.
Основоположник и вдохновитель хасидизма рабби Исраэль бен Элиэзер одним только своим присутствием развеял сомнения цаддиков.
Пилигримы устремились в Тируванамалаи (Южная Индия) к Бхагавану Шри Рамана Махарши (1879–1950) «не для того чтобы что-то услышать или увидеть, а чтобы в атмосфере учителя им легче было медитировать, а также, возможно, чтобы осветить себя лучами его озарения»[254].
От не промолвившего ни слова отшельника по прозвищу Черная борода Юлиус Айгнер (Мюнстермайфельд) в «монастыре внутреннего созерцания» на горе Хуанг Шан получил силу и выдержку:
«Он опять ничего не сказал, и тем не менее от него исходила небывалая сила, и через какое-то время я ощутил ее настолько отчетливо, что уже не был способен предаваться собственным мыслям… От него шло какое-то редкое излучение, необъяснимая сила, с которой ничто не могло совладать»[255].
«Об Аполлонии Тианском (10–97 [?]) рассказывают, что одного только его появления было достаточно, чтобы успокоить народное волнение»[256].
В 1952 г. профессор ван Рийнберк констатирует, «…что человек сам по себе, не действуя, оказывает ощутимое влияние на окружающих (une action ambiante perceptible). Этим же излучением, пожалуй, объясняется тот факт, что некоторые люди целыми и невредимыми вышли из опасной передряги и даже вызвали уважение у напавших на них разбойников[257]. В связи с этим вспоминается “неизвестный философ” Луи Клод де Сен-Мартин (1743–1803), который, хотя и был благородных кровей и, как общеизвестно, поддерживал отношения с представителями высшей аристократии, без ущерба для себя и без треволнений пережил бури Французской революции»[258].
В 1886 г. в посвящении Мария Корелли (1864 [?] – 1924) пишет о своей встрече в Каннах с молодым итальянским художником Рафаэлло Челлини[259]:
«Он прошел мимо меня, не промолвив ни слова. Но воздействие на меня его кратковременного присутствия было поистине удивительным – оно было прямо-таки электрическим! Волнение оставило меня; успокоенная, умиротворенная, почти счастливая, я вернулась к госпоже (Эми) Эверард и с такой живостью включилась в ее дела, что та была необычайно удивлена».
В свою очередь художник рассказывает о своей первой встрече с халдейским (армянским) ученым, графом Казимиром Гелиобасом, который, кстати, не вымышленный персонаж, а существовал в реальности[260]:
