Екатерина Вильмонт - Дети галактики или Чепуха на постном масле
– Она ушла умирать, старая ведь уже, – сказал кто-то. Как ни больно нам всем было, пришлось смириться.
Прошло больше двух месяцев, сезон кончился, народ разъезжался и нам тоже через два дня предстоял отъезд. И вот утром за завтраком я глянула в окно и лишилась дара речи. За заборчиком дачи напротив я увидела призрак.
– Что с тобой? – всполошилась мама.
– По-моему там Китти, – пролепетала я.
– Что за бред! – поморщился папа, решивший, что это бабские истерики.
Но при взгляде в окно родители тоже остолбенели. Китти сидела на чужом участке у забора и ждала. Надо заметить, что она пропадала не раз, но сама никогда не возвращалась, ее надо было искать, умолять и ловить, что мы немедля и сделали. Правда, на сей раз, она легко далась в руки. Вид у нее был странный. Кожа на груди была совсем голая, шерстка, видимо, вылезла. И, конечно, она отощала, но в остальном все вроде было нормально! Мы ликовали. У всех тут же заработало воображение. Каково пришлось избалованной домашней кошке в лесу… По возвращении в Москву, выяснилось, что наша старушка еще и беременна!
– Вот старая блядь! – в сердцах заметил папа. Прошло года два или три и мы переехали с Ломоносовского на Самотеку. Папа подобрал в Переделкине чудного пса по имени Лорд. Поначалу Китти была безмерно оскорблена. Но потом вроде бы привыкла. А однажды она исчезла. Мы там жили на первом этаже, и она ушла в форточку. Сколько мы ее ни искали, все было тщетно. Видимо, на сей раз она действительно ушла умирать.
На Самотеку мы переехали из двухкомнатной квартиры в трехкомнатную, просто поменялись с доплатой. Это произошло в семидесятом году. Мама с восторгом говорила – слава Богу, я вернулась в Москву! Рядом с нашим трехэтажным домом располагался Екатерининский бульвар, где в иные вечера гуляло до семидесяти собак. Царство собачников. Там возникали романы, дружбы, и дружбы крепкие. Две семьи из моих собачьих друзей живут в Израиле, я бываю там довольно часто, мы всегда видимся, и вообще поддерживаем постоянную связь, хотя собак давно ни у кого нет.
Благодаря такой «собачьей» дружбе, я попала в геологическую партию на должность поварихи. Хозяин добермана по кличке Марс, геолог Саша Живкович, в процессе совместного выгуливания собак вдруг предложил мне поехать с его партией на Урал. И мне вдруг безумно этого захотелось, нас же всех воспитывали во вполне романтическом духе, мы ездили за туманом, за запахом тайги, и я не была исключением, опасаясь только, что родители будут против. Однако маму, почему-то, это не смутило. Папу, разумеется смутило, да еще как, но главной у нас была мама, и я поехала! Да еще мне пришлось взять с собой Лорда, поскольку у него незадолго до поездки приключилась тяжелая болезнь мочевого пузыря и ветеринар посоветовал взять его с собой, чтобы он там вылечился травами. Никто в партии не удивился, так как Сашка тоже брал с собой Марса. Мне было сказано, что в Свердловске мы остановимся на день в гостинице «Большой Урал» и я соответственно оделась. И вот представьте себе картинку: я приехала в аэропорт с огромной собакой на поводке, с пишущей машинкой (я как раз получила первую книжку для перевода), в шелковом костюмчике и на высоких каблуках. Увидев группу – все в кедах, драных джинсах, штормовках, я здорово смутилась, но меня спасло в глазах группы умение посмеяться над собой. Хотя чувствовала я себя до ужаса глупо, но переодеться до прибытия на место возможности не было: все вещи шли отдельно. В Свердловске мы не задержались, а сразу уехали. В Москве мне было обещано, что готовить придется на газовой плитке, но пока в баллонах не было газа, мне пришлось свой первый полевой ужин готовить на… паяльной лампе, которой до тех пор и в глаза не видела. Правда, мне ее в руки не давали. Шофер выкопал ямку, поставил туда лампу, включил ее и пламя с ревом и диким напором уперлось в земляную стенку. А сверху я поставила огромную кастрюлю картошки – ничего другого у нас пока не было, разве что мешок лука, привезенный из Москвы. Правда, на паяльной лампе я готовила всего два дня, дальше действительно появилась двухконфорочная плитка. Для кухни мне поставили большую палатку, и это было мое царство. А жила я тоже в отдельной палатке. Первые дни я пребывала в некоторой панике. Как я справлюсь со всем этим хозяйством в столь отличных от Москвы условиях? Однако, несколько дней и я вполне освоилась. Вставала ни свет, ни заря и мыла оставшуюся с вечера посуду, вода в такую рань была теплая, над рекой стлался легкий туман, тишина, красота… Затем я готовила завтрак из того, что Бог послал – какая-нибудь каша, яйца, помидоры. И шла будить народ. А так как по паспорту моя фамилия Вильям – Вильмонт, что повергало в шок работниц почты в городе Нижние Серги, – то кто-то мгновенно сочинил стишок: «Вставай, вставай, мудила!» – Вильям-Вильмонт будила».
После завтрака все уезжали в маршрут, но кто-то обычно оставался со мной и двумя псами. Потом у нас появился и третий: из Свердловска привезли родного брата Марса, добермана Тимку. До него псы жили мирно, а с его явлением начались собачьи свары. Однажды, когда я вышла из кухни с огромной кастрюлей в руках, чтобы слить картошку, мне под ноги подкатился рычащий и хрипящий ком дерущихся собак. Только чудом мне удалось удержаться на ногах и не уронить кастрюлю. Иначе я бы и сама ошпарилась, собаки бы пострадали и люди остались бы голодными. Вообще, надо заметить, я за три месяца не получила ни одной производственной травмы. Сашка уверял меня, что я первая повариха, которой это удалось. Считаю это доказательством высокого класса, разве нет? И до сих пор горжусь.
Итак, все уезжали в маршрут, а я брала свой старенький «ундервуд» и садилась за стол с книжкой и словарями. Вокруг летало несметное количество слепней, но наши шоферы нашли выход. Они ставили рядом со мной жестяную банку из-под селедки с дымящимися гнилушками – создавали дымовую завесу. Я сидела и переводила книжку гэдээровского писателя Якобса «Пирамида для меня». Совершеннейшая социалистическая муть, но начинающему переводчику выбирать не приходилось.
А вечером, к возвращению ребят я опять-таки готовила, что Бог послал. Стабильно у нас была картошка, макароны, лук, помидоры, томатная паста и сгущенка в огромных банках. Как-то ребята достали ящик свиной тушенки, но она была такой отвратительной, что ее никто есть не желал и все не съеденное продали кому-то в деревню. Спасали грибы. Иногда я с кем-то из шоферов ездила на добычу в Нижние Серги или Михайловск. Помню как-то, когда я уже освоилась и приобрела вполне полевой вид – штормовка, мятые штаны, кеды, в продуктовом магазине в Сергах я купила ящик яиц. Ко мне вдруг подошел какой-то мужик, окинул меня оценивающим взглядом и спросил:
– Геолог, что ли?
– Да, – с невероятной гордостью ответила я.
– Сама шоферишь? – уважительно осведомился он.
– Нет, – говорю, – я на хозяйстве.
– Молоток! – оценил он меня.
Почему-то этот разговор доставил мне невероятное удовольствие. И весьма повысил, как теперь принято выражаться, мою самооценку.
Супы, которые я там варила, буквально из топора, я называла «уральской фантазией». Как правило, это были постные супы, куда шло все, что было под рукой, но однажды в Михайловске я купила кусок мяса, правда, не настолько большой, чтобы приготовить из него что-то на всю команду. И я сварила бульон. Настоящий прозрачный бульон, к нему отдельно рис, как иногда делала дома, а мясо измельчила, поджарила с луком и оставила на ужин, чтобы добавить к макаронам.
Меня не поняли. Прозрачный бульон, даже с рисом, был воспринят как пустое хлебово. Интересно, что «уральскую фантазию» все трескали и не роптали, и я поняла – для работяг главное, чтобы ложка в супе стояла. И учла этот опыт. Больше никто не роптал, правда, когда у нас ничего кроме картошки не было, мужики шутили: «Кать, имей в виду, от крахмала только воротнички стоят!». Но это была расхожая партийная шутка.
После довольно долгого постного периода – мяса просто негде было взять – нашим мужикам удалось купить барашка. Нашлись умельцы, барашка зарезали, освежевали, но к мясу меня, слава Богу, не подпустили. Помощник начальника партии Саша Болтанский по кличке «Болтик» все хлопоты по приготовлению шашлыка взял на себя. Шашлык не женское дело. Итак, нам предстоял праздник желудка, и мы решили отметить его как настоящий праздник! Одному из шоферов было поручено купить спиртное, Болтик оставался на хозяйстве, а мы поехали в Нижние Серги в баню! Кроме меня у нас была еще одна женщина, очаровательная Наташа Горева по прозвищу Пеночка. И вот мы с Пеночкой намылись в бане, подушились (у меня был с собой маленький флакончик французских духов) и, чувствуя себя, несмотря на все тот же полевой прикид, неотразимо прекрасными и счастливыми, вышли на улицу, где нас уже ждали чистые и даже отчасти выбритые ребята. Все были в приподнятом настроении – еще бы, шашлык и в обычной-то жизни праздник, а тут, когда так давно не видели мяса… Подъехали к лагерю, в нос ударил запах шашлыка и у всех голова пошла кругом. Болтик расхаживал возле самодельного мангала с гордым видом – шашлыки готовы, стол накрыт, можно садиться. Правда, увидев то, что купил шофер, Сашка Живкович заметил: «Жадность может фраера окончательно сгубить!». Дело в том, что в целях экономии и в погоне за количеством, был куплен вермут местного производства по цене один рубль две копейки за бутылку. «Этим можно только заборы красить! – резюмировал Сашка, – но с шашлыком пойдет»-. И вот на столе целый таз упоительно пахнущего мяса. Мы все схватили по куску и у всех тут же глаза полезли на лоб. Есть это было нельзя! Кислятина такая, что слезы из глаз. Что же выяснилось? Болтик замариновал мясо в… неразбавленной технической уксусной кислоте! Есть его было просто опасно для жизни. Даже собакам не отдашь. А из все той же жадности замариновано было все мясо! Чтобы ненароком собаки его не сожрали, пришлось немедленно вырыть глубокую яму и закопать там наш праздник! В результате мы опять ели картошку, запивая горе вермутом по рубль две! Мат, обрушившийся на голову несчастного Болтика, по сей день стоит у меня в ушах!
