Екатерина Безымянная - Записки prostitutki Ket
– Что, тебе интересно, почему я молодой и уже так выгляжу?
Не часто маргиналам приходят в голову такие вопросы. Я всегда считала, что они об этом не задумываются.
Он угадал, он попал в самое яблочко. Я кивнула.
И он сказал:
– Тридцать один.
Почему-то я так и думала. Тут оживилась Лика. Она, похоже, тоже разглядела то же, что и я, и смотрела теперь с неподдельным интересом – как смотрят на людей, находящихся по другую сторону жизни.
Мы познакомились. Его звали Русланом.
Сказать по правде, мы разговаривали долго, почти час. Его приятели жались в сторонке и курили. Они, похоже, тоже не совсем понимали, почему вдруг две прилично одетые девушки заговорили с таким же, как они.
Мы спрашивали, он, видимо, почувствовав наш неподдельный интерес, отвечал.
Рассказывал, как в восемнадцать прирезал человека, не смертельно, но серьезно. Дали шесть лет. Немного отсидел и совершил побег. Год прятался, потом поймали и добавили еще.
Как вышел, вернулся в бабушкину квартиру, где уже жила его тетка с мужем, как тетка вынесла ему в подъезд пожрать.
Я почему-то ее понимаю.
Рассказывал, что у него есть две футболки. В одной он сейчас, вторая лежит дома у приятеля. Туда он пойти пока не может. Вероятно, его там тоже ждут. Он в бегах.
Жить на что-то надо? Вот он и живет. Прозябает по мелочи.
Рассказывал, не стесняясь, что и как. Последнее дело, правда, вышло не слишком удачным. Ночует в парке.
…И что в том магазинчике, который они пытались найти, по слухам, дешевая водка. Хотя какая там водка – суррогат.
– У тебя давно была женщина? – зачем-то спросила я. Мне просто было интересно, как они живут.
– Забыл, когда, – как-то очень просто ответил он.
– В вашем кругу разве нет женщин?
– Есть, – не обиделся он на «ваш круг», – но ты ж понимаешь, они там уже такие…
– Понятно, – подхватила Лика, – слушай, а вот тебя не коробит такая жизнь? Ты же мог бы устроиться на работу, как-то выкарабкаться, блин, ну не знаю, люди ведь карабкаются…
Он сказал нам, что у него нет документов.
– Подожди, – уточнила она, – вам же при освобождении дают какую-то справку… Где она?
– Прое*ал, – как-то совсем просто сказал он. – Ну как… порвал… Я ехал в поезде, мы там набухались, я ее взял и порвал… Ну так, знаешь (он сделал в воздухе жест), я там орал, что все мусора – суки, ну и порвал… Ну да, идиот.
– Безнадежен, – вслух констатировала я, – ты уже не выберешься. Это в характере, знаешь, червоточина.
– Да, – спокойно согласился он, – я не выберусь.
Это было очень просто. И ясно всем. Мне, Лике, ему, его друзьям.
Этот мужик, красивый, крепкий, должен был бы найти себе бабу и родить детей. Ничего этого у него уже не будет.
* * *Я не знаю, сколько их еще таких.
Виртуальных задротов, променявших живых женщин на собственные руки. Уже давно ничего не стесняющихся.
Сидящих по тюрьмам.
Прозябающих по мелочи и находящихся в бегах.
Или просто просравших свою жизнь.
Но я точно знаю, что уже как минимум пяти женщинам в этой стране не хватит мужчин.
Мудачок
– Не хочешь в гости приехать? – спрашивала у меня по телефону Лиза. – Посидим, поболтаем, расскажу че.
– Давай, – легко согласилась я, – через полчасика вылетаю.
И я поехала к ней. Для того чтобы услышать изумительную историю о том, откуда берутся мудачки.
Мудачки берутся из детства.
А потом они вырастают и становятся полноценными, матерыми мудаками.
Началось-то все с того, что ароматным майским вечерком хорошо подвыпившая Лиза возвращалась с гулянки. Послегуляночный градус был плотным и явно располагал к приключениям. Приключения нашлись за три квартала от ее дома в образе симпатичного высокого парнишки, курившего на лавочке и предложившего проводить красивую девушку до дома, дабы не случилось по дороге ничего.
Лиза была легка на подъем: она смерила парнишку взглядом, оценила фигуру, рост, красивую мордашку и недолго думая согласилась.
Он мило взял ее за ручку, и они пошли. По дороге выяснилось, что ему двадцать четыре.
– Надо же, а выглядишь ты лет на двадцать, двадцать два… – сказала Лиза.
– Значит, хорошо сохранился, – засмеялся он, и Лиза вдруг решила, что это так прекрасно, когда в твои совсем слегка за тридцать на тебя с восхищением смотрят высокие двадцатичетырехлетние мужчины.
И под Лизиной парадной, едва они успели обменяться телефонами, приключилась с ними страсть. Он на прощание сгреб ее в охапку своими сильными руками, и Лиза поплыла. Вечер перестал быть томным.
Целовался он с порывом, от души, и, когда градус страсти зашкалил за все мыслимые и немыслимые отметки, она пригласила его к себе.
Не сказать, что он был слишком уж хорош или техничен (она видала и получше), но мощный красавец в его хозяйстве компенсировал Лизе этот легкий недостаток.
А потом они, развалившись на ее кровати, курили.
– Выпьешь? – спросила Лиза, встала и пошла на кухню. Вернулась с мартини, разлила по бокалам и кокетливо состроила юноше глазки.
Красавец вдруг почему-то посерьезнел, опустил глаза куда-то в простынь и сказал:
– У меня просьба. Не одолжишь мне пятьсот рублей?
Лиза поперхнулась. Потом пришла в себя и сказала:
– Милый, я не спонсирую мужчин.
Помолчали. Ситуация была неловкая, Лизе вдруг стало противно, плюс нестерпимо захотелось, чтобы он свалил.
Он помаялся и вдруг перешел в наступление:
– Тебе что, жалко? Можно подумать, у тебя нет денег.
И многозначительно обвел глазами обстановку.
– Сорри, парень, по четвергам не подаю, – брезгливо отрезала Лиза, – тебе, кстати, не пора домой?
– Ну, как хочешь, – лениво сказал парниша, поднялся и начал собираться.
Ей вдруг стало зло, и она, подумав, решила добить:
– Слушай, а вот тебе, взрослому мужику, как вообще – ниче у женщины деньги стрелять?
Он помолчал. Потом сказал.
– Кстати, мне шестнадцать.
И она вдруг четко поняла, что мальчик-то на этот раз не врет.
И если бы час назад она была чуть потрезвее, то сразу обратила бы внимание на слишком гладкие его щечки, на подбородок с нежным пушком, на слишком юную розовую кожу и на то, что возраст ведь всегда читается в глазах.
Лиза сидела на кровати и зло думала, что дала, пожалуй, не тому.
– Ну, я ж к тебе еще зайду? – стоя в дверях комнаты, вдруг спросил ее залетный юный любовник.
– Вот этого делать не стоит, – сухо отрезала Лиза и собралась было просто закрыть за ним дверь.
Он прошел в коридор, обернулся, его мордаха явно озарилась какой-то не слишком приятной мыслью, и он сказал вдруг зло, но с отчетливым испугом:
– Короче, если ты вдруг вздумаешь написать на меня заяву, что я тебя изнасиловал, так смотри, у меня куча знакомых в ментовке, я докажу, что у нас ничего не было.
Надо сказать, что Лиза оказалась морально совершенно не готова к столь жестоким загонам незрелого малолетнего мозга, а потому все, что ей оставалось, – это, открыв рот, хлопать глазами в тот момент, когда малолетка с беспричинно гордым видом выметался за дверь.
«Ох, ни хрена ж себе гон!» – мысленно сказала себе ошалевшая Лиза и поплелась в душ и спать.
* * *– Педофииилка! – смеясь, передразнила я, когда Лиза, прервавшись, закуривала сигарету. – Что, мать, «мартышка к старости слаба глазами стала»? Может, тебе очки купить, раз ты пугливых детей от мужчин не отличаешь?
– Дура! – беззлобно сказала Лиза. – Ты б видела того «ребенка», он на голову выше меня. Вот гребаные акселераты, ну! Так подожди, это ж не все…
Я утром встала, смотрю, а у меня – ну, ты ж знаешь – на полочке такая коробочка жестяная стоит, от «рафаэлок», я в ней всякий хлам храню – бусы рассыпавшиеся, открытки старые, чеки какие-то… ну так вот – я смотрю, а у коробки крышка не до конца закрыта. Просто сверху криво лежит.
А я всегда коробку закрываю.
Получается, что, пока я в кухню за мартини ходила, он в этой коробке шарил. Наверное, думал, что там деньги или золото…
Прикинь, он еще и обокрасть меня явно хотел.
Обломался, гнида. А я еще в комнату возвращаюсь, смотрю – он в какой-то такой напряженно-неестественной позе на кровати, как будто лечь нормально не успел. Я ж тогда значения не придала, утром уже поняла, что к чему…
Боже, Катя, так мерзко, фу!..
* * *Странно, но история имела продолжение. И я почему-то даже внутренне не удивилась, когда спустя пару дней Лиза позвонила мне и сказала:
– Кать, помнишь, я тебе про малолетку рассказывала?
– Помню, – стебанулась я, – он, как честный человек, вдруг решил на тебе жениться?
– Не ржи, – отрезала она, – тут все запущенней. В общем, прикинь, он мне десять минут назад позвонил.
– Мммм… – протянула я, – предложение изволил делать? Или деточка не наигралась? Желает сексуальных утех?
– Нет, Кать, – спокойно сказала Лиза, – этот пидо*ас, прикинь, пошантажировать меня решил. Короче, звонит и говорит, что ему нужно триста баксов… Срочно причем.
