Джон Маккормак - Друг стад (Айболит из Алабамы)
— Ушам своим не верю! — воскликнул я. — А вы ее кормили чем-нибудь?
— А то! Тогда она сразу вылакала пару кварт «кенгуриного сока», а потом и еще, когда я домой вернулся от парикмахера, и еще вечером, и ближе к ночи; а впридачу молочка чуток попила. Отродясь я такого не видел!
То же я вполне мог сказать и о себе. И до чего же порадовался я добрым вестям! Сэди быстро пошла на поправку и со временем превратилась во взрослую телочку. Больше она не болела, хотя и слегка уступала своим сверстникам в росте. Ди бессовестно баловала свою подопечную; а мне Хеи о ней просто все уши прожужжали. И Ди, и Бак считали, что Сэдин IQ приближается к показателю гениальности; если что не по ней, она забавно дулась, а на прививки реагировала так: отходила в сторонку от своих сородичей и оттопыривала верхнюю губу, в точности как ребенок.
Чета Хеев была бесконечно признательна своему ветеринару за то, что он сделал для их обожаемой Сэди. Несколько недель спустя мне перезвонил Бак: он приготовил мне приятный сюрприз.
— Док, вы, верно, слышали о мистере Лерое, — ну, тот парень, что меня стрижет и все такое. Я ему рассказал, какой вы замечательный ветеринар и как вам несладко приходится с этакой вьющейся шевелюрой. Он сказал, что новых клиентов вообще-то не берет, но из уважения ко мне для вас сделает исключение. Первичный осмотр кожи головы и курс по уходу за волосами — за мой счет. Как вам это понравится?
— Э, хм, гм, просто не знаю, что и сказать, — пролепетал я. «Как вам несладко приходится с этакой вьющейся шевелюрой», тоже мне! Что это он имеет в виду?
— Да это сущие пустяки; нам бы очень хотелось отблагодарить вас за то, что спасли Сэди, — ответствовал Бак.
— Бак, я подумаю. Вы же знаете, я человек занятой.
— Так я ж самое лучшее приберег напоследок! Мистер Лерой говорит, он вас на четверг поставит, часов на десять, так что вы сможете заезжать к нему по дороге на аукцион. — Бак, со всей очевидностью, был ужасно собою доволен, так что отказаться от предложения оказалось весьма затруднительно.
— А мне думалось, волосы у меня в полном порядке. Что ж с ними не так?
— Ох, Док, да вы всегда такой встрепанный да взъерошенный! Как-то оно непрофессионально смотрится; надо, ох, надо с вами поработать парикмахеру-модельеру! — запротестовал Бак. — Уж что с вашей внешностью сотворит мистер Лерой, вы сами изумитесь! — Вот теперь мне довелось наблюдать Бака Хея с абсолютно неожиданной стороны!
— Думаю, пока мне придется повременить. Сейчас у меня уж слишком много работы, чтобы каждую неделю урывать на это время. Кроме того, мне нравится мой теперешний парикмахер. Мне будет его очень нехватать; а заодно и всех тех, с кем я в его заведении встречаюсь.
— А чьими услугами вы пользуетесь?
— Чаппелла и Майэтта, прямо здесь, в городе.
— Док, но это же просто-напросто брадобреи! — Слово «брадобреи» он выплюнул с таким отвращением, словно оно оставляло горький привкус во рту. — Они ж ни аза не смыслят насчет причесок!
Хотя на ферме Хеев я был постоянным гостем, каким-то образом мне удалось избежать судьбы стать вторым человеком графства Чокто, чья голова пребывает в распоряжении профессионального парикмахера. Просто вообразить не могу, как смутились бы зрители, какой хохот поднялся бы, появись я на аукционе с безупречной завивкой «перманент». Может, оно бы и пришлось к месту, получи я работу в той самой пижонской клинике для мелких животных в Мемфисе. Кроме того, возможно, салон красоты и впрямь неплохой источник местных сплетен, но с парикмахерской Чаппелла и Майэтта ему не сравниться!
19
Торжественное открытие клиники мы приурочили на начало осени — и не просчитались. Люди радовались, что долгое знойное лето почти позади, в воздухе витал дух футбольных матчей, близился сбор урожая. Джан решила, что для праздника лучший день недели — это среда; и вот она, лучший в мире организатор такого рода шоу, принялась обзванивать всех и каждого, а снаружи и внутри клиники укрепила плакаты. Я, в свою очередь, оповестил Чаппела и Майэтта, зная доподлинно, что для их непревзойденной бесплатной службы новостей мое сообщение станет первоочередной сенсацией. А еще мы вывесили объявления в кооперативном магазине кормов, в скобяной лавке Доггетта, в обоих банках и в здании БФА при средней школе графства Чокто. Словом, все главные точки мы охватили.
Впридачу к тому, что мы отлично подгадали с временем года, погода для нашего великого дня выдалась лучше некуда. Для области восток Миссиссипи/ запад Алабамы синоптики Меридианского телевидения предсказывали отсутствие дождей и восемьдесят градусов, и, судя по утреннему небу, прогноз попал в самую точку. Насчет дождя я изрядно беспокоился; человек, которого я нанял засыпать гравием парковочную площадку, прихворнул, и там по-прежнему были лишь голая земля да трава.
Хотя я приехал пораньше, — вычистить, накормить, напоить и полечить пациентов, — кое-кто из клиентов, друзья и прочие доброжелатели не преминули заглянуть в клинику по пути на работу, и шутя требовали пунш и печенье.
— В пикапе у меня найдется пара «Лунных» и бутылка-другая «Ар-Си» колы, хотите — угощайтесь; а что до Джановых печений и пунша, уж придется вам подождать до половины девятого, — объяснял я. — Или не видели объявления у входа: «День открытых дверей с десяти до двух»? А пока что я скармливаю сухую «Пурину» этой банде в задней комнате.
Джан с Лайзой прибыли точнехонько в восемь тридцать — вместе с микроавтобусом, доверху набитым чипсами, соусами, всевозможными вкусностями и богатым ассортиментом симпатичной посуды для всей этой снеди.
— До чего славные подносики! А откуда они, собственно? полюбопытствовал я, таща в дом целую охапку.
— Джон, кому и знать, как не тебе, что это — подарок нам на свадьбу! Мы ими уже не раз пользовались! — отвечала Джан, ловко расставляя подносы под нужным углом на карточных столиках.
— В жизни своей их не видел, — возразил я. — Но выглядят премило.
Со стороны подставки для микроскопа и по совместительству для пуншевой чаши, в которой Джан смешивала сложный коктейль из нескольких соков и газировок, — донеслось невнятное бурчание. Из бурчания следовало, что я и в самом деле вижу подносы отнюдь не впервые, а потом что-то такое было сказано насчет того, будто мне ни до чего дела нет, кроме как своего ветеринарного бизнеса. Но недолго мне предстояло расшифровывать «женское ворчание»: перед крыльцом с визгом затормозила машина. Женщина-водитель выпрыгнула из машины и опрометью ринулась в двери.
— Это вы — доктор Маккормак? — тяжело дыша, осведомилась она.
— Да, мэм.
— У меня собаку машина сбила, — воскликнула она, заламывая руки, однако с изумлением оглядывая стол, заставленный сладостями, под полкой со спреями против личинки мясной мухи.
— О'кей, давайте посмотрим.
В машине, на одеяле, грустно восседала годовалая немецкая овчарка весом фунтов под сто. Правая задняя лапа пса свешивалась с сиденья под странным углом, а все тело было щедро покрыто грязью и ссадинами.
— Как его зовут?
— Кинг. А я — Джули Пейдж.
— Рад с вами познакомиться. Когда это случилось? — осведомился я, опасливо протягивая руку к голове пса и называя его по имени. Кинг настороженно следил за рукой: этот сигнал красноречиво свидетельствовал о том, что пес терпеть не может фамильярности, тем паче со стороны чужаков, так что пусть я лучше держусь от него подальше. Мои руки и пальцы и без того были все в шрамах от собачьих укусов, и в практике своей я уже дошел до той стадии, когда предпочитаешь не попадать псу на зуб. Дело не в жгучей боли, и даже не в опасности заразиться бешенством; для того, кто временно оказался в положении однорукого, очень трудно вводить желудочный зонд лошади или принимать трудные роды у коровы.
— Кинг два дня как пропал; мы с ног сбились, его разыскивая. А сегодня поутру соседка обнаружила его на своем крыльце.
— Похоже, шока у него нет, верно? Дайте-ка наденем на него намордник, а тогда уж посмотрим, как бы перетащить беднягу в клинику, — проговорил я.
— Да он сам идти может, вот только поврежденная нога болтается. Думаете, она вверху сломана?
Чаще всего у собак ломается бедренная кость, особенно при столкновениях с автомобилями. У меня такое впечатление, что везде, где я когда-либо работал, переломы бедренной кости приключались не единично, а «пачками». То — ни одного за целую неделю, а то — три случая за один день. Карни Сэм Дженкинс, великий распространитель домодельной практической философии и новых для моего слуха теорий, в один прекрасный день принялся разглагольствовать о том, почему переломы бедренной кости поступают «в комплекте».
— Говорю вам, все дело в знаке луны, — клятвенно уверял он зимой, проводя свои выпиливательно-плевательские семинары у толстопузой печурки в магазинчике мисс Руби. — Сверьтесь с альманахом и сами увидите: в полнолуние ноги ломают чаще.
