Адам Роджерс - У барной стойки. Алкогольные напитки как наука и как искусство
Этанол способен разрушить печень, поджелудочную железу, почки, систему кровообращения, мозг. Это психотропное средство, и его прием сопряжен со всеми соответствующими этому определению рисками.
Но как быть с употреблением алкоголя в меньших количествах? Это может быть вполне безвредно – даже полезно, хотя бы потому, что прием вещества, понижающего уровень стресса, – это хорошо, или потому, что вещество под названием ресвератрол (больше всего его содержится в вине), по некоторым данным, понижает уровень одного из главных физиологических маркеров старения. Это, конечно, не относится к людям с алкогольной зависимостью и тем более к запойным пьяницам. Скорее, это определенный момент, наступающий, скажем, ближе к первому глотку второй порции спиртного, – разливающееся по телу тепло, некое приятное ощущение, как будто вы продолжаете смотреть на что-то после того, как уже отвели глаза. Возможно, вы становитесь более уверенным и счастливым. Вы были напряжены, а сейчас вы расслабились. Ваши друзья кажутся вам более симпатичными. В такие моменты еще одна порция выпивки кажется более чем удачной идеей. А может быть и все наоборот: у вас, как бывает с незначительной долей людей, расстраивается желудок. Вы чувствуете тошноту. Ваше лицо становится красным, и вы можете ощутить какое-то неясное беспокойство. В этом нет ничего приятного. И тогда вторая порция алкоголя кажется чем-то вроде повинности.
Этот момент – исследователи называют его «релевантным диапазоном» – соответствует концентрации алкоголя в крови в 0,04– 0,05 г/100 мл. В терминологии социального пьянства это промежуток времени между «мне, пожалуйста, еще одно пиво» и «нет, спасибо, принесите счет». Именно до этого уровня доходит большинство тех, кто пьет алкоголь, и именно этот уровень исследуется учеными меньше всего. И очень зря. Благодаря Марлатту стало возможно совершенно по-новому взглянуть на релевантный диапазон, потому что именно Марлатт смог оценить его исследовательский потенциал.
После 10 миллионов лет употребления алкоголя, 10 000 лет его целенаправленного изготовления и более века пристального научного изучения люди все еще не смогли понять, как влияют на тело сравнительно небольшие дозы этанола. Крохотные молекулы подобно призракам проходят сквозь клеточные мембраны, добираясь почти до всех органов тела. Это вызывающий боль раздражитель (но при этом способный вызвать онемение), и в нем содержится изрядное количество калорий (но он не является питанием). Он легко преодолевает знаменитый гематоэнцефалический барьер, он может действовать на центральную нервную систему и как стимулятор, и как депрессант. Его воздействие на одного конкретного человека может различаться в зависимости от обстоятельств, в которых он принимается. На разных людей он тоже действует по-разному – в зависимости от генетических факторов и опыта. Различия его воздействия на группы людей обусловлены факторами генетики, среды и традиций. И все это можно наблюдать всего после пары порций выпивки.
Доброволец, скрывающийся под именем Иус[383], может считаться самым терпеливым человеческим существом, когда-либо переступавшим порог научной лаборатории. В 1920-х годах он был единственным испытуемым в серии экспериментов, объединенных названием «Влияние раствора этанола при ректальном введении во время сна»[384].
Иусу было около двадцати пяти лет, он учился в Гарвардской медицинской школе. Это был парень небольшого роста – 1,7 метра, и вес его составлял всего 58 килограммов. Он был здоров, «периодически принимал небольшое количество алкоголя в виде пива», а также был «очень умным и контактным». В шесть часов вечера Иус являлся в лабораторию Т. М. Карпентера, входившую в Лабораторию изучения питания Карнеги в Бостоне, где ему ставили клизму, – и так шесть вечеров. После подготовки начинался сам эксперимент. Привожу описание опыта, сделанное психофизиологом Уолтером Майлзом, потому что любое безумие выглядит лучше, если оно описано научным языком:
Подопытный ложился внутрь клинического дыхательного аппарата замкнутого типа. В положении лежа подопытный полностью помещался в камеру аппарата. Для снятия показаний об активности тела в течение ночи использовались пневмографы, сердечный ритм фиксировался при помощи закрепленного на грудной стенке стетоскопа. К обоим запястьям и левой лодыжке крепились электроды, при помощи которых в течение ночи снималась стандартная электрокардиограмма. Алкоголь или контрольный раствор поступал в прямую кишку подопытного через закрепленный катетер. После всех приготовлений мужчина некоторое время лежал неподвижно, после чего крышка камеры закрывалась и эксперимент начинался. Измерения показателей жизнедеятельности производились на протяжении всей ночи. При помощи часов с электрическим сигналом возле головы подопытного периодически издавался звук. Если он просыпался, то подтверждал это нажатием кнопки, комфортным образом закрепленной на его руке. Обычно к 9 часам вечера все было готово для эксперимента с измерением показателей жизнедеятельности. Камера закрывалась. Спустя короткое время подопытный неизменно засыпал. Введение раствора начиналось примерно через 2,5 часа…
Доктор Карпентер вводил раствор алкоголя или соли капельным методом с малой скоростью, при помощи гравитационной капельницы высотой примерно 1 метр. Введение занимало около двух часов и не прерывало сон подопытного[385].
Итак, профессиональные исследователи взяли щуплого студента-медика из Гарварда, прилепили к его запястьям и лодыжкам простейшие электроды из влажной марли, запихали его в герметичный гроб и принялись издавать жужжащие звуки, пока он не заснет, а потом через резиновую трубку начали впрыскивать выпивку ему в зад.
Примерно в 6 утра люди из команды Карпентера открывали крышку гроба, вынимали оттуда Иуса, давали ему пописать и принять душ, а затем принимались измерять показатели его жизнедеятельности и реакции на разные стимулы. Майлз фиксировал частоту сердечного ритма, скорость моргания после громкого шума, измерял его способность выдерживать небольшие удары током на пальцах и так далее.
И к каким же гениальным открытиям привели ученых издевательства над бедным Иусом? Какую же захватывающую дух информацию об алкоголе удалось раздобыть выпускнику Лиги плюща за неделю таких экспериментов? Иусу больно было бы узнать, что результаты оказались, скажем так, неубедительными. Наутро после тех ночей, когда он получал этанол, а не соленую воду, он демонстрировал некоторую общую заторможенность. Что ж, до этого можно было бы дойти и интуитивным путем.
Проблема в том, что в 1920-х годах это направление исследований было до такой степени ново, что ученые не столько пытались понять, какое именно воздействие оказывает этанол на человека, сколько проверяли, действует ли он вообще. В этом деле готовность напиться до чертиков была весьма востребована, но то была эпоха постиндустриальной революции, когда «работа» часто требовала точности и внимания – либо в офисе, либо при управлении оборудованием, способным нанести серьезный ущерб. Одно дело – сажать «по пьяни» кукурузу, и совсем другое – управлять паровым экскаватором. По сути, Майлз хотел выяснить одну простую вещь: сможет ли Иус – или любой, кто будет принимать алкоголь более традиционным способом, – выполнять свою работу на следующий день. Один из экспериментов, которые проводили ученые Лаборатории питания со своими подвыпившими испытуемыми, имел целью узнать, как они справятся с набором текста на клавиатуре.
Исследователи пытались отталкиваться от основ пищеварения и питания. Они даже не были уверены, могут ли люди усваивать этанол или другие вещества через прямую кишку (ответ: могут).
В конце концов оказалось, что прямая кишка – это отличное место для усвоения этанола. Если выпить что-нибудь обычным способом – то есть через рот, – то алкоголь начнет перевариваться в желудке и верхних отделах кишечника[386]. Если же этанол поступает в толстую кишку, то через ее стенки он попадает в кровь (а значит, и в мозг) гораздо быстрее.
Майлз и члены его группы ничего этого не знали. В 1913 году Фрэнсис Бенедикт, руководитель Лаборатории питания, представил свою «Экспериментальную программу исследования влияния алкоголя на психику»[387]. Очень скоро Бенедикт превратил лабораторию в полностью укомплектованное по последнему слову техники помещение для изучения производимых этанолом эффектов[388].
В то время нейробиология еще только начинала свое развитие – как и медицинская визуализация (речь о неинвазивных методах диагностики типа ультразвукового исследования, рентгенографии и пр.). Ученые уже поняли некоторые из основных генетических механизмов, но не знали, что такое ДНК, и уж тем более не могли на нее посмотреть. Исследовательская аппаратура была по нашим меркам примитивной. Деревянное приспособление в форме буквы L[389] для измерения силы коленного рефлекса представляло собой комбинацию магнитов и маятников, больше похожую на средневековое орудие пытки, чем на медицинский прибор. Как пишут Бенедикт и его коллега Раймонд Додж, когда оказалось, что при определении количества морганий и движений глаз на результаты измерений влияют ресницы, «возникла необходимость стандартизировать влияние при помощи искусственных ресниц. Они были вырезаны из черной бумаги… Концентрированный раствор гуммиарабика оказался наиболее подходящим веществом для их приклеивания»[390]. Да-да, они приклеивали своим подопытным бумажные ресницы[391].
