Майкл Хорост - Всемирный разум
Мое участие в семинаре не лишило меня интереса к электронной почте. Но приобретенный опыт научил: можно стремиться и к тем дарам, которые получаешь в живом общении и которые ценны не менее электронных. Вот моя личная гипотеза. Окситоцин вступает в конкурентную борьбу с допамином, противодействуя его аддиктивной силе и ложным приманкам . Он не устраняет «допаминовую зависимость» в полной мере, и об этом можно только пожалеть: будь иначе, телесные объятия могли бы служить отличным лечением, оберегающим людей от лекарственной и наркотической зависимости. Однако наполнение мозга окситоцином в спокойной и безопасной обстановке может дать всем нам дополнительную альтернативу противодействия тому стилю поведения, который определяется допамином. Я имею в виду общительность, доверие, живые контакты и взаимосвязи, интимные отношения. Любовь.
Если мы хотим находить удовлетворение в отношениях с окружающими и различными сообществами людей, то каждый должен учиться устраивать жизнь таким образом, чтобы «наград» в виде окситоцина в ней было как можно больше. Иначе говоря, следует жить живой жизнью, активно общаясь друг с другом. Историк Барбара Эренрайх (Barbara Ehrenreich) в своей книге «Танцуя на улице, или История коллективной радости» (« Dancing in the Streets: A History of Collective Joy ») убедительно показывает, что современная технотронная цивилизация систематически искореняет условия, необходимые людям для непосредственного общения между собой. Особенность наших религиозных ритуалов или рок-концертов заключается в том, что собравшиеся играют роль пассивных наблюдателей, способных только подпевать или в одиночку двигаться на танцполе, проецируя свои эмоции на главных участников действа – вместо того, чтобы тесно взаимодействовать друг с другом. Между тем прямые, но демократические и цивилизованные столкновения людей между собой важны для поддержания и личного, и общественного здоровья. Массовые ритуалы, если их проводить искренне, помогают их участникам знакомиться и входить в контакт друг с другом и быстро вызывают у каждого из них чувство единения и сопричастности. Подобные действа обычно возникают и развиваются снизу, а не навязываются сверху; их сила – в личностях и творческих способностях людей. Встречи в подобных обстоятельствах, как правило, неожиданны и спонтанны, что придает событиям особую жизненную ценность. Барбара Эренрайх убеждена: нехватка ритуализированных коллективных мероприятий служит основной причиной усиливающегося разобщения и растущего числа депрессий, что можно видеть во многих обществах [107] .
Нам нужно найти пути к восстановлению своих ритуалов, карнавальной культуры и фестивалей. К сожалению, это нелегкая задача для социума, начавшего отвыкать от подобных событий. Если взглянуть со стороны, то для пуританина – с его поджатыми губами и нелюбовью к танцам – семинар, о котором я рассказывал, вероятно, будет слишком дионисийским и потому нервирующим [108] . Однако вседозволенности там в помине не было. Он оказался тщательно продуманным и бережно организованным событием с четко установленными правилами. Каждый из собравшихся в той комнате был действительным участником происходящего и мог получить в личном общении свой уникальный опыт. И, вместе с тем, привносил в течение событий и конечный их результат что-то свое. Никто не оставался пассивным наблюдателем, хотя организаторы ясно дали понять, что у всех есть возможность не принимать непосредственного участия в тех или иных упражнениях. Меня поразила мысль о том, что происходящее оказалось очень близко по духу к ритуалам античных времен – только обогащенных психологическими знаниями XXI века. Здесь встретились люди, объединенные общей целью, и их прикосновения были полны такта, а общение – исполнено глубокого смысла. В своей способности нести смысл и содействовать развитию человека этот семинар как мудрая «технология» общения ни в чем не уступает Интернету как технологии массового распространения информации. Если удастся их соединить, обе, благодаря синергическому эффекту, получат дополнительный импульс развития. А мы сможем рассчитывать на органичное сочетание в одном средстве коммуникации материальной, эмоциональной, вербальной и телемпатической [109] составляющих.
Впрочем, я не предлагаю каждому искать тот же специфический опыт коллективного общения, который предоставляют семинары подобного рода. Для меня это было именно то, что требовалось в соответствии с моими запросами, индивидуальными особенностями и личной историей. Разумеется, не каждый мог бы извлечь из участия в том семинаре точно такие же уроки, как я. Есть немало других способов получить опыт ритуализированного общения: с помощью музыки, танцев, театральных постановок или духовных поисков. Задача при этом всегда одно и та же – разнятся лишь методы ее решения. Однако, как бы они ни отличались, для их осуществления необходимы определенные уровни знаний и целенаправленных действий, а также компетентное руководство. И, замечу еще раз, подобные семинары могут стать еще эффективнее, если в них будут использоваться телемпатия и другие возможности Всемирной Сети Разума (World Wide Mind).
Прогретый солнцем песок и тепло наших рук
Семинар был полон прикосновений, взглядов, внутренних превращений. После первого дня, растратив все силы, я уснул как убитый. После второго же проспал всего несколько часов, поскольку в мою душу, как вырвавшиеся на волю драконы, рвались множество страстных желаний и стремлений. Правда, проснувшись, почувствовал себя в полном порядке. И даже находил в себе больше восприимчивости: будто начал забывать, какая часть пространства принадлежит мне, а какая – кому-то еще. Моя кожа сделалась настолько чувствительной, что от любого прикосновения мурашки бежали по всему телу, и мне казалось, что касания отзываются сразу во множестве мест. Как будто я пережил кораблекрушение и, выбравшись на берег, растянулся на теплом песке. И лежал на нем, словно оглушенный горячим солнцем – чувствуя его красный жар, проникающий сквозь веки, и наполняясь золотым теплом. Вся моя кожа словно превратилась в сеть, созданную лишь для того, чтобы все это уловить.
Я узнал так много нового о прикосновениях и общении. Словно на небесах побывал, и теперь буду помнить об этом. Я чувствовал, что стал более чутким, терпимым и открытым по отношению к окружающим. Ощущал себя полностью обновленным, потому что стал новым человеком. Мой мозг наполнился окситоцином, растворившим многие прежние нейронные связи и помогшим возникнуть новым – и лучшим. Однако через некоторое время этот эффект, к моему огорчению, стал исчезать, и я вновь обнаружил себя все в том же нестерпимо знакомом мире. Кен Уилбер (Ken Wilber), философ течения Нью-Эйдж (New Age), исключительно четко обозначил мою проблему. «Итак, вы пережили очень серьезный опыт высшего порядка, или сатори , – писал он. – Однако спустя дни, недели, месяцы – куда вы его понесете с собой? Что происходит с этим опытом? И где он теперь?» [110]
Уилбер ищет ответы на эти вопросы, привлекая идею развития. Опыт такого рода выводит на высший уровень, с которого соскальзываешь вниз. Тем не менее, его нельзя считать напрасным: он дает вам ощущение того, каким вы можете быть , и вдохновляющее чувство. Вы снова и снова стремитесь обрести этот высший опыт; в идеальном случае – при помощи своего окружения, которое поддерживает ваши эксперименты и позволяет закрепить успех. Иногда вы действуете успешно, в другой раз – не очень, но при этом всегда учитесь. Что касается меня, то теперь я знаю, что значит сегодня быть лучше, чем вчера: мне стала знакома улучшенная версия меня самого. Побывав в этой реальности однажды, я, возможно, сумею сделать это снова. Я поверил, что смогу проводить там все больше и больше времени – до тех пор, пока такая жизнь не станет неотъемлемой частью меня самого.
Вот почему я опять поучаствовал в этом семинаре, а затем пришел туда снова. И так – семь раз. По окончании занятий конечный эффект исчезал, но после каждой следующей попытки – все в меньшей мере, чем прежде. Я исследовал все вызываемые окситоцином эффекты так основательно и с такой решимостью, каких прежде за собой не знал. Меня привлекал не гедонизм, хотя я и получил массу удовольствия, – мною руководила определенная и осознанная цель. Я шел туда учиться – и учился.
Однажды мне предложили поработать ассистентом, и я помогал вести занятия так, чтобы не возникало проблем. Мне доверили проделать некоторые упражнения, словно я занимался с группой по плану. И еще я поддерживал порядок в нашем доме. То была довольно простая работа: она не требовала особых знаний, нужно было только стремление всегда и во всем быть вместе с участниками семинара. И мои усилия обязательно вознаграждались. Как-то раз одна из слушательниц, тоже выступавшая в роли ассистента, наблюдала за выполнением одного из упражнений, а затем села напротив меня и сказала: «Расскажи мне о себе». Искреннее, великодушное и совершенно открытое приглашение.
