Федор Урнов - СССР глазами советологов
На самом деле США сейчас нужна дискуссия по одному центральному — почти что запретному — вопросу: готовы ли мы после трех десятилетий политического превосходства признать в СССР равную себе державу, имеющую законное право на существование? В нашей стране подобной дискуссии не было никогда, возможно, потому, что те политические и общественные деятели, от которых зависит положительный ответ, до сих пор боятся советофобских обвинений в «примирении», «излишней уступчивости коммунистам» и т. п.
Этим людям, «определяющим общественное мнение», должен придать смелости тот факт, что большинство американцев, несмотря на их неприязнь к СССР и податливость политическому запугиванию, всегда поддерживали идею заключения договора о стратегических ядерных вооружениях (обзор опросов общественного мнения, дающий ценную информацию по этому вопросу, приведен в журнале «Public Opinion Quarterly». Summer, 1983). На самом деле опрос, проведенный службой Харриса в 1982 году, выявил, что 86 процентов опрошенных американцев высказываются за заключение такого договора, а 83 процента желают улучшения отношений с СССР.
Таким образом, американский народ готов сосуществовать с Советским Союзом как со сверхдержавой. Опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что американцы хотят реалистичной политики своего руководства, а не советофобии. Помимо всех остальных вопросов наши настоящие и будущие кандидаты на пост президента должны изложить нам свою позицию по обеим советским проблемам.
9 апреля 1983 года
Социалистическая система СССР: кризис или стабильность!Примерно один раз на протяжении жизни поколения общественное мнение Запада распространяет очередной миф об СССР. Миф нашего времени — миф «о провале и кризисе» социалистической системы в Советском Союзе. Недавно Флора Льюис писала в «Нью-Йорк таймc»: «Единственным успехом советской системы стало построение мощной военной машины, а во всех остальных областях она не сдержала свои обещания». Эта точка зрения принимается всевозрастающим числом американцев, придерживающихся как правых, так и левых убеждений, включая даже некоторых советологов, которым следовало бы более глубоко разобраться в этом вопросе.
Если бы образ истерзанного кризисами советского режима, колеблющегося на краю пропасти, не был столь опасен, его можно было бы отвергнуть как малозначительный пример неразумия. К сожалению, образ этот лежит в основе концепции, столь популярной у администрации Рейгана и в других влиятельных кругах, согласно которой американская политика гонки вооружений и отчаянной экономической войны разрушит СССР или «поставит его на колени». Всякий, кто критически относится к этой апокалипсической точке зрения, рискует оказаться причисленным к «примиренцам» или к «угодникам Советов».
В свое время излюбленной фантазией ультраправых был миф о советской системе, находящейся на грани разрушения. Его созданию способствовали несколько факторов. Первый — реакция на явно преувеличенные достижения СССР сначала в 30-е годы, а затем — в 1957 году, после запуска спутника. Второй — преобладание ошибочной точки зрения, согласно которой сейчас в СССР происходит то же самое, что и в Польше. Третий — начатое в 70-е годы западными средствами массовой информации широкое освещение жизни в СССР, в ходе которого основное внимание уделялось внутренним трудностям страны, а не ее достижениям.
Вот несколько характерных примеров: руководителям СССР действительно приходится решать проблемы снижения уровня промышленного производства, низкой производительности сельского хозяйства, растущей потребности в конвертируемой валюте для закупок зерна за рубежом, а также возросших трудностей, возникших в связи с продажей нефти за эту валюту. Однако в то же время справедливо и то, что валовой национальный продукт СССР увеличился в 4 раза за период с 1950 по 1980 год; что урожай 1983 года был лучшим за последние 5 лет; что Советскому Союзу дешевле ввозить зерно из-за рубежа, чем производить его больше у себя дома; что советские поставки нефти за границу в последнее время возросли на 40 процентов.
Однако самую большую дезинформацию содержит заявление о том, что коммунистическая система в СССР не выполнила данных ею некогда обещаний. Сторонники этой точки зрения утверждают, что, не имея никаких реальных достижений, система государственной власти довела отчуждение советских граждан до уровня индифферентности или даже открытого восстания; что, таким образом, правительство совершенно не имеет связи с народом и существует в основном за счет своей военной мощи и аппарата подавления.
За годы поездок в СССР и изучения этой страны, в ходе многочисленных бесед с рядом здравомыслящих диссидентов я не получил ни одного реального подтверждения вышеуказанной схемы. И не надо думать, что она может быть верна для других долгоживущих политических систем, которые на самом деле всегда ищут новые источники стабильности даже при неизменных внутренних условиях. Все политические системы — даже столь репрессивные, как советская, — существуют за счет определенного общественного договора между правящими и теми, кем они правят. Договор этот представляет собой, как правило, набор основных выполненных — или по крайней мере отложенных «в долгий ящик» — пожеланий и обещаний.
Каковы же основные обещания — идеологическое содержание — советского коммунизма в области внутренней политики? Из материалов официальных идеологических учреждений и на основе организованных государством опросов общественного мнения можно заключить, что обещания эти имеют сравнительно отдаленное отношение к исходным тезисам марксизма о всеобщей будущей свободе. Скорее, их можно свести к пяти более земным посулам советскому народу со стороны советского коммунизма: национальная безопасность (беззащитной, как в 1941 году, страна больше не будет никогда), национализм, система поддержания правопорядка против «анархии» (которой боятся многие русские), благополучие «от колыбели до могилы» и улучшение материальных условий жизни каждого последующего поколения.
Действительно ли советская система потерпела «поражение» при выполнении этих обязательств? Она, безусловно, выполнила и перевыполнила обещания государственной безопасности и правопорядка. Национально-патриотические настроения русского народа внедрялись в официальный марксизм-ленинизм на протяжении 40 лет, причем сейчас — с особенной силой. Несмотря на крупные недочеты и преувеличение официальных данных, эффективная система обеспечения благосостояния дает бесплатное среднее образование, здравоохранение, пенсии и субсидии на оплату продуктов питания и жилища практически для всех граждан. Несмотря на широко распространенную систему различных привилегий, коррупцию и дефицит, падение уровня потребления в последние годы, рядовые граждане живут сейчас лучше, чем когда-либо. Например, за период с 1950 по 1980 год потребление на душу населения возросло в 3 раза.
В этом контексте неуместным будет говорить об исторической цене этих достижений или о контрасте между советским и американским уровнями жизни. С политической точки зрения важно то, что взрослая часть населения понимает: этот уровень жизни и гаранты благосостояния не существовали 50 лет назад, когда царили неграмотность и голод. Следовательно, для них эти жизненные условия — крупнейшие достижения советской системы, т. е. частично выполненные коммунистические обещания.
С другой стороны, новым поколениям недостаточно достижений их предшественников. Советскому Союзу больше уже несвойственно быстрое поступательное движение, а кризисные процессы в экономике и затраты на военную промышленность уже вступают в конфликт с растущими запросами потребителей. Эта и ряд других проблем — например, националистические проявления среди неславянских народов, алкоголизм и отрицательные демографические тенденции — могут со временем подточить общественный договор правительства со своим народом, т. е. нарушить его стабильность. Но предполагать, что это произойдет или должно произойти в самое ближайшее время, значило бы недооценивать внутренний потенциал самой системы к реформации и уровень народной поддержки этой системы. Даже официальный консерватизм — преграда на пути реформ — имеет сторонников среди многих советских граждан, и есть, таким образом, еще одно связующее звено между государством и обществом.
Бывший гражданин СССР, эмигрировавший на Запад, недавно был весьма удивлен, услышав мнение, что «большая часть советских людей — антикоммунисты и ненавидят Советскую власть». Он опубликовал в эмигрантской прессе статью, в которой рассказал о своих встречах со «многими типичными представителями всех общественных слоев советского народа» и — в частности — назвал подобные взгляды «самообманом». Вместо того чтобы подвергаться такому опасному самообману относительно «кризиса» в СССР и в его коммунистической системе, нам следовало бы задать себе вопрос: почему система, имеющая столько проблем, так стабильна? Ответ на этот вопрос поможет нам мудрее и благожелательнее вести политику по отношению к СССР.
