Эксперт Эксперт - Эксперт № 43 (2014)
— А вот разница в стоимости услуг, видимо, более ощутима. Действительно ли пользователи услуг «большой четверки» до трети всей суммы платят, что называется, «за бренд»?
— До кризиса это могло быть и 50 процентов. Но сейчас, в борьбе за рынок, представители более крупных компаний в конкурсах иногда предлагают меньшую цену, чем мы.
— Это из-за сужения рынка после 2008 года?
— Интересная ситуация: в 2008 – 2010 годах я вообще не чувствовала, что есть кризис. Клиенты платили с прежней регулярностью, не было никаких проблем с авансированием работ и так далее. В 2012-м пошли «звоночки»: платежи стали сдвигаться все больше и больше к концу года. А вот 2013 и 2014 годы — это вообще полное отсутствие авансирования работ консультантов, аудиторов, оценщиков. В основном идет постоплата, оплата с задержкой. Сейчас по условиям договоров с некоторыми крупными клиентами оплата предусмотрена по истечении 90 дней после подписания акта о выполнении работ. То есть аудиторской компании необходимо иметь такой запас прочности, чтобы профинансировать свою деятельность до момента поступления оплаты оказанных услуг.
— И конкуренция не позволяет вам потребовать предоплату?
— Не позволяет. Заказчики — крупные компании — изменили условия. Хотите работать — побежали: без денег, сроки жесткие, цены низкие, маржинальный доход очень невысокий практически по всем видам услуг. Исключение составляют разве что IT и юридические услуги, которые по-прежнему дают большую маржу.
— Можете назвать изменения в маржинальном доходе?
— Типовых проектов нет. Например, на некоторых IT-проектах мы можем получить маржу процентов тридцать. Раньше рентабельность составляла порядка 20 процентов — это нормальный бизнес. Сейчас 10–12 — это уже отлично.
— Но вам, аудиторам, может быть полегче, чем производственным компаниям, ведь вы не кредитуетесь в банках и не должны нести расходы по кредитам.
— Нет, мы в банках не кредитуемся, у нас нет основных средств и нет заказов, связанных с покупкой дорогостоящих материалов. Основную долю в себестоимости наших услуг составляет зарплата. И когда я говорю, что должен быть запас прочности, — это, собственно, означает возможность оплачивать труд людей, чтобы они получали зарплату каждый месяц вне зависимости от того, насколько загружены проектами и поступила ли оплата от клиента.
Стратегический рынок
— Что произошло с рынком аудита после введения санкций?
— Все вдруг задумались: как же так? У нас стратегические предприятия — оборонные, космические, авиационные, энергетические — все аудируются компаниями «большой четверки». Как к этому относиться? Да, все эти компании получили лицензии ФСБ на работу с гостайной. Но сейчас ФСБ ужесточает эту систему. И, мне кажется, у российских компаний появилась возможность вернуть себе часть этого рынка. Но тут надо быть очень осторожными и проанализировать последствия. Ценные бумаги многих предприятий обращаются на рынках, в том числе на международных, и им необходим именно аудит международных компаний.
— Но если они попали под санкции и инвесторам уже запрещено с ними работать, то зачем им международный аудит?
— Ну а если через год санкции снимут — опять начинать все сначала? Ведь даже смена одной компании «большой четверки» на другую — это потенциальная опасность понизить стоимость ценных бумаг, не говоря уже о большой дополнительной работе как для предприятия, так и для аудитора. Например, в МСФО есть несколько подходов к отражению тех или иных операций в отчетности, и у каждой компании своя концепция в этом отношении. Поэтому в ходе трансформации отчетности по РСБУ в МСФО-отчетность выполняется определенный набор поправок — и эти поправки аудиторские компании тоже делают по-разному. Это такой интересный для пользователей нюанс. Поэтому компании не очень любят менять аудиторов.
— Аудитора компании сейчас выбирают в ходе тендера. Вы упомянули, что конкурсные процедуры существенно уменьшили доходы аудиторов…
— Да, это так. Мы недавно принимали участие в конкурсе, в котором участвовали три российские аудиторские компании: две из верхнего списка рейтинга и одна вообще не входящая в рейтинг. У первых двух компаний цена была примерно одинакова. Но тендер выиграла третья, за полцены, при том что оценки по качественным характеристикам у нее были нулевые.
— Что это может быть за компания? На чем такие аудиторские конторы зарабатывают?
— Есть устойчивый рынок таких компаний. Они держат не очень, может быть, дорогостоящих специалистов, не вкладываются в стандарты, в развитие своих внутренних процедур (в которые должны вкладываться мы, регулярно проходящие контроль качества со стороны международной сети, СРО и Росфиннадзора и пользующиеся доверием крупных клиентов). За счет этого себестоимость у них ниже. В принципе, аудит — услуга для собственников. Некоторое количество предприятий просто выполняют требования закона о прохождении аудита. Им нужна «бумажка» и при этом не важно качество аудиторских услуг. Соответственно, есть аудиторские компании, обслуживающие этот сектор рынка.
— Вы видите потенциал для роста аудиторского бизнеса?
— Вообще в России мы за последние годы проделали большой путь к хорошему, цивилизованному аудиту. Прежде всего, у нас большое количество грамотных и высококвалифицированных специалистов, у нас наработана хорошая методологическая база, опыт и компетенции, у нас на рынке много отличных компаний, которые составляют серьезную конкуренцию международным аудиторам. Потенциал есть. Просто надо работать.
Формула окупаемости Алексей Грамматчиков
Впервые в истории в России прошел этап самых престижных автогонок — «Формулы-1». Окупаемость серьезных вложений в это мероприятие зависит от того, смогут ли «королевские гонки» стать у нас столь же популярными, как в других странах
section class="box-today"
Сюжеты
Спорт:
Большие гонки и большие деньги
Самый большой везунчик в мире
/section section class="tags"
Теги
Русский бизнес
Спорт
/section
«Формулу-1» называют королевой мирового спорта: зрелище ревущих спортивных машин, разгоняющихся на треке до скорости свыше 300 километров в час, ежегодно собирает совокупную аудиторию порядка миллиарда человек — больше смотрят только Олимпийские игры и чемпионаты мира по футболу. Между тем пока «Формула-1» в России гораздо менее популярна, чем в развитых странах: средняя телеаудитория одного этапа в России до сих пор составляла 0,5–1 млн человек, в то время как в Великобритании, Германии или Италии каждая гонка собирает порой 20–30 млн телезрителей. Так зачем же России нужен собственный Гран-при?
Дорога длиной тридцать лет
Путь самых престижных автогонок в Россию был нелегким. В СССР гонки «Формула-1» (а они проводятся начиная с 1950-х) считались буржуазным видом спорта, советские спортсмены и СМИ игнорировали это мероприятие. Хотя сама идея прихода к нам «Формулы-1» все же обсуждалась: еще в середине 1960-х в СССР начали появляться первые проекты автодромов мирового уровня, на которых было бы возможно проведение состязаний «формульной» серии. Позже решения о создании гоночных трасс принимались даже на уровне ЦК КПСС. Леонид Брежнев, как известно, был большим поклонником автоспорта, и глава «Формулы-1» Берни Экклстоун утверждает, что в свое время он приезжал в Москву и лично уговаривал генерального секретаря провести «Гран-при СССР». Однако тогда предложение главного промоутера «королевских гонок» было отклонено.
figure class="banner-right"
var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
С падением железного занавеса и началом трансляции в 1992 году гонок «Формула-1» в России проекты создания формульной трассы рождались чуть ли не каждый год. Например, в 1993 году ее предлагали построить в Калининграде, год спустя — в Ярославле, потом — в Туле, Санкт-Петербурге, подмосковном Чехове. Ближе всего к воплощению стал план создания гоночной трассы в Нагатинской пойме на юге Москвы в 2000 году. Тогда казалось, что контракт на проведение гонок «Формулы-1» в России будет вот-вот подписан. Но проект зарубил тогдашний мэр Юрий Лужков — ему не понравились условия контракта, согласно которым город не получал значимых финансовых платежей, а только, по его словам, «шум и гарь от моторов».
