Уоррен Хинкл - Рыба красного цвета. История одной тайной войны
В 50-е годы Гавана стала столицей организованной преступности, управляемой гангстерами, и главным каналом, через который в Соединенные Штаты поступали наркотики. Всего в 90 милях от США находилась страна, бичом которой стали коррупция и преступность. Однако отношение Вашингтона к Гаване варьировалось от безразличия до снисходительного одобрения, Батиста дал мафии место у золотой кормушки, а Вашингтон своей экономической и военной помощью обеспечивал Батисте сохранение власти. Самыми преданными сторонниками Батисты в Вашингтоне был сенатор от Флориды Джордж Смазерс и его добрый друг сенатор, а затем и вице-президент Ричард Никсон. Смазерс, происходивший из состоятельной майамской семьи, относился с величайшей благосклонностью к Гаване и к потоку богатств, который тек оттуда в Южную Флориду. Никсон, родившийся в семье скромного достатка, благоговел перед роскошью Майами и открытого города Гаваны как перед землей обетованной.
Никсон часто уносился мечтами в Гавану. Как писал автор его биографии Эрл Мэйзо, еще в 1940 году «в период недолгой поездки на Кубу он в свободное время изучал возможности установить с Гаваной деловые связи». Мэйзо затрудняется объяснить, почему молодой калифорнийский квакер был столь очарован этим открытым карибским городом, но зато отмечает, что еще в юности Никсон пытался провернуть рискованную и сомнительную операцию, «стремясь при этом отыскать легальное прикрытие концессии на торговлю ветчиной и грудинкой, которая на деле должна была служить ширмой для игры в покер и кости в задней комнате (курсив У.Хинкла и У.Тернера)».
II15 декабря 1971 года в 11 часов 35 минут утра майамская контора судоходной компании «Бэхамез лайн» получила по радио сигнал бедствия от капитана одного из своих судов — «Джонни экспресс» водоизмещением 1400 тонн. Капитан Хосе Вилья сообщал, что его преследует канонерка кубинских ВМС и что он, уходя от погони, поворачивает на север. «Джонни экспресс» направлялся в Майами после разгрузки в Порт-о-Пренсе и находился неподалеку от острова Малый Инагуа.
В 12 часов 55 минут капитан Вилья, кубинский эмигрант, доложил, что канонерка настигает его судно. «Не останавливаться, — распорядился по радио служащий «Бэхамез лайн» Франсиско Бланко.— Вы в международных водах».
В 1 час 31 минуту Вилья истерическим голосом сообщил, что канонерка открыла по «Джонни экспресс» огонь, а сам он ранен. Через девять минут он крикнул: «Они расстреливают нас в упор».
В 2 часа 00 минут Блавко после лихорадочных консультаций с другими руководителями компании посоветовал Вилье попробовать выбросить судно на берег. «Мы будем идти, пока они нас не потопят», — ответил капитан. Затем связь прервалась. В 2 часа 20 минут Вилья снова вышел в эфир, сообщив, что канонерка ведет огонь по антенне. Он умолял как-нибудь ему помочь. Через десять минут он начал свою последнюю передачу: «Палуба залита кровью. Я умираю. Скажите, чтобы морская пограничная служба поторопилась. Скажите им, что на борту убитые и раненые».
Канонерка таранила «Джонни экспресс» и взяла его на абордаж. Затем отбуксировала судно в кубинский порт. Вилью и двух раненых моряков срочно отправили в больницу. Пресс-секретарь Рон Зинглер осудил нападение. Он заявил, что это «нарушение международной практики», но поскольку «Джонни экспресс» ходило под панамским флагом, то дело находится в компетенции Папамы. Больше того, двенадцать дней назад кубинцы захватили — правда, без стрельбы и кровопролития — другое судно, что не вызвало вообще никакого протеста со стороны Вашингтона.
Чем же объяснить столь необычное спокойствие американской столицы? Дело в том, что обвинения, выдвинутые Гаванским радио в оправдание захвата судна, оказались неопровержимыми. Кубинцы утверждали, что «Джонни экспресс» принадлежит подставным лицам ЦРУ. Судно в 1968 —1969 годах по заданию ЦРУ трижды доставляло на Кубу «агентов, оружие и взрывчатку», а за два месяца до инцидента оно использовалось в качестве судна-матки, с которого спустили быстроходный катер, обстрелявший из пулеметов приморский город Бока-де-Сама, в результате чего среди гражданского населения были убитые и раненые. В тот же вечор майамская телевизионная станция WTVJ показала передачу под названием «Может потребоваться Джеймс Бонд». В ней высказывалось мнение, что «Джонни экспресс» — вовсе не мирное грузовое судно. Телезрителям продемонстрировали «разведывательную фотографию» судна, сделанную морской пограничной службой США, на которой можно было рассмотреть «установленный на грузовой палубе шестиметровый катер с быстроходными обходами корпуса».
«Джонни экспресс» принадлежало братьям Сантьяго и Теофило Бабунам, олицетворявшим собой американскую историю успеха большой семьи, которая поколением раньше покинула Ливан. Другие Бабуны устроились в Гаити, где пользовались влиянием в правительственных кругах. Третьи пересекли Наветренный пролив и поселились в кубинской провинции Ориенте, где процветали в сфере торговли. Сантьяго и Теофило принадлежали именно к этой фамильной ветви. Все Бабуны, осевшие на Кубе, в полном составе бежали в Майами, когда победила революция. До прибытия во Флориду Сантьяго был связан с ЦРУ. Когда его сын, Сантьяго-младший, вступил в бригаду 2506, преисполненный гордости отец внес свой вклад — 52-метровое судно, которое вооружил пушками за собственный счет. Но за свою щедрость был жестоко наказан: вторжение началось до завершения работ по переоснащению судна в боевой корабль.
В 1964 году кузена Сантьяго, Рудольфа Бабуна, гаитянского консула в Майами, уличили в соучастии в нелегальной отправке на Гаити самолетов «Т-28» и выдворили из США. В 1968 году, когда, по утверждению гаванского радио, «Джонни экспресс» было впервые использовано для доставки оружия и агентов на Кубу, Сантьяго-младшего и Теофило арестовала майамская полиция, обнаружившая на складах их судоходной компании тайник с огромным количеством взрывчатки. Семью Бабунов явно занимали дела не только торговые, но и военные.
Если Вашингтон из-за возможной причастности ЦРУ пытался спустить инцидент с «Джонни экспресс» на тормозах, Ричард Никсон в своем флоридском «Белом доме» действовал прямо противоположно. Заклеймив захват судна как «бессовестный и бесстыдный акт», он требовал немедленного освобождения капитана. Стараясь попасть в тон главнокомандующему, Пентагон и государственный департамент предупредили Кубу, что для предотвращения подобных случаев США примут все дозволенные международным правом меры и удвоят воздушные и морские патрули. Гаванское радио в ответ заявило: будут захвачены любые суда, участвующие в «контрреволюционной деятельности». Никсон вовсю раздувал огонь тайной войны из остывающих углей, оставленных братьями Кеннеди. И ЦРУ, и майамские эмигранты прекрасно это поняли. В тайной войне предстояло сделать несколько новых выстрелов. Некоторые из них были изуверски подлыми.
В течение 1969—1970 годов ЦРУ применяло способы воздействия на метеорологические условия, чтобы уничтожить на Кубе урожаи сахарного тростника и подорвать ее экономику. Американские самолеты летали над островом, рассеивая в облаках особые кристаллы, в результате над несельскохозяйственными районами выпадали ливневые дожди (в ряде мест ливни привели к неожиданным и потому разрушительным наводнениям), а на плантациях сахарного тростника установилась засуха.
В марте 1970 года офицер разведки Соединенных Штатов передал одной из террористических групп кубинских эмигрантов контейнер, содержавший вирус африканской свиной лихорадки. Контейнер был доставлен рыболовным траулером на остров Навасса, который ЦРУ в прошлом использовало в качестве базы, а затем тайком ввезен на Кубу. Через шесть недель на Кубе вспыхнула первая в Западном полушарии эпизоотия, она косила поголовье скота, в результате чего существенно сократилось производство свинины — основы рациона населения страны. Продовольственная и сельскохозяйственная организации ООН назвала вспышку эпизоотии «самым тревожным событием года» и предприняла безуспешные попытки проследить, какими путями «болезнь была завезена на остров».
При администрации Никсона возобновились попытки покушений на жизнь Кастро, организованные ЦРУ. Эмигрантская группировка Джерри Патрика Хемминга была привлечена к осуществлению плана убийства Кастро во время визита в Чили по приглашению Сальвадора Альенде в октябре 1971 года. Кастро предполагалось застрелить из пистолета особой конструкции, спрятанного в телевизионной камере, во время его торжественной встречи по прибытии в Сантьяго. Существование такого замысла подтвердил Тони Весьяна, заявивший, что его непосредственный шеф в ЦРУ Морис Бишоп приказал ему организовать покушение. «Все это было очень похоже на убийство Кеннеди, — рассказывал Весьяна. — Назначенному Бишопом убийце Кастро должны были подсунуть бумаги, уличающие его как вставшего на путь предательства агента Москвы и Гаваны. После покушения намечалось убить и самого стрелявшего». Подложные документы изготовил бывший агент батистовской службы безопасности по имени Луне Лосада Каррилес, который участвовал во вторжении в Заливе свиней, а затем прошел шпионскую подготовку в Форт Джексоне. К 1971 году Лосада стал высокопоставленным сотрудником венесуэльской службы безопасности.
