KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Публицистика » Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №2 (2004)

Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №2 (2004)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Журнал Наш Современник, "Журнал Наш Современник №2 (2004)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

 

“Для печатных органов совершился тайный переворот читательского круга. Очевидно, что их адресатом уже не является хорошо информированный, внимательный, терпеливый, образовывающийся читатель. Они молча переключились на другой тип, на мечущегося, нетерпеливого, рассеянного читателя, читателя от случая к случаю, быстро листающего, не располагающего ни временем, ни вниманием. Такому читателю нужны совершенно иные раздражители, резкие сигналы, короткие тексты... Разве способна классическая литературная критика с её требованиями к качеству дойти до подобного читателя?”

 

“Все торопливее скороговорка, с которой провозглашается новая лите­ратурная мода. Создание литературной моды — это прежде всего рекламное предприятие и одновременно крик, чтобы привлечь внимание на безнадежно перенасыщенном книжном рынке. Чем больше литературной продукции по своему характеру приближается к массовой и тонет в ней, тем больше изоб­ретательности приходится проявлять, приклеивая ярлыки, чтобы постоянно подновлять инсценировку одного и того же и утверждать, что возникают новые волны, даже если они почти не существуют или отсутствуют... Изображение расхожих ярлыков стало важнее открытия хороших литера­турных текстов”.

Вот до чего довело нынешнее племя европейских интеллектуалов великую литературу Томаса Манна и Гарсия Лорки, Вальтера Шубарта и Кнута Гамсуна... Поистине мертвый хватает живого: сами выродились и ждут не дождутся, чтобы и мы стали такими же бесполыми, толерантными и полит­корректными, как все ихнее племя, погружающееся в энтропию, в небытие, в скуку смертную...

Вот почему на Франкфуртскую книжную ярмарку поехали книги Ирины Денежкиной и Бориса Акунина, Пелевина и Пригова, а не Валентина Распутина, не Георгия Свиридова, не Юрия Бондарева и Юрия Кузнецова.

Сначала я было расстроился, а потом подумал и решил: “Тусуйтесь, так вам и надо. Пусть змея наконец-то укусит собственный хвост!”

Спасибо немке Зигфрид Лёфлер, сделавшей честные выводы о рыночной болезни и смерти западной литературы. Спасибо немецкому писателю Мартину Вальзеру, так сказавшему о свободе слова в Германии: “Говорить свободно в атмосфере морально-политического линчевания? В наше время царит террор добродетельной политкорректности, который всякое свободное выражение мнения уподобляет смертельному риску”.

Сегодня Зигфрид Лёфлер и Мартин Вальзер спасли остатки чести немецкой литературы от натиска тех, имя которым — легион.

 

*   *   *

“Нам надо возвратиться в историю”, — заявил в завершение форума главный редактор российского издательства “Ad Marginem” Александр Иванов. “Нам” — это русским. И сказаны эти слова были в Потсдаме. Устав от подобного словоблудия, я вышел из отеля на улицу. Над городом в синем небе плыл звон. Плыл над казармами из красного кирпича, построенными Фридрихом Великим, над громадными вязами и платанами парка Сан-Суси. Звон доносился с колокольни собора Петра и Павла, в котором мирно и поочередно шли то протестантские, то католические службы. За собором в тени развесистых вековых лип находилось советское воинское кладбище. Ровные ряды каменных досок, фамилии, пятиконечные звёзды, пустые углубления, в которых некогда были фотографии.

В темных липовых кронах щебечут птицы, жужжат пчёлы... Я отворил тяжелую железную дверцу ограды и вошел в царство мертвых. В центре кладбища возвышался обелиск из грубо отесанных каменных плит. С гербом Советского Союза и четырьмя бронзовыми фигурами, глядящими на четыре стороны света, — пехотинца, летчика, танкиста, моряка. Русские скуластые лица, автоматы, шлемы, пилотки, бескозырки. На это кладбище нас в первый же день пребывания в Потсдаме сводил немецкий экскурсовод. Заодно он рассказал поучительную историю о том, как в XVIII веке прусский король выменял то ли у Петра III, то ли у Екатерины II роту двухметровых русских гренадеров. Великаны были нужны Фридриху, потому что с таким ростом они гораздо быстрее малорослых немцев могли заряжать с дула длинноствольные ружья того времени. А взамен русский императорский двор, оказывается, получил от немцев Янтарную комнату. Что было делать крепостным подневольным солдатам? Поселились в Потсдаме, построили бревенчатые рубленые избы, женились на немках, улучшили прусскую породу, назвали в тоске по родине своё поселение русской деревней, состарились и полегли в чужую землю. Грустная история, которую нынешнее время обволокло покровом мелкой политической лжи. В те дни, когда мы были в Германии, Россия праздновала 300-летие Санкт-Петербурга. Наш президент и его высшие чиновники, выступавшие по телевидению, не раз вспоминали о Янтарной комнате. Но, желая угодить немецким гостям, говорили одно и то же, что немцы, мол, подарили её России, что потом во время войны она неизвестно куда исчезла, но благородные немцы за свои деньги восстановили её и подарили во второй раз. И ни слова о том, что роту крепостных мужиков мы отдали за неё в XVIII веке, а в ХХ-м за вторичное “дарение” — целое государство— Германскую Демократическую Республику.

Думая обо всех этих подлостях истории, я бродил по кладбищу. Чугунная доска со словами на немецком и русском: “Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей родины”.

На каменных плитах, ушедших в плотный травянистый дёрн, бес­хит­ростные надписи, сочинённые боевыми товарищами погибших солдат:

“Младший лейтенант Никитин Александр Михайлович. 24.4.1945 года” — и всё.

“Солдат Киляков. Погиб в боях за родину 5.1.45 г.”

А вот эпитафия, короче которой не бывает: “Измайлов Ибадулла”.

Бои в Потсдаме, видимо, были столь жестокими, что не всегда у живых находились время и силы, чтобы похоронить павших достойно, выяснить все имена и фамилии. Потому-то на кладбище чуть ли не каждая третья могила — безымянная. “Здесь похоронены 3 бойца Советской Армии, погибшие в боях за свободу и независимость нашей родины”. Или: “Солдат Дельнов Иван Софронович, с ним 4 человека”.

Множество солдат похоронено уже после победы — в Потсдаме были гро­мад­ные военные госпитали, в которых умирали наши тяжело раненные победители: “Шаповалов Алексей Филиппович. Погиб 13.6.1946 года”... И все равно — не умер, а “погиб”!.. “погиб на боевом посту”, “погиб при выпол­нении служебных обязанностей”... А вот плита с датой 7 августа 1945 года, война три месяца как закончилась, но слова звучат все с той же торжест­венностью: “Погиб в боях за Родину”...

Всего их здесь больше тысячи человек... Среди них есть и женщины — связистки, медсестры.

Липы роняют семена с крылышками на могильную землю, в их зеленом чреве курлычут голуби, часы на колокольне со звоном отмеряют время. Оно идет, оно плывет над Потсдамским дворцом, где хранятся великие хартии, подписанные сталинской дланью. Время бесшумно парит над развалинами Берлинской стены и над богатырским изваянием солдата с ребенком на руках в Трептов-парке. Оно, как вечерний воздух, мерцая, струится над русской деревней, где жили в XVIII веке наши солдаты, заложники Янтарной ком­наты...

Лежат крепостные мужики-гренадеры в прусской земле, лежат рядом с ними их потомки; “гул забвения и славы”, сливаясь с медным боем часов, плывет над могилами... А в это время жрецы толерантности и политкорректности талдычат о том, что России следует “возвратиться в историю Европы”. И это они говорят в Потсдаме, где сыны России в 1945 году определили на несколько поколений ход этой самой пресловутой истории...

...А Франкфуртская книжная ярмарка прошла, как и было ей положено. От России туда приехали за счет казны аж целых сто тридцать писателей, поэтов, редакторов, литературных агентов, воспитанных в духе политкоррект­ности и толерантности... Среди них не было почти ни одной души, представ­ляющей патриотическое крыло русской литературы. Развлекалась делегация на халяву во все тяжкие. Художник Гриша Брускин в компании с Дмитрием Приговым, Ириной Прохоровой и Львом Рубинштейном организовали перформанс: “Гуд бай, СССР”. Как пишет “Российская газета” от 10 октября 2003 года, Брускин “смастерил” из Пригова космонавта, “загипсовал своего друга в полосы бумаги, ткани, какие-то тряпицы и обрывки войлока. Космонавта чуть-чуть раскрасили, а Ирина Прохорова в белом фартуке и красном галстуке начала обучать новорожденного грамоте... Космонавт изображал СССР. Замысел художников понятен: глупое гипсовое создание заслуживает только смеха и безжалостного изгнания из сердец”. На это зрелище с одобрением взирал Евгений Евтушенко, бродивший по ярмарке в красных штанах.

Вот так поглумились на мировой тусовке наши мародёры над прошлым, поплясали на Потсдамском кладбище, на могилах всех погибших в новых гражданских войнах — карабахской, абхазской, приднестровской, чеченской, порадовались нашествию на их родину СПИДа и наркотиков, умилились заказным убийствам, вымиранию народа, беспризорщине. Посмеялись над вымерзающим людом Камчатки... Вот что такое перформанс по-франкфуртски.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*