Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич
В этом не было ничего страшного. Все главные вопросы создания Лиги были согласованы еще до отъезда президента, но Вильсон понимал, что сам факт возвращения к Уставу делал уязвимой его позицию по многим другим спорным моментам. Теперь вопросы Устава должны были обсуждаться одновременно с вопросами границ и репараций, а значит — другие участники конференции будут требовать уступок во всех случаях, которые сочтут для себя важными. К тому же Вильсон чувствовал себя уязвленным тем обстоятельством, что ему придется просить партнеров по переговорам возвращаться к тем вопросам, которые уже были согласованы, и во многих случаях именно так, как того требовал президент. Если во время первого этапа подготовки Устава Вильсон доминировал над обсуждением, то теперь он вынужден был спуститься на землю и участвовать на равных в спорах с деятелями «меньшего калибра» 75. Все это происходило на фоне ожесточенных споров вокруг новых западных и восточных границ Германии, территориальных претензий Италии и Японии, запутанных подсчетов репараций, не говоря уже о других, менее значимых вопросах. После критики Вильсона Сенатом участники мирной конференции знали, где находится «ахиллесова пята» президента, и готовились использовать это знание 76.
18 марта на ужине с участием Сесила, Хауза и Миллера Вильсон сообщил англичанам о трех дополнениях, которые он намерен внести в Устав Лиги. Вопросы невмешательства во внутренние дела и выхода из членства в организации не вызвали у Сесила возражений, а с упоминанием доктрины Монро он посоветовал президенту не спешить. Дело в том, что японцы давно хотели провозгласить Восточную Азию своей сферой влияния и доктрина Монро дала бы им дополнительные основания для этого. После этой встречи Хауз записал в дневнике: «Если (в Устав) будет добавлено отдельное упоминание доктрины Монро, Япония может захотеть сделать упоминание о сфере влияния в Азии. Другие страны могут также захотеть подобные уступки, и никто не знает, чем это закончится». Хауз заметил и еще одну коллизию. «Если будет внесено дополнение о невмешательстве во внутренние дела, — записал он, — это обрадует наших сенаторов с тихоокеанского побережья (туда направлялся самый большой поток японской и китайской иммиграции. — И. Т.), но разочарует всех проирландских сенаторов, которые решат, что это сделано по просьбе англичан, чтобы навсегда исключить ирландский вопрос из повестки Лиги Наций» 77. Действительно, было над чем ломать голову. Любое неловкое движение могло вызвать новые протесты в Вашингтоне или шантаж со стороны участников конференции. И то и другое могло печально сказаться на судьбе Лиги. Впрочем, надо сказать, что Роберт Сесил обещал на встрече 18 марта полную поддержку англичан. Британия «готова пройти почти любую дистанцию, чтобы помочь обеспечить в Сенате большинство в две трети, необходимое для ратификации» Устава 78. Сесил сдержал слово. С его поддержкой Устав без особых дискуссий был дополнен положением о том, что международные диспуты исключают вопросы, находящиеся «полностью в домашней юрисдикции государств-членов» (статья 15). Точно так же, без проблем, в 1-ю статью был добавлен параграф об условиях выхода государств из Лиги Наций. Причем Сесил предложил оба дополнения как улучшающие Устав. Как будто не было никаких требований Сената. Самолюбие Вильсона не пострадало.
Но оставалось главное требование — включить в Устав упоминание о доктрине Монро. И здесь произошло то, чего не ожидали ни Вильсон, ни Сесил. Ллойд Джордж впервые решил воспользоваться затруднениями Вильсона. Английский премьер, как правило, поддерживал американскую позицию на конференции. Ллойд Джордж никогда не бросался в бой, чтобы защитить Вильсона от нападок Клемансо или домогательств итальянцев и японцев. Чаще всего он выжидал. Но когда американцам требовалась английская солидарность, он всегда ее оказывал. И вот, неожиданно для Вильсона, британский премьер поставил президенту условие, по сути напоминавшее шантаж. Уже после того как Хауз, Бальфур и Сесил согласовали текст упоминания доктрины Монро в Уставе, Ллойд Джордж вдруг заявил Сесилу, что он не только не согласен с упоминанием этой доктрины, но и вообще не подпишет мирный договор с интегрированным в него Уставом, пока не достигнет понимания с Вильсоном относительно американской программы военно-морского строительства 79. Ллойд Джордж и до этого говорил Сесилу, что считает упоминание доктрины Монро слишком большой уступкой американцам, поскольку такого рода «региональные» декларации не заслуживают включения в Устав всеобщей Лиги Наций 80. Сесил мог только развести руками и посоветовать Вильсону напрямую уладить вопрос с Ллойд Джорджем. Сам Сесил в сложившейся ситуации был явно на стороне американского президента, а не своего премьера. «Президент практически согласился со всем, о чем я его просил, — написал Сесил Бальфуру в те дни. — Но когда Президент попросил в ответ всего об одной уступке, мы отказали ему» 81. Отношения Вильсона и Ллойд Джорджа стали натянутыми. Президенту очень не хотелось обсуждать вопрос о военно-морском строительстве с британским премьером, которого он не преминул назвать «лжецом» 82, и попробовал отправить на встречу с ним Хауза, но полковник ловко увернулся и разговаривать пришлось адмиралам — сначала англичанину Уимиссу и американцу Бенсону, а затем еще и присоединившимся к ним морскому министру США Джозефу Дэниелсу и Первому лорду Адмиралтейства Уолтеру Лонгу.
Суть вопроса заключалась в следующем. На момент окончания мировой войны английский флот оставался самым могущественным в мире, но в 1918 году США приняли военно-морскую программу, которая позволяла американскому флоту сравняться через несколько лет с английским. Англичане не могли выдержать военно-морской гонки с Соединенными Штатами и хотели, чтобы американцы заморозили свою программу, с тем чтобы английский флот оставался сильнейшим в мире. Английская позиция, конечно, противоречила самой идее Лиги Наций (как, кстати, и американская программа), но традиционное представление об «английском морском превосходстве над всем миром» имело такие глубокие исторические корни, что Ллойд Джорджу нелегко было отказаться от него. Самое интересное, что обе стороны прекрасно понимали несовместимость их подходов с принципами Лиги и упрекали друг друга в этом. «Вы должны прекратить строительство крейсеров и дредноутов, если вы действительно верите в Лигу Наций», — заявил Ллойд Джордж американскому военноморскому секретарю 83. Адмиралы так и не смогли договориться ни между собой, ни со стоявшим на своем Ллойд Джорджем, и точку в «морском сражении в Париже» поставили Сесил и Хауз. Первый из них предложил американцам изменить программу военно-морского строительства и согласиться на ежегодные морские консультации с Великобританией. Второй, после разговора с Вильсоном, обещал пересмотреть ту часть программы, которая еще не прошла утверждения в Конгрессе, и согласился на ежегодные англо-американские консультации. После этого Ллойд Джордж снял свои возражения и упоминание о доктрине Монро было включено в 21-ю статью. В ней говорилось, что Устав никак не затрагивает «законность таких международных обязательств, как договоры об арбитраже, или региональных пониманий (regionalunderstandings) наподобие доктрины Монро». Получилась макиавеллистская формулировка, где «региональное понимание» приравнивалось к международным обязательствам и распространялось на всех членов Лиги 84. Статья, конечно, получилась корявая, но главное, что доктрина Монро нашла свое место в Уставе, как того и требовали американские сенаторы.
Снять свои возражения Ллойд Джорджа побудил не только достигнутый компромисс по морскому строительству, но еще и угроза Вильсона покинуть конференцию и вернуться в Америку. В самом начале апреля Вильсон простудился, и врачи уложили его на несколько дней в постель. Не исключено, что это была инсценировка, служившая предостережением англичанам и французам не заходить в своих требованиях слишком далеко 85. По воспоминаниям многих американских участников конференции, это было время самых тяжелых испытаний 86. После возвращения Вильсона из Америки на него накинулись буквально все, угрожая не принять изменения к Уставу, если не будут удовлетворены их требования. Французы настаивали на решении в свою пользу вопроса с западной границей Германии, желая провести ее по Рейну. Итальянцы обусловливали свою поддержку Устава передачей им Фиуме 87. И даже обычно молчаливые японцы требовали решить в свою пользу вопрос с китайским Шаньдунем, грозясь в противном случае покинуть конференцию. Чувствуя уязвимость Вильсона дома, партнеры по переговорам буквально обложили его со всех сторон. Президент вынужден был идти на уступки.
