Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны - Теппель Роман
С немецкой стороны 320-я пехотная дивизия была настолько обескровлена, что не могло быть и речи о дальнейших крупных наступательных операциях с ее участием. Только 5 июля дивизия потеряла 1700 человек. Этому прежде всего способствовал недостаток воздушного прикрытия. Соединенные силы штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков VIII воздушного корпуса в этот день поддерживали наступление 4-й танковой армии, а армейская группа Кемпфа в этот день прикрывалась только истребителями. Только вечером над расположением 320-й пехотной дивизии появились штурмовики и «Штуки». Однако к этому времени дивизия уже отбила советские атаки, и поддержка с воздуха была не нужна.
Из всех дивизий армейской группы Кемпфа 5 июля дальше всех продвинулась 7-я танковая дивизия. Ее командиром был генерал-лейтенант Ганс фон Функ. Его солдаты нанесли удар по 78-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Александра Скворцова. Дивизия Скворцова с ее 84 орудиями калибра 4,5 см, 7,6 см и 12,2 см имела внушительную огневую мощь. Утром 7-я танковая дивизия смогла ввести в бой свой танковый полк, который переправился через Донец в районе 6:00 по первому готовому 24-тонному мосту возле Соломине. Дивизии удалось относительно легко прорвать оборонительные укрепления советского 225-го гвардейского стрелкового полка и продвинуться до Разумного. После этого командир 25-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майор Ганий Сафиулин приказал контратаковать силами 167-го гвардейского танкового полка. В сообщении III танкового корпуса об этом говорится: «Контратака силами около 30 танков Т-34 от Генераловки на Разумное отбита. Подбито 10 танков Т-34» [188]. В действительности 167-й полк в этом сражении потерял даже 24 из своих 32 введенных в бой танков, а именно 20 Т-34 и 4 Т-70.
После полудня 5 июля командование группы Кемпфа решило переместить направление главного удара на участок 7-й дивизии, поскольку здесь наступление развивалось лучше всего. Советские силы в Старом городе теперь было решено не атаковать с фронта, а обойти их и ударить с тыла. Это решение, бесспорно, было здравым, однако теперь между III танковым корпусом и II танковым корпусом СС образовалась брешь. То есть оба корпуса должны были наступать с открытыми флангами, а II корпус СС теперь должен был защищать свой правый (восточный) фланг самостоятельно. А именно это должен был предотвратить III танковый корпус.
Хотя первый день наступления группы Кемпфа не принес ожидаемых результатов и с немецкой точки зрения бросил тень на дальнейший ход операции, при объективном рассмотрении нужно убавить пессимистический тон, преобладающий в докладах частей и в документах. Все документы и последующие описания утверждают, что все подразделения, участвовавшие в наступлении, понесли тяжелые потери. Но нужно принять во внимание те трудности, с которыми столкнулось это наступление с самого начала, равно как и неблагоприятные тактические условия: почти полное отсутствие поддержки с воздуха, непригодная для наступления местность и недостаточная поддержка пехоты тяжелым вооружением из-за отсутствия мостов. Также огромное значение имела советская оборона, опиравшаяся на глубокие минные поля, отлично построенные укрепления и превосходство советской артиллерии, которая имела хорошие возможности для наблюдения и господствовала над местностью. Вдобавок советская авиация на этом участке фронта доминировала в воздухе. Однако, несмотря на все это, нужно констатировать, что немецким войскам в течение этого дня все же удалось прорвать первую советскую линию обороны. При этом 6-я и 7-я танковые дивизии (несмотря на противоположные утверждения в военных дневниках и историях частей) понесли относительно небольшие потери: 6-я танковая дивизия потеряла 78 человек, из них 11 убитыми и 4 пропавшими без вести, а 7-я дивизия—96 солдат, из них Юубитыми. Потери были высокими у 19-й танковой дивизии (497 человек) и, особенно у 106-й пехотной дивизии (1183 человека) и 320-й пехотной дивизии (1663 человека). Безуспешно атаковавшая утром Старый город совместно с 6-й танковой дивизией 168-я пехотная дивизия потеряла 201 военнослужащего, из них 9 убитыми.
На второй день наступления, 6 июля 1943 года, III танковый корпус прорывался из местности между Генераловкой и Крутым Логом в северо-восточном направлении. Главный удар наносился 7-й танковой дивизией, продвигавшейся к Батрацкой Даче. Солдаты 73-й и 78-й гвардейских стрелковых дивизий оказывали отчаянное сопротивление. Для их поддержки командующий 7-й гвардейской армией генерал-лейтенант Шумилов выделил несколько противотанковых полков. Кроме них в сражение вступили два советских танковых полка и один полк САУ, также и пилоты 17-й воздушной армии проводили многочисленные налеты на войска 7-й танковой дивизии. Несмотря на тяжелые бои, дивизия понесла сравнительно небольшие потери — 135 человек.
Учитывая тяжесть боев, потери танков 7-й дивизии также были незначительны. Цифры потерь для отдельных дней отсутствуют, но за первые три дня проведения операции «Цитадель» 7-я дивизия списала семь танков как безвозвратные потери. Напротив, 167-й танковый полк, уже потерявший за предыдущий день 24 танка, 6 июля вынужден был списать еще 11. Из его 40 танков в строю осталось только 5. 262-й танковый полк потерял 16 из своих 37 танков.
Поддерживавшая наступление 7-й танковой дивизии 3-я рота 503-го батальона тяжелых танков 6 июля первый раз встретилась с новыми советскими самоходными орудиями СУ-122. Эти орудия находились в ведении 1438-го самоходно-артиллерийского полка, совершившего обстрел «тигров» с выгодной позиции, а именно сзади. Самоходным орудиям СУ-122 удалось подбить два «тигра», однако полк оплатил этот успех потерей 8 СУ-122 и 3 СУ-76.
Несмотря на сильное советское сопротивление, 7-й танковой дивизии 6 июля удалось прорвать второй советский армейский оборонительный пояс и продвинуться в район западнее Батрацкой Дачи. Успех дивизии позволил продвинуться вперед и 6-й танковой дивизии. До вечера этой дивизии удалось соединиться с 25-м танковым полком 7-й дивизии западнее Батрацкой Дачи. Как успех этого дня, в числе прочего 6-я дивизия доложила об уничтожении 7 советских танков. Это сообщение полностью соответствует и советским источникам, по которым в этот день 148-й танковый полк действительно потерял в боях с 6-й немецкой дивизией 7 танков.
Как командование III танкового корпуса, так и командование группы Кемпфа были недовольны 19-й танковой дивизией, которой руководил генерал-лейтенант Густав Шмидт. Несколько раз 6 июля эта дивизия упоминалась в донесениях в смысле, когда же наконец она «начнет наступление» [189]. Утром ее продвижение было остановлено минным полем. 14 ее танков подорвались на минах, еще 4 выбыли из строя от огня противника. Когда после полудня дивизия вновь приступила к атаке, она снова оказалась на советском минном поле, проходы через которое удалось сделать только к вечеру. Особенно тяжелые потери понес 73-й танково-гренадерский полк 19-й танковой дивизии. В то время как основные силы дивизии уже пересекли железнодорожную линию Белгород — Купянск к северу от Разумного, этот полк застрял восточнее Белгорода на первой советской оборонительной линии. Только после полудня командиру роты лейтенанту Герберту Крогелю удалось продолжить наступление. Сам Крогель показал хороший пример того, что в сражении решающее значение могут иметь отдельные храбрые офицеры. Все же в этот день полк потерял 180 солдат, в том числе много офицеров.
Несмотря на успехи 7-й танковой дивизии, генерал-фельдмаршал Манштейн был недоволен ходом наступления III танкового корпуса. После полудня он указал армейской группе Кемпфа, что их задачей было обеспечить прикрытие правого фланга 4-й танковой армии. В вечернем телефонном разговоре с генералом Кемпфом Манштейн сказал, что у него сложилось впечатление, что в III танковом корпусе каждый делает что захочет. Поскольку тогда уже стало ясно, что корпус «Раус» слишком слаб, чтобы обеспечить защиту правого фланга армейской группы Кемпфа, Манштейн принял решение привлечь для усиления 198-ю пехотную дивизию. Однако до того, как эту дивизию привлекли для защиты фланга, прошло еще два дня, в течение которых обязанности по защите восточного фланга лежали на самом III танковом корпусе.
