Майкл Вайс - Исламское государство. Армия террора
Такфиризм в качестве связующего общественного договора, предложенного «Аль-Каидой», оказался несостоятелен в Ираке благодаря усилиям США и племен. Таким образом, «Ан-Нусра» стала инструментом, посредством которого аз-Завахири надеялся восстановить в Сирии репутацию своей организации, подмоченную в соседнем государстве. Аль-Джолани позже объяснил корреспонденту телекомпании «Аль-Джазира», что появление «Ан-Нусры» следует расценивать как запоздалую реализацию давнишнего честолюбивого замысла «Аль-Каиды» оказать помощь сирийскому народу в деле освобождения от тиранического режима65.
«Значение Леванта нельзя переоценить, — заявил он. — Это земля противостояния, древнего и современного… Когда началось (сирийское) восстание, один из лидеров „Исламского государства“ в Ираке спросил нас, что делать. Мы ответили: давайте отправимся туда… Этот режим угнетал людей, а им и в голову не приходило поднять оружие против него или хотя бы принять путь, который выбираем мы, и осознать важность борьбы с режимом. Таким образом, это восстание убрало многие препятствия с нашего пути в эту благословенную землю. Мы просили (разрешения основать „Джабхат ан-Нусру“), но мысль об этом уже некоторое время зрела в головах руководства „Аль-Каиды“».
Командир «Ан-Нусры» аль-Джолани лично наблюдал за операциями его группировки по всей стране, в некоторых случаях изображая человека, отправленного настоящим аль-Джолани, чтобы проверить скорость реакции своего личного состава. (Как и в лагере «Букка», АКИ использует приемы контрразведки для того, чтобы дурачить не только врагов, но и собственных новобранцев.)
В начале 2012 г. аз-Завахири опубликовал два официальных сообщения, косвенно подтверждающих планы аль-Джолани66. Во втором сообщении, выпущенном 11 февраля, египтянин «обращался к каждому мусульманину и каждому благородному свободному человеку в Турции, Ираке, Иордании и Ливане, прося прийти на помощь своим братьям в Сирии и помочь им всем, чем может: своими действиями, средствами, мнением и информацией». Аз-Завахири обрушился с резкой критикой на режим Асада за то, что тот держит «цвет молодежи Уммы в тюрьмах, мучая и убивая их. Он защищал израильские границы почти 40 лет, участвуя вместе с Америкой в войне против ислама во имя терроризма, проливал кровь мусульман в ужасающих бойнях в Хаме, Хомсе, Джиср эш-Шугуре и Дераа в течение прошедших десятилетий, а сейчас пригрел шайку вороватых грабителей, которые расхищают богатства и ресурсы Сирии, действуя огнем и мечом».67
Дабы не допустить, чтобы еще одна праведная война не кончилась ничем, аз-Завахири вновь, как во времена существования джихадистского центра бен Ладена, его покойного босса, воззвал к моджахедам всего мира.
10. НЕОФИТЫ И ОПЫТНЫЕ ДЖИХАДИСТЫ
ПОРТРЕТЫ БОЕВИКОВ ИГИЛ
Работая над этой книгой, мы взяли интервью у десятков людей, связанных с ИГИЛ и находящихся в настоящее время в Сирии и Ираке, в том числе у духовных лиц, боевиков, местных эмиров, представителей сил безопасности и просто сочувствующих. Как оказалось, то, что привлекло их в ИГИЛ, так же легко могло бы увлечь их в любом другом культе или тоталитарном движении, даже идеологически враждебном салафитскому джихадизму. Очень неоднородная, эта организация сумела охватить широкий спектр убеждений и систем взглядов самых разных людей — от неверующих оппортунистов до тех, кто наживается на войне, от прагматичных вождей племен до убежденных такфиристов.
СИЛА УБЕЖДЕНИЯ
В октябре 2014 г. подразделение безопасности ИГИЛ арестовало Мосанна Абдулсаттара, хорошо владеющего литературным языком 19-летнего сотрудника СМИ, который около двух месяцев проработал на Свободную сирийскую армию (ССА) после того, как она захватила тот регион в восточной Сирии, где он жил. Его доставили для допроса на расположенную неподалеку джи-хадистскую базу, и из угроз, звучавших в его адрес, он понял, что его жизнь зависит от того, где он работал. Сотрудничество с сирийской оппозицией или саудовскими СМИ означало верную смерть. «Если ты работаешь на „Ориент“ или „Алъ-Арабию“, мы отрежем тебе голову», — предупредили Абдулсаттара. Работа на катарскую «Аль-Джазиру», насколько он понял из общения с представителями ИГИЛ, явно грозила не столь страшными последствиями. Абдулсаттар рассказал нам, что почувствовал облегчение, когда улыбающийся, располагающий к себе немолодой джихадист вступил в разговор, явно чтобы спасти его от этого затеянного комиссарами ИГИЛ допроса.
«Абу Хамза держался спокойно и почтительно, — так Абдулсаттар вспоминал о своей первой встрече с Абу Хамзой аш-Шами, имамом ИГИЛ из поселка Минбидж в восточном Алеппо. — Даже выражение его лица действовало успокаивающе. Вначале он заговорил о ССА и о том, почему ИГИЛ воюет против нее. „Потому, — сказал он, — что она принимает безбожные законы и получает финансовую поддержку от Америки, а ведь Бог говорил: „Кто присоединяется к ним, тот один из них““. Затем он заговорил об ад-Дауле и спросил меня: „А почему бы тебе не присягнуть на верность? Пророк говорил, что те, кто уходит из жизни, не принеся присяги, умирают смертью джахилии (языческой)“. Честно сказать, услышав это, я был потрясен до глубины души. Впервые я понял, что в этом хадисе сказана правда».
Но Абдулсаттар все еще не был готов присягнуть на верность Абу Бакру аль-Багдади, поэтому Абу Хамза улыбнулся и попросил его не спешить. Примерно через неделю Абдулсаттар решился сделать это.
Он с удовольствием рассказывал о том, как стал членом ИГИЛ, как сгладилось впечатление о тех восьми часах, которые он провел в заключении и которые стали скорее обрядом инициации, чем балансированием на грани жизни и смерти по ходу допроса с пристрастием. Абдулсаттар сказал, что в конечном счете он оказался «под влиянием интеллектуальности ИГИЛ и того, как она распространяет религию и борется с несправедливостью».
Очень многие приверженцы ИГИЛ, проинтервьюированные при сборе материала для этой книги, выразили те же самые чувства — и высказали такие же оценки — в отношении этой армии террора, которая в совершенстве овладела умением воздействовать на психику тех, кого она хочет заполучить в свои ряды, и перекраивать людей так, как ей надо. То, что Абдулсаттар сказал об «интеллектуальности» ИГИЛ, может показаться странным или даже забавным любому западному эксперту, но необходимо понимать, что речь идет о тщательно разработанном идеологическом нарративе, представляющем собой мощно воздействующую смесь исламской герменевтики[27], истории и политики.
Все это не отличается от тотальной моральной и интеллектуальной «переделки» людей, которая практиковалась коммунистами, впоследствии отказавшимися от своей веры в марксизм-ленинизм. «Мы выбросили за борт балласт буржуазных предрассудков и правил „честной борьбы“, а поэтому вынуждены руководствоваться одним-единственным мерилом — последовательной логикой. <…> Мы плывем без балласта…», — писал Рубашов, герой романа Артура Кестлера «Слепящая тьма»[28], вспоминая о допросе, который устроили ему партийные комиссары. Через несколько минут Рубашов был застрелен той самой диктатурой, которой отдал 40 лет жизни.
«Когда вы слушаете священнослужителей ад-Даули, — продолжал Абдулсаттар, — вы испытываете потрясение от понимания того, что большинство исламских обществ отошли от истинной веры. Они примкнули к вере, придуманной 20, а то и меньше, лет назад. Большинство людей, утверждающих, что они мусульмане, исповедуют религию, которая полна грязи, 90 % в ней — это бида (нововведения). Возьмите, к примеру, ширк: мы верим в кого-то или что-то, кроме Аллаха, и даже не осознаем этого. В приметы, к примеру. А когда мы выбираем себе место впереди других людей в мечети, это рия (показуха)». ИГИЛ предложила Абдулсаттару нечто такое, чего он не мог найти в асадизме или Свободной сирийской армии. Оно предложило ему «чистый» ислам.
«Если вы встретите имама или иностранца из ИГИЛ и он проведет с вами два часа, поверьте мне, вы превратитесь в их сторонника, — продолжал он. — Не знаю как, но они умеют убеждать людей. Но когда они захватывают какую-то территорию, то приобщают к вере силой — вы должны молиться вне зависимости от того, нравится вам это или нет. Мы все забыли о самом главном долге мусульманина — о джихаде. Они пролили свет на джихад. Каждый раз, когда смотришь их видео, тебя охватывает странное чувство, толкающее тебя к джихаду».
Даже те, кто сам пострадал от ИГИЛ, говорят о ее «силе убеждения».
Абу Билал аль-Лейли был назначен ответственным за финансовое обеспечение ССА в своем родном городе Альбу Лейл в мухафазе Дайр-эз-Заур. Когда ИГИЛ вступила в город, он бежал в Турцию. Джихадисты сожгли его дом и внесли его в список разыскиваемых. Он видит в них банду безграмотных головорезов, мозги которых забиты извращенным представлением о религии, но тем не менее восхищается их способностью убеждать и молодых, и старых, в особенности тех, у кого религиозная основа недостаточно крепка: «ИГИЛ использовала деньги и разговоры о справедливости и войне против воров для того, чтобы приманить к себе людей. С некоторыми это сработало. У нас в округе вы встретите массу людей, стремящихся к исламу и желающих бороться с кем-нибудь… с харамийя (ворами). Они купились на идею „Исламского государства“, решив, что джихадисты — честные люди. Те, кто примкнул к „Даеш“[29], едва ли помнят хотя бы несколько сур из Корана. У них нет никакой религиозной основы. Их просто заманили силой убеждения».
