Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич
В следующий раз германская делегация прибыла в Трир 15 января. На этот раз переговоры велись исключительно о поставках продовольствия. Вместе с Фошем и Эрцбергером с обеих сторон прибыли многочисленные эксперты, которые должны были найти решение проблемы поставок. Текст Компьенского перемирия продлевал блокаду Германии, но содержал обещание Союзников самим организовать поставки «в необходимых размерах». Ничего подобного сделано не было, и теперь выяснялось, что американские военные склады в Европе завалены продовольствием, приготовленным для весенней кампании 1919 года. Девать его американцам было некуда, но они требовали за продукты питания денег и заниматься благотворительностью не собирались. Для администрации Вильсона это был политический вопрос. Закупочные цены в Америке во время войны находились на очень низком уровне, и демократы, после октябрьского поражения на выборах, не хотели окончательно лишиться поддержки фермеров, субсидировав не их, а немцев. К тому же было вообще неясно, согласится ли враждебный президенту Конгресс выделить такие субсидии. Перед американцами стояла дилемма — сгноить складские запасы свинины и зерна или найти для них рынок сбыта. Германия была бы идеальным выходом, и немцы готовы были платить за еду, но денег у них было немного, а французы требовали, чтобы эти деньги шли, в первую очередь, им в счет репараций. Да и англичане желали получить свою долю. Получался замкнутый круг. Американцы советовали немцам потратить часть валютных резервов на закупку у них продовольствия. Французы категорически возражали и советовали немцам перевести свой золотой запас и монетный двор подальше от революции во Франкфурт, который был в зоне быстрой досягаемости войсками Союзников. Существовал, правда, вариант, по которому Германия могла получить продовольствие в обмен на торговый и рыболовецкий флоты 145, но он не вызвал энтузиазма у немецких частных судовладельцев. Так или иначе, но немцы снова подписали продление сроков перемирия, однако обещанного еще в Компьене продовольствия они так и не увидели.
Между тем для Франции и Англии все более важный характер приобретал вопрос репараций. В отличие от Соединенных Штатов, изрядно заработавших на войне, союзники по Антанте закончили Первую мировую с огромными финансовыми дырами. Англия задолжала Соединенным Штатам 4,7 миллиарда долларов. Франция была должна США 4 миллиарда долларов, и еще 3 миллиарда — Британии 146. Все было бы не так плохо, если союзники по Антанте имели бы хоть какие-то шансы получить обратно долги России, Румынии, Италии и, по мелочи, ряда других воевавших стран. Но всерьез на это никто не надеялся. Франция к тому же закончила войну с огромными разрушениями. Ее экономика находилась в плачевном состоянии. «Большая часть разрушений, — оценивал экономические последствия войны для Франции А. Тардье, — производилась систематически и не во время боев, а с целью надолго разорить оккупированные местности и подготовить почву для выгодного сбыта германской продукции в будущем. Такая концепция войны, подчеркивая ответственность побежденного теперь агрессора, вдвойне оправдывала самое полное возмещение понесенных убытков» 147. Таков был подход французов к вопросу репараций. Германия должна была заплатить за все, а если получится, то даже больше. «В определенной степени это было вопросом тактики, — считал британский эксперт Джон Кейнс. — Когда предполагается, что результат явится итогом компромисса, многие считают разумным начинать с завышенных требований» 148. Англия недолгое время пыталась договориться с Соединенными Штатами о списании либо реструктуризации своих долгов, но когда стало понятно, что это ей не удастся, присоединилась к Франции.
Вопрос о репарациях с Германии Союзники начали обсуждать еще до подписания перемирия, и между ними сразу же наметились разногласия. В знаменитых «Четырнадцати пунктах» Вильсона, на основании которых стороны, как считалось, договорились о прекращении военных действий, шла речь только о «восстановлении» разрушений, допущенных на территории Бельгии (пункт 7) и в оккупированной части Франции (пункт 8). В тексте Компьенского перемирия упоминалось уже о «репарациях за причиненные разрушения» (статья 19). То есть везде говорилось о том, что надо восстановить разрушенное, и немцы с этим не спорили. На мирной конференции комиссия по репарациям приступила к работе 3 февраля, и, как вспоминал чуть позже экономический советник американской делегации Томас Ламонт, «вопросы о том, сколько Германия должна заплатить, как она должна выплачивать репарации и какие меры должны быть предусмотрены для гарантии платежей, были самыми трудными изо всех, обсуждавшихся на конференции» 149. И это не было преувеличением. Вопросы размеров и способов выплаты Германией репараций действительно вызывали самые острые дискуссии между Союзниками на конференции. Хотя в задачи комиссии по репарациям входило также и определение необходимых рамок для нормального функционирования германской экономики, как вспоминал впоследствии тот же Ламонт, «во Франции было достаточно людей, которые хотели бы стереть Германию с карты и видеть ее экономику полностью разрушенной» 150. В принципе, участникам мирной конференции предстояло дать ответы на три вопроса, касающиеся репараций. Во-первых, насколько требования Союзников могут выходить за рамки обещаний, данных немцам при подписании соглашения о перемирии? Во-вторых, насколько разумным было выдвигать максимально жесткие требования Германии? И, наконец, в-третьих, насколько Германия была в состоянии выполнить предъявленные ей требования? 151
Союзники, естественно, не могли сразу назвать сумму причиненного ущерба, и ее первоначально предполагалось подсчитать в ходе конференции. Здесь сразу же стали возникать споры. Исходя из «Четырнадцати пунктов» Вильсона, львиную долю за полученные разрушения (в том числе сознательное приведение немцами в негодность французских шахт, разрушение конкурентоспособных предприятий и т. п.) должна была получить Франция. Англию разрушения почти не затронули. Но в финансовом плане основную тяжесть войны вынесла на своих плечах именно Англия. И такой подход, при котором учитывались разрушения, но не считались финансовые затраты, англичан категорически не устраивал. А ведь был еще в британской делегации и почти глухой премьер-министр Австралии, лейборист и профсоюзный активист Билли Хьюз, который кричал (из-за глухоты) на конференции, что разорившиеся во время войны австралийские фермеры также хотят получить причитающуюся им долю от Германии. «Некоторые народы не были на этой войне так близко к пламени пожара, как это довелось нам, британцам, — громыхал Хьюз, тряся пальцем в сторону американцев, — и они остались неопаленными. Поэтому у них такой обособленный, расчетливый взгляд» 152. То есть стороны долго не могли решить, что именно следует подсчитывать. Предварительные цифры назывались самые разные 153. Больше всех обычно насчитывали французы. По их оценкам, общая сумма убытков, понесенных Союзниками, составляла 350 миллиардов франков, а прямых военных издержек — еще 700 миллиардов. Более того, с учетом косвенных убытков (потери на производстве, прибылей от торговли и др.), а также процентов по рассрочке платежей, французы доходили до 10 триллионов франков 154. Эта цифра была настолько нереальной с точки зрения платежеспособности Германии (английские эксперты определяли максимально возможные выплаты в 24 миллиарда фунтов стерлингов 155, что было значительно меньше, но тоже нереально), что даже французы прекрасно понимали это. Поэтому министр финансов Франции Луи-Люсьен Клоц всегда настаивал на внесении в документы Союзников фразы, оговаривающей сохранение «права предъявления дальнейших требований и претензий — репарации понесенных убытков» 156. Для немцев это означало, что они должны были подписать открытый вексель, любую сумму которого Союзники могли проставить позже. Естественно, это заставляло Германию нервничать, и немецкие финансисты постоянно подчеркивали, что, «чем скорее Германия узнает, сколько она должна выплатить, тем быстрее адаптирует к выплатам свою экономику и начнет платить» 157.
