Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич
Разногласия между Союзниками в том, что считать «причиненными разрушениями» и за что взимать с Германии выплаты, проявлялись даже в терминологических спорах 158. Французы в большинстве своем предлагали называть будущие немецкие выплаты «контрибуцией» (indemnity), тогда как англичане настаивали на «репарациях» (reparation). По большому счету, особой разницы между этими выплатами не было (некоторые эксперты даже перечисляли их через запятую), но французам казалось, что за счет контрибуции, позволявшей взыскать все военные издержки, они смогут получить больше. Вильсон и американцы не хотели ничего слышать о контрибуции и готовы были вести речь лишь об умеренных репарациях. Англичане вели себя непоследовательно. Ллойд Джордж то заявлял об умеренности, как, например, в своей мартовской декларации, написанной в Фонтенбло, то, подобно французам, называл нереальные цифры. Он сам поставил себя в двойственное положение. Одним из популярных лозунгов «купонных» выборов в Британии в декабре 1918 года был «Гунны заплатят!» Его тиражировала пресса Нортклиффа, его использовали все боровшиеся за места в послевоенной палате общин партии. Ллойд Джордж пользовался этим лозунгом, возможно, осторожнее других кандидатов, но и он обращался к нему, обещая максимально возможные репарации с Германии. «Во-первых, поскольку речь идет о справедливости, — говорил он, выступая перед избирателями в Бристоле, — мы имеем полное право потребовать от Германии возмещения всех наших военных расходов. Во-вторых, мы и намерены потребовать возмещения всех наших военных расходов» 159. В результате усилий Нортклиффа и предвыборных выступлений будущих членов палаты общин английское общественное мнение требовало максимальных взысканий с поверженного противника, а любая умеренность по отношению к немцам вызывала у англичан негодование. Во время мирной конференции Ян Смэтс, видя колебания Ллойд Джорджа, настойчиво советовал ему «вернуться в Англию и обратиться к палате общин, смело признавшись, что его предвыборные оценки платежеспособности Германии оказались ошибочными» 160. Ллойд Джордж не рискнул. Он прекрасно понимал, что возглавляемое им коалиционное правительство может рухнуть из-за вопроса о репарациях. 9 апреля в The Times появилось письмо, подписанное 200 членами палаты общин от коалиции. Премьер-министру напоминали о его предвыборных обещаниях и требовали объясниться 161. Объясняться пришлось находившемуся в Лондоне Эндрю Бонар Лоу, который сделал это совсем не убедительно. Ллойд Джордж предпочел остаться в тени и отступить.
Сложилась тупиковая ситуация. С одной стороны, политики, поддерживаемые общественным мнением, хотели взыскать с Германии все прямые и косвенные издержки войны, с другой — многие понимали, что немцы просто не в состоянии оплатить их. Особенно тяжело определиться с суммой репараций было французскому правительству. Все соглашались с тем, что Франция подверглась в ходе войны наибольшим разрушениям. Ожидания французского общества были поэтому столь высоки, что любая реальная для Германии сумма могла вызвать шквал критики и смену правительства. В какой-то момент французы, поддержанные англичанами, стали убеждать президента Вильсона в том, что любая фиксированная сумма репараций приведет к отставке их правительств, смене французских и английских представителей на конференции и необходимости начинать обсуждение всех вопросов сначала 162. Формула Клоца, предусматривавшая возможность последующего увеличения суммы репараций, виделась чуть ли не единственным выходом для Клемансо и Ллойд Джорджа. Против, однако, твердо выступали американцы. Они требовали определить фиксированную сумму, которая включала бы только компенсацию за причиненные Германией разрушения. Чрезмерные требования «очевидно несовместимы с тем, что мы специально обозначили для немцев (в «Четырнадцати пунктах». — И. Т.), и чего мы не можем теперь, сохраняя честь, изменить только потому, что за нами сила», — инструктировал президент полковника Хауза 163. Но и Вильсон периодически оказывался бессилен, уступая напору Антанты. Вначале раздававшиеся со всех сторон требования заставили его согласиться с включением в счет репараций суммы военных пособий и пенсий, которых насчитали в общей сложности на 15 миллиардов долларов. «Вы хотите сказать, что Франции полагается компенсация за разрушенную заводскую трубу, но не полагается за человеческие жизни? — в запале популизма полемизировал Ллойд Джордж с Вильсоном. — Вы цените заводскую трубу больше солдатской жизни?» 164 Вильсону нечего было возразить. А затем президент фактически согласился и с формулой Клоца.
Был момент, когда в конце февраля 1919 года, после долгих и бурных дискуссий, сложилось впечатление, будто Франция и Англия в целом смогли определиться с суммой репараций, которую следовало предъявить Германии. «Приходили Томас Ламонт и Вэнс Маккормик, чтобы доложить о достигнутом в комитете по репарациям прогрессе, — записал 21 февраля в дневнике полковник Хауз. — Дела у них движутся, и есть основания надеяться, что составление отчета займет не так много времени. Британцы хотят предварительно остановиться на общей сумме требований в 120 миллиардов долларов, а французы считают, что Германия должна заплатить общую сумму в 200 миллиардов... Они предлагают растянуть платежи на пятьдесят пять лет. Я считал британцев такими же ненормальными, как и французов, но они оказались в два раза более вменяемы, что оставляет им большой простор для дальнейшего сумасшествия. Наши специалисты полагают, что максимум (который можно требовать от Германии. — И. Т.) не должен превышать 22 миллиарда долларов» 165. В конечном итоге американские эксперты определили общую сумму разрушений во Франции в 15 миллиардов долларов. Если добавить к ним еще и сумму пенсий, которую Германия должна была выплатить, то всего получалось 30 миллиардов долларов. Французские эксперты после долгих дебатов готовы были согласиться на 40 миллиардов, а английские — на 47,5 166. Казалось, что наметилось какое-то приемлемое для всех решение. Но тут в дело снова вмешались политики. Клемансо и Ллойд Джордж никак не хотели соглашаться с такими «мизерными» репарациями. Эти суммы совершенно не соответствовали их предыдущим публичным заявлениям и обещаниям. Споры о цифрах снова продолжились и не прекращались уже до завершения работы мирной конференции. Выход был найден в создании постоянной комиссии по репарациям. Клемансо и Ллойд Джордж поняли, что такая комиссия не сможет вовремя согласовать единую цифру и мирный договор будет подписан без нее. А там уже вступала в действие формула Клоца.
В дальнейшем сумма репараций постоянно менялась и уточнялась Союзниками в течение многих лет на разных конференциях. В тексте мирного договора с Германией были указаны лишь общие основания, по которым Германия должна была платить. Вводная статья главы о репарациях мирного договора заявляла, что «правительства Союзных и Объединенных держав подтверждают, а Германия принимает ответственность за себя и своих союзниц за потери и разрушения, которые понесли Союзные и Объединенные государства и их граждане вследствие войны, навязанной им агрессией Германии и ее союзниц» (ст. 231). Далее победители признавали, что Германии не хватит ресурсов, чтобы в полном объеме оплатить причиненные ею потери и разрушения, но Союзники «требуют, а Германия соглашается, что она компенсирует все разрушения, причиненные гражданскому населению Союзных и Объединенных государств. и в целом всех (курсив мой. — И. Т.) разрушений, как это определено в Приложении 1» (ст. 232) 167. Это спасительное для Союзников слово «всех» позволяло считать сумму репараций по формуле Клоца, дополняя их по необходимости каждый раз новыми требованиями. Такие «уточнения» делались впоследствии не один раз, причем в обе стороны. Рассказать обо всех последовавших изменениях в рамках данной книги просто невозможно. Слишком объемен материал. Да и подсчеты различных политиков и экономистов разнятся. В каких-то из них учитываются отобранные у Германии территории (включая все колонии), шахты, заводы, железные дороги и другие промышленные объекты, а в других — нет. Когда через год после подписания мирного договора Ллойд Джордж в письме новому французскому премьеру Александру Мильерану все-таки высказался за твердо фиксированную сумму репараций, бывший уже в отставке Клемансо назвал это «началом капитуляции» 168.
