Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №1 (2004)
Здесь не имеется в виду, что вообще не следует выражать свое отрицательное отношение к каким-то неприемлемым вещам и явлениям. Православный человек должен всегда и везде обозначать свою жизненную позицию. Но протест должен приводить к какому-то позитивному результату. Собственно, ради этого результата он и выражается. Например, привлечь внимание общества к какой-то им не замечаемой, но серьезной и требующей скорейшего решения проблеме. А если проблема всем ясна, зачем метать бисер? Не лучше ли, не привлекая внимание, спокойно делать свое дело? Когда же вся энергия без остатка уходит на сам протест, а на реальное противоборство не остается ни сил, ни средств, то противнику такой протест ничем не вредит, а, наоборот, даже на руку.
Напомню, что Св. Евангелие учит все оценивать по плодам, и оставлю каждому русскому человеку подсчитать количество и качество плодов этих шумных и крикливых кампаний, ведущихся “православно-патриотическим” движением.
Но как только речь заходит о конкретных решительных действиях, сразу слышишь привычное: “Матерь Божия покроет. Наше, православных, дело — молиться, а Господь все управит ...”.
Это просто профанация молитвы и полнейшее непонимание ее существа. Через молитву нам подается помощь Божия в делах, нами самими совершаемых , а не призываются магические силы, которые действуют и совершают дела без нашего участия. Даже самый праведный аскет не вымолит спасения человека, если тот сам не будет прилагать усилий ко спасению. И своей молитвой не поможет никому и ни в каком деле, если действовать не будет сам в этом деле заинтересованный. Так мы и работать перестанем. Зачем пахать и сеять, когда помолился — и получил вся благая?
Да, Господь совершал по молитве верующих в него великие дела и чудеса, но это было лишь в тех случаях, когда человеческие средства были исчерпаны и оставалось только уповать на милость Божию. Но когда со стороны просящего не прилагается никаких усилий к осуществлению им просимого, то такое прошение может оказаться не молитвой, а... искушением Бога.
Безрассудное упование на Бога не есть свидетельство веры, а как раз наоборот — свидетельство духовного обольщения. Бог ждет от нас дел веры . Нам же зачастую удобнее прятать собственное малодушие и леность за ложно истолкованными смирением, любовью и другими христианскими добродетелями, чем открыто вступать в борьбу со злом.
Это малодушное состояние и привело нас к национальному позору.
Слава Богу, что Он, нам в назидание, на Святой горе Афон оставил осколок православной Византии. Дух мира сего проникает и сюда, но преемственность Православной традиции здесь не прерывалась и живы еще ее носители. Что же мы видим в сравнении?
Здесь трезво глядят на вещи и любому необычному явлению стараются не придавать значения или найти естественное объяснение. Вопреки расхожему среди русских мнению считают, что чудеса веру не укрепляют, а скорее наоборот. Здесь не идут к старцу услышать волю Божию. Более того, дерзнувший возомнить себя пророком и провидцем, по афонским понятиям, достоин сожаления и молитвы, как человек, впавший в духовную прелесть. Здесь к старцу идут за рассуждением, не принимая его слова за истину в последней инстанции, а как совет духовно опытного человека. Свобода же выбора остается за вопрошающим. (Иное — послушник, после тщательного испытания старца предавший себя в полное ему послушание, с уверенностью, что тот приведет его в Царствие Божие.) Духовная свобода — здесь одна из главных ценностей и свято оберегается. Здесь нет непререкаемых духовных авторитетов, кроме Святых отцов, и табуированных тем, и за тобой всегда оставляется право иметь собственное мнение.
Православный христианин, по афонским представлениям, — это свободный, решительный, трезвомыслящий, мужественный и смиренный ратник Христов. Причем смиренный — означает не безвольный, а великодушно и без ропота принимающий все ему в жизни случающееся. Здесь привычно в ответ на вопрос, как дела, услышать: “полемос” (война). Мороз пробирает, видя, как загораются глаза, выпрямляются спины и расправляются плечи у древних старцев, когда речь заходит о врагах Веры и Отечества. “Врага — убей”, — просто ответил дивный ангелоподобный старец Иоаким вопрошавшим его русским паломникам. (Естественно, не личного, а врага Веры, народа...)
И как бледно выглядят на их фоне большинство русских монахов и священников, старающихся в беседах уходить от острых тем и вопросов, требующих выражения собственной точки зрения. Это, по их представлению, называется “не осуждать”. Когда речь заходит об отпоре врагу, всегда вспоминается о левой щеке, которую нужно подставить, забывая, что и Господь брал бич в руки, а когда Его ударили по щеке, Он не подставил вторую, а спросил ударившего, почему он это сделал. Да, это великое мужество — не уклониться, держать удар, и тот, у кого это в жизни случалось, знает, как обескураживающе действует это на врага (твоего личного). Этим можно его победить, пусть даже сам ты погибнешь. А многие ли на это способны?.. Но когда ты кого-то защищаешь, то погибнуть, подставив щеку, не имеешь права.
Вообще, среди русских монахов распространено мнение, что интересоваться тем, что происходит в мире, дело не духовное, что, мол, надо больше внимания уделять посту и молитве, монашескому деланию... (Хотя многие афонские старцы придерживаются противоположной точки зрения, считая, что мир сейчас, как никогда, духовно жаждет и ждет ответа от Церкви.) Согласен, что высший монашеский подвиг, — удалившись из мира, за него молиться. Но когда ты каждодневно в нем пребываешь, занятый множеством совершенно недуховных проблем, говорить так не есть ли фарисейство? (Так же как и о посте, имея вес за 100 кг.)
Странно наблюдать подобную самоустраненность от проблем своего народа в такое судьбоносное для него время. И эти настроения преобладают...
Поэтому так радостно было здесь увидеть о. Максима, смиренного молодого русского батюшку, благословившего свое духовное чадо помолиться и с “поэтом”, написавшим богохульную “поэму”, оскорбляющую Матерь Божию, поступить, как Господь на сердце положит. Господь положил — дать негодяю по лицу... Кстати, на суде (не над богохульником, а над рабом Божиим) на “саркастический” вопрос адвоката: ну, а что если бы Господь положил на сердце — убить, — матушка о. Максима, не мудрствуя, ответила, что, естественно, нужно было бы так и сделать.
Не пример ли это для подражания?
Одним из духовных дарований является различение духов. Но чтобы быть на это способным, нужно знать, какие качества каковому присущи. И вот при этом сравнении не возникает ли вопрос: а православного ли мы духа сейчас, а значит, может быть, уже и не русские?.. Не говорю об упомянутых мною “еврочеловеках”, а о нас, считающих себя православными. Не в этом ли лежит корень всех наших национальных проблем?..
Представляю возмущение многих — на что поднял руку!.. Что ж, ваше право, как и право евреев, до сих пор считать себя богоизбранным народом...
Предвидя обвинения в посягательстве на устои и основы, сразу скажу, что я не “зилот”(ревнитель), в теперешнем понимании этого определения. Покинуть родную Церковь, чтобы, создав секту “истинных ревнителей”, хулить Ее и доказывать, что именно эта горстка “избранных” является единственно оставшейся хранительницей Истины, преемственности и благодати, считаю в высшей степени умопомрачением. Но полагая, что каждый православный христианин должен быть зилотом по духу, не могу закрывать глаза на губительные процессы, в нашей Церкви происходящие.
Существует мнение, что сейчас русский народ, как никогда, нуждается в каком-то институте, стержне, вокруг которого бы он объединился, а поскольку единственным таким институтом, на данный момент, является Русская Православная Церковь, то, критикуя Ее, можно отнять у людей последнюю надежду. Мол, если уже и в Церкви нестроения и духовный кризис — тогда полная безысходность. На это отвечу, что, как выше и отмечалось, таким духовным стержнем для русского народа Русская Православная Церковь была во все времена, но, будучи человеческим сообществом, она подвержена всем присущим людям изменениям. (В отличие от мистической Церкви Христовой, которая всегда пребывает в Истине и неизменна, как неизменен Бог.) К этому нужно быть готовым и относиться как к естественному ходу вещей. В свое время Римская Церковь была первенствующей среди поместных Церквей, а теперь превратилась в еретическое сборище.
Здоровая критика церковной организации, иерархии, клира — это никакая ни хула на Церковь и на Святого Духа, как некоторые преподносят, а бдительность и Ее охрана. Наоборот, отсутствие критического к себе отношения всегда и всех приводило в плачевное состояние. Мы же, порицая “папизм” с его догматом о безгрешности папы, у себя самих развели “попизм”, при котором действия любого попа не допускают никакой критики. Истина не боится ни критики, ни даже клеветы. Критики и обличения боятся только ложь и грех.
