Оскотский Григорьевич - Гуманная пуля
Многие в самом деле уходят безвозвратно. Только за четыре с поло- виной года, с осени 1994-го до весны 1999-го, когда пишутся эти стро- ки, умерли 11 моих друзей, знакомых, бывших сотрудников. Это были прекрасные инженеры - электронщики, химики, конструкторы. Их лишили возможности заниматься своим делом, выбили из жизни, сбросили в нище- ту, и начались инфаркты, инсульты, злокачественные опухоли. Было им от 45 до 57 лет, для сложившегося специалиста - самый работоспособ- ный, самый плодотворный возраст. Еще важнее то, что это были просто хорошие люди. Здесь впору вспомнить слова Франклина Рузвельта о том, что "господство олигархов может быть не менее страшным, чем господст- во коммунистов". Мысль примечательная, особенно если учесть, что "коммунизмом" Рузвельт называл современный ему сталинский режим тер- рора. Вот и сейчас, как при настоящем терроре, уничтожаются прежде всего лучшие, изменяется сам состав нации.
Об "утечке мозгов", то бишь об отъезде наших ученых и инженеров за границу, говорят и пишут много, общеизвестные факты и цифры не хочет- ся повторять. Любопытно, что складывается целая система подготовки российских ученых к выезду за рубеж. Уже появились специалисты, кото- рые за соответствующую плату научат, как привлечь к себе внимание университета или фирмы на Западе, как написать научную статью и в ка- кое издание лучше ее послать, чтобы она сразу вызвала интерес, как вести переписку, как пройти интервью и т.д. Некоторые целеустремлен- ные молодые ребята начинают такую подготовку еще студентами и, посту- пив после защиты диплома в аспирантуру, немедленно принимаются нала- живать контакты с западными организациями. Закончив же аспирантуру, сразу уезжают.
Но и Запад не дремлет. Он зорко следит за нашим научным миром и точно, прицельно "выклевывает мозги". Сын моего друга, молодой, спо- собный физик-лазерщик, бедствовал в научных сотрудниках одного из академических институтов. Его послали с докладом на международный симпозиум в Токио. Он там выступил, и не успел вернуться домой, как ему прислали сразу два приглашения на работу - в Японию и в США. Он выбрал Америку и улетел с женой и детьми по трехгодичному контракту. Скорей всего, останется там навсегда.
По утверждению американских специалистов, в результате "перестро- ечной" волны эмиграции из СССР и "постперестроечной" из России, про- должающейся по настоящее время, в США собралась такая концентрация талантов, какой не было и в годы Второй Мировой войны, когда в Амери- ку бежали ученые со всей Европы.
А у нас тем временем гибнет материально-техническая база науки. В заброшенных лабораториях и цехах пропадают без ухода исследователь- ское оборудование, экспериментальные и опытно-производственные уста- новки. Многое просто разворовывается. В несекретных и секретных архи- вах погребены, видимо уже навсегда, сотни тысяч отчетов 60-х - 70-х - 80-х годов. Могут сказать, что все они - зола отгоревших времен. Но в массе этой золы, подобно алмазам, скрывается немало мыслей и резуль- татов, опередивших свою эпоху. Невоплощенных перспективных идей там больше, чем даже в фонде отклоненных заявок на изобретения. В сово- купности с фондом - это богатство, не сравнимое ни с какими запасами природных ископаемых. Ну и что? Просеивать, отбирать никто уже ста- нет. Невостребованный интеллект целого поколения сброшен в бесхозную яму, как на кладбище останки безымянного бомжа.
А книги? Бедствующие предприятия сдают под офисы арендаторов (хоть какой-то доход) помещения технических библиотек. Ценнейшие издания связками, штабелями сваливают в неприспособленные кладовки и подвалы, где они плесневеют и гниют.
Одно из самых горьких наблюдений за жизнью современной российской интеллигенции тоже связано с книгами. На углу Литейного проспекта и улицы Жуковского находится магазин "Старая техническая книга". Не- сколько лет назад, в середине 90-х, туда потоком тянулись инженеры и научные работники (многие уже - бывшие), чтобы сдать книги и хоть что-то на этом заработать. Тащили, сгибаясь под тяжестью рюкзаков и сумок, самое ценное свое имущество - научную литературу, скопленную за всю жизнь. Приезжали первыми поездами метро и занимали очередь на улице с шести утра, задолго до открытия.
Особенно страдали зимой. Жались друг к дружке (в кромешной ночной темноте нынешнего зимнего Питера неуютно и страшно). Мерзли. Подпры- гивали, вытирая слезящиеся на морозе глаза. Мозг страны. Руки страны. Российская научно-техническая интеллигенция в самом конце ХХ века, в Петербурге-Ленинграде, который Сергей Киров, понимавший значение нау- ки, называл когда-то "лабораторией страны". Те, кто выдумал для этих людей глупую и подлую кличку "образованщина", могли бы порадоваться, любуясь их крушением.
В 95-м - 96-м годах в этих очередях стояли и мои друзья. А потом не стало больше очередей. То ли книги кончились, то ли перестали их принимать. Из-за отсутствия спроса.
Сейчас вообще разрушается вся традиционная, российская, самая на- дежная в мире инфраструктура знания, основанная на печатном слове. С началом реформ немедленно упал в десятки раз, как по количеству наи- менований, так и по объему тиражей, выпуск научно-технической литера- туры. Например, издательство "Наука" выпустило в 1990 г. свыше 2 млн. книг, а уже в 1992 г. - всего 40 тыс. В последние годы крупные госу- дарственные издательства почти не издают научную литературу, частные - не издают ее совершенно. Такие издания считаются "некоммерческими". (На Западе научное и специальное книгоиздание - одна из самых при- быльных сфер издательского бизнеса, что вполне естественно при эконо- мике наукоемких производств.)
Правда, государственные и особенно частные издательства в больших количествах выпускают книги по всем отраслям экономики, финансов, управления - маркетинг, менеджмент, банковское дело, налоги и т.д. Но какая может быть экономика без материального производства? И еще: широким потоком выходят книги по компьютерам, их устройству и работе с ними. Но ведь при отсутствии книг по математике, физике, химии, электронике, новейшим технологическим процессам, на той компьютерной литературе, что есть, можно вырастить только п о л ь з о в а т е- л е й иностранных компьютеров, а никак не с о з д а т е л е й сво- их, отечественных. Даже по ситуации на книжном рынке видно, как да- леко зашел процесс превращения России из "третьего Рима" в "третий мир".
А тиражи научно-популярных журналов к 1999 году упали по сравнению с 1989-м почти в сто раз: "Наука и жизнь" - с 3 000 000 до 32 000, "Знание - Сила" - с 400 000 до 6000, "Изобретатель и рационализатор" - с 480 000 до 6000. Так и быть, двукратное сокращение тиражей будем считать следствием распада Союза (хотя и это потери России, именно она была заинтересована в том, чтобы сохранить на территории СНГ еди- ное и объединяющее информационное пространство, в котором доминирова- ла бы). А уж все остальное падение - потери самой России в чистом ви- де. Наша интеллигенция лишается не только источников информации, но и возможностей для обмена мнениями, дискуссий, а значит, для единения и влияния на жизнь своей страны.
Мне могут возразить: журналы - это п о д п и с н ы е издания. Раз катятся вниз тиражи, значит, нет спроса. Верно, только с одним уточнением: нет п л а т е ж е с п о с о б н о г о спроса. Может ли инженер омертвевшего НПО, получающий в месяц рублей 400 - 500 (весна 1999 г.) и то с задержками, для которого обыкновенная зубная пломба, не говоря уж о коронке, становится неразрешимой финансовой проблемой, истратить 150 - 160 рублей на полугодовую подписку научно-популярного журнала? Конечно, не может.
Приходится слышать и иные возражения: научные книги, журналы - это вчерашний день в эпоху компьютеров, компакт-дисков, Интернета. Но, во-первых, многие ли из нищих российских интеллигентов могут купить себе компьютер, да еще приобретать компакт-диски и платить за вход в Интернет? А во-вторых (при других обстоятельствах это было бы "во-пе- рвых"), тот же Интернет - великолепный справочник, информатор, поч- тальон, необъятное рабочее поле для профессионала. Но ни он, ни ком- пакт-диски не смогут, - по крайней мере, в настоящее время и в обоз- римом будущем, - стать, например, для студента таким же источником знаний и воспитателем, как научная книга, а для сложившегося специа- листа - таким же собеседником, как научный журнал.
Мы ничуть не отклонимся от темы, если отметим: буквально все жут- кое зрелище нынешнего книжно-газетно-журнального рынка обусловлено нищетой нашей интеллигенции. Она не может "проголосовать рублем" за те издания, которые отвечают ее уровню и вкусам. Поэтому и тиражи ли- тературных журналов - "Невы", "Звезды", "Знамени", "Октября", "Дружбы народов", "Нового мира" - колеблются на грани полного исчезновения: 5 - 10, самое большее, 15 - 20 тысяч на всю 140-миллионную страну. Поэтому исторические монографии, книги по искусству выходят мизерными тиражами и недоступны по цене большинству потенциальных читателей. Поэтому и серьезная современная беллетристика издается, в лучшем слу- чае, трехтысячными тиражами, а большей частью - не издается совсем.
