Бартон Бланш - Тайная жизнь сатаниста. Авторизованная биография Антона Шандора ЛаВея
В начале того месяца, когда Джейн Мэнсфилд погибла, фотограф Уолтер Фишер попросил Антона позировать вместе с Джейн для какой-то публикации в Германии. Фишер, хотя и жил в Голливуде, делал фотографии в первую очередь для распространения в Европе. Его фото Антона, возлагающего цветы на могилу Мэрилин Монро, было опубликовано на видном месте во втором номере июньского Berlin Bild Zeitung. Антон был доволен тем, какую реакцию вызывала Церковь в Германии в результате работы Фишера, поэтому он с готовностью согласился позировать для него. Джейн обрадовалась возможности сфотографироваться с Антоном и пригласила ЛаВея остановиться у нее в «Розовом дворце».
Фишер сделал снимки Джейн и Антона возле бассейна в форме сердечка, играющими с оцелотом и двумя чихуахуа — Момсикл и Попсикл (позже погибшими вместе с Джейн во время аварии), занимающимися в спортивном зале в Харгитае и взбирающимися на скалы с детьми Джейн и их собаками. (Эти фотографии пропали после смерти Джейн и были вырезаны из новостных подшивок во всем мире.) После того как фотосессия закончилась, ЛаВей стал развлекать детей рассказами о вампирах, привидениях и магии. Джейн-Мэри, старшая дочь Джейн, немедленно полюбила ЛаВея, который совершенно очаровал ее, продемонстрировав свой профессионализм пианиста. Она направила все свое внимание на Антона, полностью игнорируя Броди. Тот покраснел от ревности и унижения и, по мере того как вечер близился к завершению, лучше не становилось. Когда Броди обнаружил, что Джейн-Мэри попросила Антона остаться погостить подольше, он ударил девочку по лицу.
Следующим вечером ЛаВей, Джейн, Броди и Фишер обедали вместе в ресторане «Ла-Скала» в Беверли-Хиллз. После ужина Броди настоял на том, чтобы Антон уехал назад вместе с Уолтером Фишером и оставил Броди одного с Джейн. Ведя назад свою роскошную новую «мазерати» к «Розовому дворцу», Броди врезался в фонарный столб. У него треснуло ребро. Джейн, к счастью, осталась цела.
Вскоре ЛаВей вернулся в Сан-Франциско. Незадолго перед этим Джейн-Мэри пришла в полицейский участок западного Лос-Анджелеса, покрытая синяками, и заявила, что была избита Броди и своей матерью. Она настаивала на том, что для нее небезопасно возвращаться домой и попросила суд оставить ее под защитой полиции.
Менее чем неделю спустя Броди ехал один и попал еще в одну аварию, на этот раз в более серьезную. Его «мерседес-бенц» был почти полностью разбит, а сам Броди сломал ногу. На следующую ночь он находился в гипсе, когда Джейн появилась в ресторане Гаса Стивенса в Саппер-клубе в Билокси.
«Последний раз я разговаривал с Джейн задень до ее смерти. Она позвонила и сказала, что имела большой успех в заведении Гаса Стивенса, собралось огромное количество публики, они предложили ей выступить еще, это будет последнее шоу, а затем они отправятся в Новый Орлеан, и она позвонит мне оттуда. Разумеется, она сказала, что хочет быть со мной и предпочла бы не ехать в Новый Орлеан.
Джейн нравилось звонить мне каждый день, чтобы получить от меня «напутствие», благословение на грядущий день. Это было важно для нее. По каким-то причинам она не позвонила мне в день своего последнего выступления. Я был удивлен этим, хотя не особенно встревожился — я решил, что она, должно быть, уже уехала или еще что-то в этом роде, Если она не звонила, значит, была в дороге. Когда в ту ночь раздался звонок этого репортера Associated Press из Нового Орлеана, я подумал, что звонит Джейн».
Броди не мог вести машину, и поэтому Ронни Харрисон вызвался отвезти их в Новый Орлеан в ночь на 29 июня, ночь гибели Джейн. Исполнилось безжалостное проклятие ЛаВея, стоившее ему близкого преданного друга и любовницы.
«Я не сомневаюсь, что они погибли потому, что Броди подгонял водителя ехать быстрее. Я готов поставить на это. Возможно, этого парня уговаривали ехать быстрее, — пока не врезались в этот грузовик. Джейн никогда не жаловалась, что я еду недостаточно быстро, когда мы ездили вдвоем. Молчаливая улика говорит сама за себя — Джейн никогда не разбивала машин. А с Броди такое бывало. Джейн осталась бы в живых, если бы в ту ночь в машине не было Броди».
В ночь на пятницу после ее смерти ЛаВей отслужил в Церкви Сатаны частную службу по Джейн Мэнсфилд (памятник ей был установлен на Восточном побережье). Перед началом ритуала ЛаВей встал перед своей паствой и начал рассказывать о Джейн. Все вздрогнули, когда приглушенные огни в черном зале внезапно ярко вспыхнули. Инженер-электроник, работавший ассистентом ЛаВея на той службе, был удивлен еще больше: позже он объяснял, что такие ненормальные вспышки должны были вывести из строя чувствительную технику. Но лампы не перегорели. Они вспыхнули пять раз за короткий двухминутный период. Диана клялась, что одна из ламп пульсировала в ритме биения сердца.
Глава 9. Адвокат Дьявола
Мне показалось, что в тот момент многочисленные маски Антона ЛаВея исчезли. Безумный ученый, ярмарочный зазывала, интеллектуальный посредник. Все это растаяло, а затем снова обрело форму, просачиваясь сквозь зыбучие пески грядущего. А затем он повернул ко мне голову, — это был самый ужасающий опыт в моей жизни, но я не задрожал. Пока я разглядывал его ловкие руки, неуловимые очертания лица, одновременно чарующие и устрашающие настолько, насколько это можно себе вообразить. Лицо антихриста.
Дик Рассел. Антон ЛаВей: Сатанист, желающий править миром (Argosy, 1975)В разгар Вудстока, протестов против войны во Вьетнаме, драных джинсов и проповедников ЛСД, «перевернувших» мир, ЛаВей стал особенно активно ратовать за сатанизм. Возможно, современный сатанизм никогда бы не поднял свою рогатую голову, если бы не разочарование ЛаВея в этих босоногих с тошнотворной кличкой «детях любви». «Я считаю 60-е и 70-е бесплодной, эстетически деструктивной эпохой. Америка, особенно Сан-Франциско, была трясиной невежества, глупости и пресловутого равноправия. Я создал свой собственный мир — Церковь Сатаны. Только так я мог выжить. Это стало настоящим ударом для мейнстрима того времени. Без нас не возникло бы никакой контр-культуры. Все, что делали эти Кены Кизи и Тимоти Лири, было лишь приложением к полной бесполезности».
В эту эпоху ЛаВей должен был найти благодарную публику. «В магии, — говорит Антон, — если правильно выбрать время, можно сказать одно-единственное слово, и оно сотворит то, что тебе нужно». Так было с первой книгой ЛаВея «Сатанинская Библия». «Я никогда не намеревался становиться писателем. Я написал «Сатанинскую Библию» из чувства досады. Я годами искал серьезную, не напичканную дерьмом книгу по практической черной магии, без всяких защитных пентаграмм и взывания к имени Иисуса. Я не находил ничего похожего на то, что было в моей голове. Поэтому я сам написал такую книгу». Большая часть книги уже ходила по рукам среди членов Церкви Сатаны в виде вводных лекций по сатанизму. Верные члены организации со связями в издательском деле почувствовали, что у ЛаВея есть потенциал привлечь широкую аудиторию, и редакторы, с которыми они общались, были в восторге от книги. «Это была удача, — соглашается Антон. — Редактор, с которым я работал в Avon Books, очень поддерживал меня, он практически ничего не исправлял в книге, за исключением грамматических ошибок, он не касался содержания. Возможно, сейчас ее не удалось бы опубликовать. Но это спорный момент, потому что не было более благоприятной религиозной ситуации, чем во время первой публикации «Сатанинской Библии»». Книга постоянно допечатывалась 21 год подряд. Она вошла в списки рекомендуемой литературы для чтения на занятиях по социологии в престижных колледжах. Специалисты начали включать ее в образовательные программы с начала 1970-х годов.
В первую очередь и главным образом музыкант, ЛаВей писал ритмично, завершенно, используя музыкальный темп, выбирая некоторые фразы скорее за их звучание, чем стремясь к точности смысла. На него повлияли такие писатели, как Бен Хект, Г. Л. Менкин, Горацио Элджер и главным образом Натаниэль Уэст. А также печально знаменитый губернатор Луизианы Хью Лонг, «который больше всего походил на честного политика, которого когда-либо избирали». Стиль ЛаВея твердый и последовательный; он информативен, приправлен достаточно грубым юмором, чтобы избежать высокопарного звучания. Близкие к ЛаВею люди язвили, что он должен выпустить справочник сатанинских «притч» — шуток, которые он использовал в качестве иллюстрации своей циничной философии. Окружавшие его в разное время люди записывали их, зачастую уже после того, как сама шутка была забыта. «Тот, кто не обладает чувством юмора, — говорит ЛаВей, — слишком претенциозен, чтобы стать хорошим магом».
После создания «Сатанинской Библии» ЛаВей продолжил свой сатанинский триптих книгой «Совершенная ведьма, или Что делать, когда добродетель терпит поражение», которая была сильно отредактирована Dodd & Mead перед публикацией в 1970 году (затем она переиздавалась под названием «Сатанинская ведьма»). Завершили трилогию в 1972 году «Сатанинские ритуалы» — опубликованные Avon как дополнение к первой книге ЛаВея, — всеобъемлющая коллекция лучших аутентичных ритуалов черной магии.
