Ксения Соколова - Философия в будуаре
Соколова: Ок. Я спросила, потому что телки в бане – это органичная составляющая всей нашей странной глянцевой жизни, химического заводика с колечками Cartier за измены, одинокими грустными женами в Форте-деи-Марми, телками от Очкарика, папиками, детским шантажом и прочей блевотой. Мне просто интересно, зачем люди, которые могут потратить деньги, чтобы сделать жизнь друг друга приятной, загоняют себя в такой чудовищный ад?
Маниович: Эту жизнь пропагандируют глянцевые журналы.
Собчак: А мне кажется, это от мужской неуверенности. Иногда очень умные, обаятельные мужчины считают, что, только сообщив девушке о своем статусе и миллионах, они могут стать ей интересны. Кроме того, любого человека можно избаловать, если ни с того ни с сего начать осыпать его золотом.
Маниович: А как насчет стадного чувства? Все так делают.
Собчак: Вы молодец, что не стесняетесь в этом признаться.
Маниович: Бесконечные подарки. Эти сумки безумные!
Собчак: Крокодиловые... Это же конвейер говна! У Мани есть, у меня нет. А ты видел, что Вася своей подарил на дэрэ? После этого уже не подаришь тостер. Как дети. Вы очень точно говорите: чем бы дитя ни тешилось! Вы человека как на наркотики подсадили, на денежный наркотик.
Маниович: Я повторяю, я не снимаю с себя вины. Все, что происходит в семье, – это 50 на 50 вина супругов. Более того, ответственности на мне больше. Я старше, я умнее, я богаче. Я все что угодно. Я все это проходил. Все, что я делал, я делал искренне. После рождения сына я был самым счастливым человеком на свете. После трех дочек у меня появился сын – наследник. И вдруг я понял, что моя – ныне бывшая – жена считает, что свою функцию она выполнила. У нее уже есть двое детей. Ты получил то, что хотел, а теперь будь любезен, дай-ка мне...
Собчак: Магазинчик в «Метрополе»... Да, они буквально-таки говорят. Я родила ЕМУ. Может быть, у меня какие-то старомодные понятия, но мне кажется, дети рожаются не ЕМУ, а НАМ. Или я ошибаюсь?
Маниович: Кончилось это тем, что я теперь хожу в детский сад, тут, на Арбате. Я общаюсь со своим собственным ребенком в детском саду.
Соколова: А вот я вам сейчас задам каверзный вопрос. Что вы подарили Светлане на рождение сына?
Маниович: «Бентли». Сейчас жалею.
Соколова: Вот! Что и требовалось доказать. На фига?!
Маниович: Вы замужем?
Соколова: В разводе.
Маниович: Я думаю, что, если бы вы родили своему мужу, молодому и имеющему возможности, сына или дочь, он был бы счастлив и подарил бы вам машину – что в этом плохого?
Собчак: Попробую объяснить. Я сама езжу на «Бентли», прекрасная машина. Но у меня есть один принцип, и лучше остаться старой девой, чем через него переступить. Когда я рожу мужу ребенка, я хочу, чтобы не он мне подарил «Бентли», а чтобы мы с ним вместе решили купить «Бентли». Мы вместе живем, мы вместе принимаем решения, оба зарабатываем, и никто никому не может ничего подарить.
Маниович: Мы тоже решали вместе, что ей подарить. Она хотела «Феррари».
Соколова: Михаил, я вас слушаю и, по-моему, понимаю, где базовая ошибка. Вы же фактически нанимаете человека на работу – женой. Подписываете с ней контракт: создает видимость благополучия – получает ежемесячное содержание, талантливо создает – безлимитная кредитка, родила – получает «Бентли» и т.д. То есть «жена» – это хорошо оплачиваемая должность. Но вы бизнесмен и должны понимать, что в какой-то момент интересы работодателя и наемного работника расходятся. Работнику начинает казаться, что он звезда, и он требует увеличения содержания.
Собчак: И грозит от вас уйти на госслужбу!
Соколова: А может и вообще подсидеть!
Собчак: Я абсолютно согласна! «Жена» у нас воспринимается как работа. Так многие живут. Звонишь, бывало, подружке: давай встретимся! «Не могу. У меня муж в семь с работы приходит, я уже должна быть дома с борщом». Не то чтобы я против борща, просто существуют два принципиально разных подхода: либо у вас в семье отношения «работник–работодатель» и из вас тянут деньги, либо вы – равные партнеры и принимаете решения вместе.
Маниович: Надо отдать моей бывшей жене должное, она не тянула деньги, я сам давал.
Собчак: Поясню на примере. Я покупаю сумку за 25 тысяч евро. Если мы покупаем ее вместе, на общие деньги, которые мы вдвоем зарабатываем, это может показаться дорого. А если я покупаю ее на деньги другого человека, мне не кажется, что это дорого.
Маниович: У вас, Ксения, есть сумка за 25 тысяч евро?
Собчак: Да, есть, и не одна, сама покупала. Слава богу, я уже прошла эту стадию. Сейчас мне это кажется ужасным абсурдом. Я их даже не могу носить!
Маниович: Потому что вы сами деньги зарабатываете.
Собчак: А самое грустное, что смотрю я на вас, Михаил, и понимаю, что вы человек привлекательный, интересный, но, по-моему, ваша следующая супруга – а она обязательно у вас будет – все равно станет играть с вами по этим же правилам, потому что вы сами будете их внедрять.
Маниович: Это настолько далеко от меня...
Собчак: А если Светлана снова решит к вам вернуться, вы ее простите?
Маниович: Конфуций говорил: «Тот, кто тебя предал дважды, предаст в третий раз».
Собчак: Вы дали замечательные советы и мужчинам, и девушкам, а спутнику Светланы можете что-то посоветовать?
Маниович: Отвечу фразой еврейского философа: «Никогда не делай другим то, что не хочешь, чтобы сделали тебе». На несчастье других счастья не построишь.
Собчак: А еще знаете, что обидно? Вы и Светлана столько лет были крепкой светской парой, и вдруг в одночасье все рушится и предается огласке. Может быть, стоило все это сделать как-то тише, цивилизованнее. Вашу историю уже несколько месяцев обсуждает вся Москва.
Маниович: Вся Москва – не наши друзья. А как в Москве дружат, не мне вам рассказывать.
Собчак: В огласке есть некоторые минусы. Вот вы дадите нам интервью, а наш журнал и девушки читают. И девушки сделают очень важный вывод. Мужчина холост, может взять на работу женой...
Соколова: Дальше девушка создает CV – то есть в нашем случае, приятный вам образ.
Маниович: А что, это идея.
Собчак: То есть вы готовы повторить все сначала? Третий раз?
Маниович: Один мой товарищ сказал так: ты был один раз женат, считай, что на твоей спине вытатуировали букву П. Второй раз – «О». Я очень не хочу, чтобы в третий раз ты получил букву «Ц»... Я ему ответил: когда я был первый раз женат, какое-то время я был счастлив. Я был второй раз женат, какое-то время я был счастлив. Если для того, чтобы быть счастливым, на мне должны написать букву «Ц», то, по-моему, ничего страшного в этом нет.
Соколова: То есть химики умеют делать счастливым? Может, деньги за дело берут?
Собчак: Это не счастье, это его иллюзия. Это как имитация оргазма. Когда ты изображаешь оргазм, получается гораздо фееричнее, чем по-настоящему.
Маниович: Только когда ты все время его имитируешь, тебе кажется, что фальшивые вздохи и крики – это оргазм и есть.
Собчак: Так же и с любовью. Химик изображает любовь гораздо лучше и фееричнее, чем она есть на самом деле. И вы на это ведетесь.
Соколова: Мне кажется, что у богатых мужчин – «алхимиков» и женщин-«химиков» есть взаимное притяжение. Это идеальная замкнутная система. Поэтому, по-моему, Михаилу светит третья «химия».
Собчак: А я хотела бы пожелать Михаилу познакомиться с молодой или не очень, работающей девушкой, которая будет из другого отряда людей. А если такая девушка вдруг появится, вы, главное, не начинайте ее этой мишурой закидывать. Незаслуженные деньги – огромное испытание, особенно для женщины.
Маниович: А я считаю, что, если человек внутри хороший и в нем есть стержень, ничто его не испортит.
Соколова: На это я вам Библию процитирую: «Соблазн должен прийти в мир, но горе тому, через кого он приходит».
Маниович: Тогда и я вам процитирую: «Знает праведник душу скотины своей».
Соколова: На химкомбинат!
Барышни и футбол
Самонадеянные колумнистки решили расспросить Гуса Хиддинка о футболе. Компенсировав свое невежество наглыми манерами, девушки рассердили невозмутимого тренера
Хиддинк (нервно вбегая в холл отеля «Мариотт»): Кто назначил это интервью?! Где моя пресс-служба? Почему я о нем не знал?..
Соколова: Произошло недоразумение. Я понимаю ваши чувства. Но знаете, я ради вас сегодня утром прилетела из Катманду...
Хиддинк: Правда? Тогда я уже не сердит. Я был немного не в духе, так как... не знал о некоторых встречах, но теперь, когда я знаю, что вы приехали настолько издалека, я потихонечку успокоился.
Соколова: Спасибо. Очень мило, что позволяете нам задать несколько глупых девичьих вопросов. Я очень мало знаю про футбол, но мне ужасно нравится фраза Франца Беккенбауэра: «Футбол – самая существенная из несущественных вещей».
Хиддинк: Я согласен с Беккенбауэром. Футбол очень существенная вещь именно среди не важных вещей. В это дело вовлечено огромное количество людей по всему миру. Как напрямую, так и посредством общения, связей. Поэтому это уже не просто футбол. Очень важны взаимоотношения между клубами, между странами, городами. И поэтому это гораздо больше, чем просто 90 минут игры. Любопытно, я читал некоторые статьи, там писали, что футбол способен на время остановить гражданскую войну. Так, например, лет 20–30 назад в Нигерии, когда бразильская команда была приглашена на матч с Нигерией, враждующие стороны договорились прекратить войну на 3–4 дня, и причиной этому стал футбол.
