Ксения Букша - Манон, или Жизнь
Обзор книги Ксения Букша - Манон, или Жизнь
Ксения Букша
Манон или Жизнь
Однажды в душный предгрозовой полдень
я забыл закрыть форточку,
и ко мне залетела черная дыра.
Андрей Вознесенский. ОГЛАВА 1
Де Грие
Поднимаюсь
На лифте на самую вершину
На самую вершину огромного здания
Корпорации RHQ, я выхожу из лифта на двадцатом
Этаже и вижу, как в окне, справа от моста, строится бизнес-центр,
А к нему прикреплен гигантский арбузно-полосатый рекламный щит:
«Аренда офисов», и башенный кран навис над бизнес-центром,
И машины грохочут по широкому проспекту, где размазано
Ветром яичное солнце, желтое, как одуванчики
На зеленых газонах, и паруса неба косо
Поднимаются над пивоварней
Над башнями и трубами
Промзоны
Прохожу по длинному коридору и попадаю в отдел кадров. Обычно я не спрашиваю у Эми, почему она сказала «да» или «нет». Но тут особый случай.
– Эми, почему вы выбрали Манон?
– Сами увидите.
– Я хочу быть подготовленным.
Фрау Эми сегодня в алой помаде и белых кудряшках. Пятьсот лучших причесок; красота ваших волос вовсе не зависит от их длины и густоты.
– Вундеркинд она, что ли?
– Ох, нет. Манон не вундеркинд. Но, знаете, она будет хорошим работником. Во-первых, она старательная, любопытная, во-вторых, от нее прямо веет… свежестью, живостью, – Эми улыбается при воспоминании о Манон. – Она совсем не стесняется, удивительно свободно себя чувствует.
– Да кого тут стесняться-то, – говорю.
Когда я сюда пришел, еще живы были ветераны восьмидесятых в пиджаках от Armani. А теперь кого бояться? Не меня же, старину Рэна де Грие, который хоть и ходит в пиджаке от Armani, но, в сущности, добрый малый. Если не хуже.
На собеседованиях я обычно занимаюсь своими делами, а вопросы задают Вике и Кнабе. После собеседований, независимо от их исхода, мы спускаемся на первый этаж и покупаем мороженое. Такая у нас сложилась смешная традиция. Мы заседаем тройкой, в которой роли распределены раз навсегда. Вике (персиковое) – злой следователь, Кнабе (сливочное) – добрый, я (карамельное с орешками) – главный.
Ну вот. Значит, справа Вике, вооруженная брекетами и ручкой с золотым пером; слева Кнабе, подпирающий щеку ладонью; по центру – медитирующий де Грие.
К окнам липнут солнечные зайчики и тени тополиных листьев. В углу под потолком висит на железном кронштейне телевизор.
– Манон Рико, не так ли? – проницательно говорит Вике, постукивая золотым пером по брекетам.
– Совершенно верно, – говорит Манон.
Тут я поднимаю голову и смотрю на Манон.
В этот миг мое сердце наносит грудной клетке первый чувствительный удар. Из тех ударов, после которых хочется приложить к груди клетчатый платочек или хотя бы ладонь.
Однако эта Манон – очень красивая девушка, – вот такое я делаю очевидное открытие.
Беру пульт телевизора, убираю звук.
– Так-так, Манон, – говорит Кнабе добродушно. – Расскажите мне о ваших успехах. Смелее. Не стесняйтесь.
В комнате очень прохладно, почти холодно. Кондиционер явно перестарался.
Кнабе спрашивает:
– Скажите, почему вы хотите у нас работать?
– Я хочу денег, – отвечает Манон.
– Денег. Отлично. Сколько?
– Я хочу зарабатывать пятьдесят тысяч евро в год сейчас и не менее миллиона евро в год – потом, – излагает Манон.
– Вы любите перемены или предпочитаете воспоминания?
– Какими предметами в школе вы интересовались больше всего?
– Ну, вас ведь обучили читать балансы, – подразумевает Кнабе.
– Вы ведь знаете, как оценивать компанию по ее имущественному положению, – предупреждает Вике.
– Ну конечно, – говорит Манон.
Утро медленно перетекает в день. Солнце входит в верхнюю треть. Манон берут, и теперь мы с ней на «ты».
– Герр де Грие будет твоим непосредственным начальником, – говорит Вике.
Я говорю:
– Можешь называть меня просто Рэн.
– А можно я буду называть вас просто Рэнди?
– Разумеется.
– Вы сидите с западной стороны нашего building?
– Да, с западной. Вечером солнце светит прямо в окна.
– Сколько лет вы работаете в этой компании?
– Двенадцать лет, из которых девять – в Нью-Йорке.
– Вы из Америки?
– Да, прямиком с Уолл-стрит.
– А вы партнер?
– О, нет.
– Ему остался один шаг до партнерства.
Манон поднимает брови. Как, только один шаг? Да, всего один шаг. Ловко придумано, герр де Грие. Вот-вот – и я партнер. Алле – гоп!
– И что же, вы собираетесь сделать этот шаг?
– Конечно, он собирается. Он уже, можно сказать, его делает, – поправляет Вике.
– А мне до этого надо сделать еще очень много шагов, так?
– Верно, тебе предстоит шагать и шагать, – подтверждает Вике.
Вике ошибается. Не стану я никаким партнером. Манон говорит:
– Я писала вам письма, но ваша почта идентифицировала меня как спам.
– Теперь де Грие – твой начальник, и ты сможешь связаться с ним в любое время дня и ночи, – говорит Вике.
– Связь в любое время, даже ночью! Это воодушевляет!
Я искоса озираю Манон, сказавшую это, – от прически до туфелек, в резком белом свете ламп.
* * *Сижу перед компьютером. Кладу скрюченные пальцы на клавиатуру, быстро-быстро печатаю какой-то бред. Потом стираю все одним ударом.
Телевизор раз в пятнадцать минут поет: Blue skies… nothing but blue skies…
Будет гроза.
– Прикинь, этот придурочный автомат у меня деньги зажрал.
– Ну, я тебя типа поздравляю.
– Пять евро зажрал и говорит «кофе нет».
– А какого хрена ты туда пять евро засунул?
– Дак он же берет пятеры.
– Иди засунь тысячу, вот увидишь, он тоже возьмет. Засунь тыщу, нажми на молоко. Ведро выдоишь.
– Шит. Я пить хочу.
Blue skies… nothing but blue skies… Жгучая печать телевизора на виске. Солнце нагрело стены, высушило землю в горшке с кактусом. Blue skies… nothing but blue skies…
– Манон, – говорю я, – мы идем обедать.
– О, да, – говорит Манон. – Обедать, да, Рэнди! Пойдем…
В эфире шумы и потрескивания, пересыпь песка. Цветы на подоконнике угрожающе воспрянули.
Мы входим в лифт. Теплый серый алюминий лоснится и сияет радугой. Зеркала подрагивают и отсвечивают.
Я расстегиваю на ней блузу и принимаюсь целовать, лизать, нежно перебирать и стискивать.
– Я не ангел, – говорю я, когда мы выходим из лифта. – Внутри руки у меня железяка. В аэропорту она всегда гремит.
Фонтан журчит рахат-лукумовой сладкой водицей. У стены растут припудренные пылью крапивы в тошнотворных солнечных пятнах. Дует свежий жаркий ветерок. В городе все остекленело от жары. Желтое небо начинает темнеть и выгибаться, тени текут вспять.
Blue skies… nothing but blue skies…
– Рэн, ты нам нужен не убегай, надо посовещаться насчет Viveeeeedii!
Ненавижу совещания. Компания Vivedii пятнадцатый год беспрерывно кого-нибудь поглощает, давится, поперхивается, но поглощает. Как чайка на морском берегу жрет огромный кусок какой-нибудь дохлятины.
– Зачем связываться сейчас с Vivedii? Что мы получаем? Транзакционные издержки и высокие риски. А что отдаем? Много денег отдаем.
– А давайте вообще не будем ни с кем связываться, и весь отдел облигаций на фиг уволим.
Ненавижу совещания.
– Рэн, что с тобой, ты сегодня какой-то весь дерганый.
На заседаниях каждый то и дело что-нибудь говорит.
– Харт имеет в виду, что сейчас можно передохнуть и заняться другими вещами. Например, есть розничные пенсионные программы.
Примерно раз в семь минут наступает моя очередь открывать рот, поэтому все время приходится следить за разговором.
– И что мы рознице предложим? Государственные облигации?
Ненавижу розницу. Ненавижу государственные облигации.
Ненавижу читать балансы.
Люблю читать Сенеку.
– Они такие ликвидные.
Облигации Vivedii – это как старинная игра в «огонек», когда поджигают палочку и передают друг другу – у кого последняя протухнет. Третий директор подряд попадает в тюрьму за подделку балансов.
– Давайте попробуем.
– Мы уже пробовали.
– Давайте попробуем еще раз.
Я говорил, что будет дождь. Местный варварский климат мне, легионеру империи, хорошо известен. И вот пожалуйста: гроза идет с Висбадена. Новости: Trenitalia сменила поставщика. Bank Leu отказывается выдать имена клиентов, затребованных американской Комиссией по ценным бумагам и биржам.
– Рынок недвижимости Франции во втором квартале…
Тут раздается первый удар грома.
– Ну вот, как новости, так какие-то проблемы на сервере.
– Глючит и тормозит.
– Ему давно пора в отставку.
Манон стоит в дверях, широко распахнув глаза.
– А еще слияние с Лондоном затеяли.
– Ненавижу, когда техника глючит.
– Фригидная тварь.
– Что происходит-то вообще?
