Бель Жур - Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия
Он послал СМС своей знакомой, и мы поехали в город на метро. Я отметила про себя, как непринужденно получается с ним молчать, сущее облегчение после постоянной болтовни его братца. «Ах, если бы ты только был лет на пять постарше», – подумала я. Но нет, это было бы невозможно, а если бы и так – тут вопрос этики. Я на собственном опыте усвоила, что не надо спать с братом человека, который уже побывал в твоей койке.
Мы ждали речного трамвайчика, когда он получил ответное сообщение.
Это вопрос этики: не надо спать с братом человека, который уже побывал в твоей койке.
– Черт! – пробормотал он и отошел, чтобы перезвонить. Когда вернулся, лицо его было мрачнее тучи.
– Что случилось? – спросила я.
– Она больше не живет в Лондоне, – простонал Магнус.
– Что, недавно переехала?
– Нет, – сказал он. – Она не живет в Лондоне давным-давно.
– Но у тебя ведь есть адрес, верно? Мы же нашли его на карте!
– Я так понял, должно быть, это другое место с тем же названием… в Ноттингеме.
Я скисла от смеха.
– Ты имеешь в виду, что ухитрился организовать свидание, даже не зная, где девушка живет?!
– Ну, мы договаривались-то через эсэмэски. Я не виделся с ней уже около года, так что, понимаешь…
– Что будешь делать?
Он бросил взгляд на часы:
– Поехали в Гринвич. Сяду попозже на поезд.
Несмотря на то что было холодно и ветрено, он настоял, чтобы мы сели на палубе. Там больше никого не оказалось, и в этом было удивительное очарование, как будто Лондон принадлежал только нам. Мне не пришлось притворяться суперкрутой всезнайкой, и можно было, не скрываясь, глазеть на виды. Кингс Рич[66], Тауэр, «Голден Хинд»[67], крейсер «Белфаст» медленно уступали складам, переделанным в жилые дома, вокруг верфи Кднари, потом Купол[68] и, наконец, сам Гринвич. Когда теплоход швартовался у пирса, мы увидели мужчину в весельной лодке, сражавшегося с ветром и волной, поднятой проходящими теплоходами.
– Безумец, – сказала я, указывая на него Магнусу.
– Должно быть, любит это дело, – сказал он.
Пальцы и уши у меня ломило от холода, но я слишком наслаждалась этим днем, чтобы обращать на это внимание. Мы пошли в Морской музей, и я целую вечность глазела на огромный гребной винт. Откуда его сняли? Какую он давал скорость? Казалось почти невозможным, чтобы люди сумели создать и использовать нечто столь прекрасное и огромное, но ведь я-то знаю, что существует масса человеческих талантов, разительно отличающихся от моих скромных способностей. Мы сходили в Королевскую обсерваторию, потом отправились чего-нибудь выпить. Он спросил, что я делаю на праздники. «В основном собираю вещички», – ответила я. Надо отвезти кое-что на хранение, купить купальный костюм. Видеться с семьей нет смысла: развод и все такое. Может быть, съезжу в Йоркшир повидаться с семейством А4.
– Ты разве не приедешь к нам на Рождество? – спросил Магнус.
– Твой брат меня не приглашал, – ответила я.
– Правда? Мама велела ему пригласить тебя. Ну, хотя бы на Новый год ты должна приехать.
– Сомневаюсь, что я такая ужжеланная гостья, – возразила я. – Если честно, твой брат на этой неделе уехал не в лучшем настроении.
Я не собиралась вдаваться в детали: Магнус, конечно, мне друг, но в первую очередь он – брат.
Он улыбнулся и покачал головой:
– Ты должна была уже изучить его за это время. Натворит дел сгоряча, потом жалеет. Он небось еще до М25 не добрался, а уже слезу пустил.
Я кивнула, наполовину надеясь, что он прав. Но больше мы об этом не заговаривали, просто пошли купить угря, пирогов и фруктового пюре, прежде чем сесть на трамвайчик обратно в Лондон. В тот день угорь у них был только заливной, а не тушеный, поэтому я взяла себе пирог и пюре. Проводила Магнуса до самого вокзала и пожелала ему удачи с его леди в Ноттингеме.
Понедельник, 20 декабря
Мы с Джайлсом снова встретились, чтобы вместе пообедать. В этот раз место выбирала я: маленький польский ресторанчик, который хорошо знаю, где столы стоят достаточно близко друг к другу, чтобы ваш разговор слышали все, зато никому до него нет дела.
Он просмотрел меню и развеселился.
– Боюсь, мне придется передать бразды правления в твои умелые руки, – признался он.
Я подозвала взмахом руки официантку и заказала нам обоим борщ и охотничье рагу.
– Так для чего же ты меня сюда привела? – поинтересовался он, и в глазах его мелькнули веселые искорки.
– Мне жаль, что придется так с тобой поступить, но не думаю, что смогу работать с тобой в новом году.
– Ты решила не уходить со своей теперешней работы?
Официантка плюхнула перед нами две миски с супом, ставшим светло-вишневым там, где в него положили сметану. Я попросила ее принести ржаного хлеба, и она кивнула.
– Нет, просто провела переоценку приоритетов, – ответила я. – Я собираюсь немного попутешествовать, всерьез подумать о том, этим ли я хочу заниматься.
Он попробовал суп и улыбнулся. Не думаю, что ему понравилось. Я люблю борщ, его вкус – но не запах. По мне, так свекла пахнет овечьим дерьмом и грязью. Зато на вкус это густая, сладкая пища богов.
– Жаль, что так, – проговорил он. – У тебя есть способности, которым трудно будет найти замену. Откровенно говоря, я удивлен, что наша компания не сделала тебе лучшего предложения, чтобы удержать.
– Никаких предложений вообще не было, – возразила я.
Если он на что-то намекал – то не стоило труда. Жожо из отдела кадров приняла мое заявление об уходе с тем же апломбом, с каким я его протянула, и никто с тех пор не сказал по этому поводу ни слова.
Он отставил суп после трех ложек.
– Я очень надеюсь, что ты решишь вернуться, – сказал он. – По чисто эгоистическим соображениям. Ты будешь удачным активом для любой компании, которой посчастливится тебя заполучить.
– А мне казалось, что ты нашел таланты кое-кого из моих коллег более привлекательными, – заметила я, подняв бровь. – Эрин, например.
Он разгладил салфетку на коленях.
– Если уж на то пошло: есть некоторые люди, с которыми я, как оказалось, могу…. сотрудничать… на временной основе. Это не то же самое, что уважать их профессиональные качества.
«Молодец», – подумала я. По крайней мере, не стал отрицать. Но интересно, зачем ему заморачиваться с интрижкой на работе? Будь он моим другом, я бы посоветовала ему лучше потратить время на девушку по вызову.
«Есть некоторые люди, с которыми я, как оказалось, могу…. сотрудничать… на временной основе. Это не то же самое, что уважать их профессиональные качества».
Хотя, кто знает, может, он так и делает…
Вторник, 21 декабря
Обожаю А2 и А3, они такие забавные! Такая себе парочка сердитых комиков. Аз приехал на поезде из Мэкклсфилда, и мы пошли в индийский ресторан на предрождественский, предотъездный пир.
Проблема с А3, разумеется, – это наши зависшие отношения. А2 может лапать меня сколько угодно, мы видели друг друга голыми, переодетыми в одежки друг друга и с гигантскими дилдо в задницах. С А3 все по-другому: тот, кто никогда не знал тебя с этой стороны, воспринимает каждое прикосновение как нечто многозначительное.
После еды мы шутили и бросались обертками от жвачки, и тут А3 накрыл мою ладонь своей.
– Ну, что ж, поезжай, – проговорил он со своим густым картавым северным акцентом.
Должна признать, у меня мурашки по телу побежали. Да, есть у него такая волшебная способность, пусть сам он этого и не знает.
Это было как в тот наш первый с Д. К. вечер, пока мы еще все были вместе: А3 гладил мои волосы, и интимность этого жеста, его намеренность взволновала меня. Даже несколько часов спустя, когда, удовлетворенная и усталая, я лежала в объятиях Д. К., это ощущение по-прежнему было со мной.
А3 гладил мои волосы, и интимность этого жеста, его намеренность взволновала меня.
Я чувствовала себя немного виноватой, но при этом радовалась, что уезжаю от него.
Среда, 22 декабря
В обед отправилась в Ковент-Гарден, походить по магазинам. Пришлось напоминать себе, что моя задача – приобретение подарков для других, а не для себя: когда поеду к Дж., мой багаж будет ограничен тем, что я смогу дотащить из аэропорта.
Атмосфера праздничная: светящиеся гирлянды в магазинах, непрекращающиеся звуки «Знают ли они, что сейчас Рождество?»[69] с утра до вечера, изнуренные сборщики пожертвований. Снаружи Королевской оперы установлена позолоченная карусель: «Leisure Events с гордостью представляет золотых лошадок викторианского Лондона на радость вам и вашим детям». Помню, как впервые увидела Ковент-Гарден, уже будучи взрослой… или, скорее, не увидела его, пребывая тогда в рабстве у любовника, которому нравилось выгуливать меня по улицам с повязкой на глазах, проводя по лужам и скользким от опавших листьев переходам. Когда закрываю глаза, мне порой удается услышать его сухой голос, объявляющий мне на ухо о препятствиях (лестница наверх, неровный тротуар). И поскольку юг страны был мне в новинку, я выучила запахи и звуки Лондона раньше, чем увидела его. Мы безответственно транжирили свои, совсем небольшие, деньги, тратя их на безделушки и дурацкие шмотки. Бархатное платье цвета красного вина мы купили вместе, а надела его я одна, неделей позже, на рождественский обед у друзей в Йоркшире. Я позвонила ему в тот вечер, довольная, чтобы рассказать, как один незнакомец велел передать ему, что он – счастливчик… «Я знаю, – сказал он – бесплотный голос, как будто мы шли по городу вместе, и его узкая рука парила над моей талией. – Я знаю…»
