Бель Жур - Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия
Этот Парень улыбался, но глаза оставались холодными.
– Ты что, в этом пойдешь? – спросил он, когда мы собирались выходить из дома.
Я была одета в черное платье без бретелек, чулки с металлической ниткой, розовые кашемировые гольфы и черные шпильки. Это был бросающийся в глаза наряд, и я это знала.
– Мне казалось, тебе нравится это платье, – заметила я.
Мы покупали его вместе давным-давно. Он прокрался в примерочную, чтобы трахнуть меня, пока я его примеряла.
– Несколько чересчур для чужого дня рождения, – вот и все, что он ответил.
В его голосе звучало осуждение. «Но, черт побери, – подумала я. – Я не делаю ничего плохого. Это просто вечеринка моей подруги».
Энджел в этот день чувствовала себя слишком уязвимой и неспособной «справиться с общественным транспортом», как она выразилась, поэтому мы поехали на ее машине. Поскольку мы находились в центре Лондона в пятницу вечером, то не было не только места для парковки, но и вероятности, что оно появится в обозримом будущем. Мы ездили кругами, все больше и больше удаляясь от своей цели, пойманные в петлю одностороннего движения. Я скрипела зубами и пыталась улыбаться. Похоже, дальше будет не лучше.
Наконец Этот Парень потерял терпение и выскочил из машины.
– Оставайтесь здесь. – крикнул он. – Я отыщу местечко и вернусь забрать вас.
Чего? Чем искать-то будешь, летучемышиными радарами? Он захлопнул дверь и потрусил прочь.
– Господи, я уж думала, он никогда не уйдет, – выдохнула Энджел. – Все трещит и трещит без умолку, невозможно и слова вставить. Видела, когда мы были у меня, как моя соседка над ним потешалась? Он даже не заметил!
«Горшок котлу смеется», – подумала я, но тем не менее она права.
Я кивнула. Одной из тех черт, которые я когда-то обожала в Этом Парне, были его странные речевые обороты – этакие анахронизмы, а еще то, как он всегда любил компании, всегда был весел. Но теперь казалось, что его непрерывный треп прикрывал собой некую внутреннюю пустоту, он больше раздражал, чем развлекал. Он ненавидел плохие концовки, ни разу не прочел ни одной из тех книг, что я ему давала, и выражал буйный энтузиазм по поводу фильма, только если в третьей серии происходило приземление на планету космической базы. Спокойное размышление и одиночество преданы анафеме: мобильник – настолько постоянный его спутник, что проще уже имплантировать его прямо в ухо. Дурацкие обороты и странные фразочки, которые когда-то меня забавляли, оказались обычными для словарного запаса других мужчин из его класса, вскоре я это поняла и с пользой применила в своей работе девушки по вызову.
Он не прочел ни одной из тех книг, что я ему давала, и выражал буйный энтузиазм по поводу фильма, только если в третьей серии происходило приземление на планету космической базы.
Умом он отличается от большинства моих знакомых – и не в лучшую сторону. Не знает ни одного иностранного языка, не может играть ни на одном музыкальном инструменте, пусть даже скверно. Плохо готовит, не слишком сведущ в науке, современной культуре, текущих событиях или… да в чем угодно, кроме яхт и лыж, если уж на то пошло! Что еще хуже, его всеобъемлющее невежество, казалось, составляет для него предмет особой гордости. В его кругу это вполне типично: наслаждаются успехом, не блистая ни талантами, ни умом, ни трудолюбием. Среди моих друзей это считается постыдным.
Долбаный кошмар, вскипела я. И почему я так цепляюсь за этого придурка?!
Как только он исчез, случилось современное чудо: буквально в считаных метрах от нас с парковки выехала машина. Энджел потребовалась целая вечность, чтобы произвести параллельную парковку, но в конце концов она с ней справилась. Они с Л. исчезли в дверях клуба, а я отправилась искать Этого Парня.
Он как сквозь землю провалился. Я позвонила на мобильник – попала прямо на голосовую почту. Должно быть, разговаривает с кем-то другим. Я завернула за угол, потом еще за один, и еще, пока мне не стало казаться, что я не найду дороги обратно. Наконец обнаружила его, идущего по улице, глядя под ноги, увлеченного разговором по телефону.
Когда я подошла к нему, он тут же отключил телефон.
– Мы нашли место и запарковались, – сообщила я. – Ас кем ты разговаривал?
– Да так, ни с кем, – ответил он. – А в чем проблема?
– Не поняла?..
– Ты мне дерзишь. Не понимаю, почему ты так себя ведешь, но думаю, что поеду-ка я домой.
Я растерялась. Явное вранье – он редко обращал внимание на мое настроение настолько, чтобы заметить раздражение меньшее по масштабам, чем ядерный взрыв.
– Да перестань, все в порядке! Я просто не хочу больше ничего пропустить.
Он стоял на своем, сложил руки на груди.
– Ты ведешь себя, как психованная, – заявил он. – Я не могу разговаривать с тобой, я поехал домой.
Я уселась на бордюр. Он был холодным, а моя юбка – короткой. Что еще могло оказаться у меня под задницей – даже думать не хотелось.
– Это вполне в твоем стиле, – ответила я. – По-видимому, у тебя есть предложение получше на сегодняшний вечер, и ты пытаешься найти предлог и смыться, все свалив на меня.
– Не понимаю, почему ты всегда так со мной поступаешь, – сказал он.
«Я всегда поступаю так с тобой? – подумала я. – Ведь это моей подруге мы портим день рождения. А не одной из твоих. Кстати, к ним на дни рождения ты что-то меня не приглашаешь».
– Мне нужна женщина, которой я смогу доверять. Ты же – одна сплошная неприятность.
– Действительно, – проговорила я. – Почему бы нам тогда прямо сейчас со всем этим не покончить? Уверена, тебе будет гораздо лучше с Сюзи. Или с Джорджи.
– Мне нужна женщина, которой я смогу доверять. Ты же – одна сплошная неприятность.
Он как раз собирался снова завести свою шарманку «я же сказал тебе, раз и навсегда, что не встречаюсь с Сюзи, она просто друг», и т. д., и т. п. Но оборвал себя.
Я видела, что он гадает, откуда я узнала про Джорджи, но спросить так и не решился. Вздохнул.
– Если бы ты так себя не вела, меня бы ни за что не соблазнили другие женщины, – сказал он.
– Не вали с больной головы на здоровую. Если бы тебя не соблазняли другие женщины, я бы себя так не вела. – Кажется, моя задница примерзла к бордюру. – Все, я иду в клуб, к друзьям, – сказала я. – Ты волен пойти со мной или отправляться куда хочешь.
Он пришел в клуб через полчаса. «Беседовал по телефону с одной из своих одалисок, даже не сомневаюсь», – подумала я. Расставшись с Л. и А., мы на ночном автобусе поехали домой. Мужчина напротив и наискосок от нас пожирал меня глазами всю дорогу, а Этот Парень угрюмо уставился куда-то в пространство. «Да, – думала я, поглядывая на мужчину, что рассматривал меня. – Мне определенно следует соскочить. Позвонить Дж. с утра. Сказать ему, что я еду, и что беру с собой купальник, и что настроена серьезно».
Этот Парень уехал утром.
Суббота, 18 декабря
С Этим Парнем связана одна моя гигантская слабость. Слабость к его братьям, я имею в виду.
Нет, не в этом смысле – хотя все они достаточно привлекательны. У него три брата, и если не считать одного, чуть моложе его, которого я и видела-то мельком и который считает меня шлюхой, я их обожаю. Двое самых младших обещают вырасти в выдающихся мужчин, в особенности старший из них, Магнус, который является более юной копией Этого Парня. Только несколько умнее. У нас похожий вкус в музыке. И он имеет некоторое представление о том, как можно экономно обращаться со словами.
Так что я не слишком удивилась, когда он позвонил мне на неделе: он собирался встретиться перед Рождеством в Лондоне со знакомой, но хотел приехать наденек раньше. Можно ему остановиться у меня? Я сказала – да, «мой диван – твой диван», и спросила, где живет та девушка. Магнус не знал, в каком районе Лондона ее квартира, зато знал название улицы. Я отыскала ее – к счастью, улица с таким названием была всего одна и находилась вблизи метро «Кенсингтон Олимпия».
Он приехал поздно, так что я быстренько сварганила макароны под соусом. Мы ели и пили пиво, смотря по телику «Spinal Тар»[65]. Утром он сходил в душ, и я спросила, когда ему надо будет уезжать.
– Только вечером, – ответил он. Я предложила отправиться вдвоем в Гринвич: это одно из моих любимых мест, только у меня редко находится предлог туда поехать. Плюс бонус – возможность осмотреть туристические достопримечательности с речного трамвая. Почему-то бродить по лондонскому Тауэру, если ты являешься жителем Лондона, считается чуть ли не неприличным, однако когда осматриваешь его с воды, то не производишь впечатления ротозея-туриста. Магнус согласился. Будем целый день играть в туристов.
