Оскотский Григорьевич - Гуманная пуля
Другого пути просто не было, и, значит, оправданными оказывались любые средства. Ценой каких угодно компромиссов, нравственных и про- фессиональных потерь следовало достичь цели: защитить диссертацию и получить пожизненную ренту за однажды выполненную работу. И это вмес- то того, чтобы как раз наоборот - ежедневной работой постоянно защи- щать свой статус ученого. И это в естественных и технических науках, где любой результат стремительно стареет, где приходится, как в сказ- ке Кэррола, "бежать изо всех сил, чтобы оставаться на месте"!
Пожизненные блага, даруемые ученой степенью, превратились в силь- нейший фактор торможения научно-технического прогресса. За восемнад- цать лет работы в отраслевом научно-производственном объединении (1970 - 1987) автор этой книги не раз сталкивался с категорическим нежеланием сотрудников вузовских кафедр и академических институтов выходить за пределы своего искусственного мирка и с прямой их неспо- собностью к реальному делу. Не хочу обвинять конкретных людей, вино- вата в конечном счете система, но вот - для наглядности - только один пример.
В середине 70-х годов автору, тогда старшему инженеру, вместе с несколькими сотрудницами пришлось, в числе прочих дел, заниматься за- меной импортных материалов на отечественные полимеры в воспламените- лях и детонаторах самых массовых боеприпасов. Положение с импортом сложилось критическое, тема считалась одной из важнейших в отрасли. Из министерства сыпались понукающие письма, раздраженные телеграммы, а нам было необходимо, - кроме гигантского объема технологических от- работок и всевозможных испытаний изделий, - выполнить и чисто научные исследования: проверить химическую совместимость полимеров с основны- ми взрывчатыми веществами и составами. Результатов, причем подтверж- денных военпредами, ждали от нас многие другие НПО, НИИ, КБ, не гово- ря о множестве заводов.
Со взрывчатыми веществами и с полимерами мы работали много, но за- ниматься изучением их совместимости нам никогда не приходилось. Ни опыта, ни специального тонкого оборудования для таких исследований у нас не было. И мы обратились на соответствующий факультет одного из старейших и известнейших ленинградских вузов. Былой авторитет этой научной школы был настолько высок, что даже придирчивые военпреды со- глашались сразу принять полученные там результаты.
Дела на факультете были поставлены с размахом: при нем действовал научно-исследовательский центр, где с нами заключили договор сроком на год. Заключили охотно: вузовские работники любили такие договоры, подтверждающие (для отчетности) их связь с практикой. Да и деньги, - сорок тысяч тогдашних полновесных рублей, - были не лишними для их бюджета. Энергично и быстро они оформили все договорные документы и… на том их активность иссякла. В течение целого года мы ни прось- бами, ни скандалами не могли добиться, чтобы они хотя бы начали рабо- ту. Причем, они не ленились, они просто были заняты своими делами и искренне не могли понять, чем мы недовольны. "Мы пришлем вам положи- тельное заключение за своей подписью, - успокаивали они, - чего вам еще надо?" - "А почему вы так уверены, что все результаты будут поло- жительными? Вдруг какая-то пара несовместима? Если это сейчас прозе- ваем, случится катастрофа при хранении боеприпасов, люди могут погиб- нуть!". В ответ - улыбки, пожатия плечами. Психология людей из дру- гого мира.
И в конце года они, действительно, прислали открытой почтой при- шпиленные к фирменному бланку знаменитого вуза несколько измятых листков, покрытых написанными от руки (не удосужились даже перепеча- тать на машинке!) столбиками цифр. Цифры эти, нелепые, с арифметичес- кими ошибками, явно наспех придуманные, не сопровождались никакими выводами, кроме стандартной заключительной фразы: "Работы по договору выполнены в полном объеме".
Сцена с рассмотрением листков в нашей маленькой группе напоминала немую сцену из "Ревизора". Сунуться с такой филькиной грамотой в во- енную приемку смог бы только сумасшедший. Из министерства на наши го- ловы обрушивались громы и молнии за задержку результатов, а мы не могли оправдаться тем, что нас бессовестно подвели: вузы находились вне всякой ответственности. Даже остановить последнюю выплату по до- говору (десять тысяч рублей за четвертый квартал) было невозможно. Деньги эти в смете расходов по теме были з а л о ж е н ы на оплату работ вуза, и если бы их туда не перечислили, то куда бы дели? Оста- вить в банке на счете нашего НПО было нельзя, социалистическая плано- вая экономика таких вольностей с казенным рублем не позволяла. За- платили.
А потом - взялись за научную литературу, сами разработали методику определения химической совместимости взрывчатых веществ с полимерами, такую наглядную, что даже капризные военные с ней согласились почти сразу. Сами скомпоновали необходимые установки и приборы. У себя в НПО и у знакомых на других предприятиях, - где за спасибо, где за ла- бораторный спирт, - изготовили недостающие приспособления. Изо дня в день в течение нескольких месяцев кто-то из нашей группы, по очереди, трудился за этими установками по 12 часов подряд, таков был цикл ис- следований. И, наконец, необходимые результаты были наработаны, и за- ключения о совместимости, подписанные военпредами, разосланы всем, кто их ожидал.
(Ни благодарностей, ни премий мы, конечно, не получили. Только вы- говоры за сорванные сроки. Но все мы, участники той работы, были еще молоды. Мы гордились тем, что сделали. И в дурном сне нам тогда не могло привидеться, что через 15-20 лет нашими изделиями наши же со- отечественники - азербайджанцы и армяне, абхазы и грузины, молдава- не, русские, чеченцы - станут разрывать друг друга в кровавые клочья. Впрочем, это уже другая тема.)
И до самого моего ухода из НПО в конце 1987 года, сколько ни при- ходилось под нажимом начальства вступать в контакты с вузовскими ка- федрами и институтами Академии Наук, практически всегда повторялось, пусть в менее безобразной форме, одно и то же. Другое дело, что под- вести себя мы им уже не давали, просто потому, что никакой пользы от них заранее и не ожидали.
Типична в этом отношении судьба одного моего приятеля-однокурсни- ка, назовем его В. Когда-то, в студенческую пору, он был талантлив и искренне влюблен в науку. Я вспоминаю его двадцатилетнего, году в 1967-м. Он держал в руках наш первый учебник по специальности - "Курс взрывчатых веществ" Будникова и Шехтера - и, сам удивляясь, востор- женно говорил мне: "Ну, надо же! Читаешь, как роман!"
В. оставили в аспирантуре, ему прочили большое научное будущее, и он, окрыленный, с готовностью принял все правила игры вузовского за- зеркалья, главным из которых была преданность покровителю.
Что ж, после защиты кандидатской диссертации у него, действитель- но, пошла довольно успешная, по тем меркам, карьера. Ее кульминацией в начале 80-х стало решающее событие в жизни В.: покровительствовав- ший ему профессор получил повышение - был назначен на другую кафедру заведующим. Он перетащил за собою и В., также с повышением: на преж- нем месте тот был старшим преподавателем, на новом - стал доцентом. "Ну и какую научную работу будете вести? - поинтересовался я тогда. - Какую тематику возьмете?" - Мой приятель отвечал: "Мы с Сергеем Яков- левичем (профессором) решили пока никакой тематики не брать. Годик отдохне-ом!" - он похлопывал себя по животу, в голосе его звучало блаженство.
Мне стало не по себе. Нет, вовсе не потому, что я, в ту пору веду- щий инженер, тянувший с небольшой своей группой сразу несколько науч- но-исследовательских и технологических тем, да еще то и дело вылетав- ший в качестве скорой помощи на разбросанные по стране заводы - спа- сать застрявшие в цехах или на испытаниях партии изделий, получал де- нег вдвое-втрое меньше новоиспеченного доцента. Нет, я не только не завидовал ему, но, в силу тогдашних обстоятельств, даже не восприни- мал наше неравенство как несправедливость. Мне стало не по себе отто- го, что я остро ощутил, с какой скоростью, с какой необратимостью Система работает на саморазрушение.
А ведь эта Система вовсе не желала, чтобы В. бездельничал! Напро- тив, она платила ему огромные, по советским меркам, деньги именно за то, чтобы он трудился изо всех сил и служил ей опорой. Но так уж Си- стема была устроена, что тех, кого покупала, она уничтожала гораздо вернее, чем тех, кого преследовала.
А потом по нашей жизни прокатилось колесо "перестройки" и "ре- форм". В конце 90-х В. по-прежнему служит доцентом на той же кафедре, только теперь его зарплата не дотягивает до прожиточного минимума. Внезапная утрата престижа и навалившаяся бедность стали для В. ка- тастрофой, его психика не выдержала. Сейчас он просто не может гово- рить ни о чем, кроме своего потерянного статуса, своих потерянных до- ходов и своей ненависти к "демократам" (а "демократы" в его нынешнем понимании все, кроме сталинистов и фашистов). Он уже дошел, отчасти сам, отчасти с помощью фашистской прессы, до того, что его личный крах - результат всемирного заговора, не меньше…
